Посещение

                  Михаил Щербаков

Не усердствуй, на этих трехстах стеллажах - в основном
криптограммы, лишь кое-когда - логарифмы, палиндром...
Но интимных посланий ты здесь не найдешь ни строки.
Шлют в избытке, да мне сохранять не с руки.

Этой ширмы не трогай, за ней пусть не гибель, но риск:
там ютится - отнюдь не наложница, нет - василиск.
Он не кормлен, но если бесшумно его миновать,
не проснется. Полицию можешь не звать.

Эти с тонкой фигурой резьбой вертела-близнецы
суть антенны для ловли особых лучей и пыльцы,
но не больше. Не розги для дам, не еще что невесть.
Успокойся, антенны на место привесь.

Прямо драма, насколько у страсти глаза велики.
Кстати, помни: в подполье как раз под тобой - ледники.
Вряд ли стоит, всем телом вращая, ломать реквизит.
Распалишься, намокнешь. Тебя просквозит.

Угловой же камин не расценивай как таковой:
в эту утварь вмонтирован мной типовой бытовой
генератор погодных сюрпризов... При чем тут постель?!
Не свирепствуй, ведь ты же не следователь.

Трижды в сутки - в одиннадцать, в семь пополудни и в три
на рассвете - я утвари сей говорю "говори",
и несется циклон в Вавилон, ураган в Мичиган.
Жрец дельфийский в сравненье со мной - мальчуган.

Если то, что в твоем называется "спать" словаре,
посещает одних еженощно, других - по поре,
то (не всех же к одним и другим причислять, господа!)
я из третьих. Из тех, что не спят никогда.

Не вибрируй, диши через раз, в остальном я вполне
зауряден. И что у других при себе, то при мне:
сердце справа, зеленая кровь, голова на винтах...
и довольно. Давай рассуждать о цветах.

Я люблю гиацинты. А ты?