Восточная притча

                  Анэс Зарифьян

   Тиран был крут и богат,
   Но от рожденья - горбат,
   На ногу правую хром,
   А глаз - затянут бельмом.
   Весь мир держал он в руках
   И, чтоб остаться в веках,
   Решил на старости лет
   Парадный сделать портрет.

И вот уже ведут к нему заложников -
Трех самых выдающихся художников.
Уставив в них здоровый правый глаз,
Дает тиран ответственный заказ.

   Все тоньше месяца рог -
   Настал положенный срок.
   Свои работы на суд
   Три живописца везут.
   Кряхтя, снимают рабы
   Картину с первой арбы.
   Властитель пальцами - щелк.
   На землю падает шелк.

Тут вздрогнули послы из всех заморских стран!
Со страху покачнулся даже сам тиран,
И на колени рухнул весь народ -
Столь грозный на холсте предстал урод!

   По всем приметам - богат,
   Но очень стар и горбат,
   На ногу правую хром,
   А глаз затянут бельмом.
   Второй же, мстительный, зрак
   Глядел угрюмо во мрак.
   От хищных рук на груди
   Пощады лучше не жди!

Все выписано было, каждый волосок!
Но тут тиран визгливый подал голосок:
"Эй, слуги! С глаз долой убрать мазню!
Мерзавца я сегодня же казню!"

   Опять на солнечный свет
   Рабы выносят портрет.
   Картина ценная та
   Едва прошла в ворота.
   Художник наш рядом с ней
   Притих, как жалкий пигмей.
   Властитель пальцами - щелк.
   На землю падает шелк.

Тут ахнули послы из всех заморских стран,
Икнул от изумленья даже сам тиран,
А бедный люд и вовсе обалдел -
Такой храбрец с картины той глядел!

   Он был прямей, чем лоза,
   Сияли лаской глаза.
   Челом паря в облаках,
   Стоял на стройных ногах.
   Ни дать, ни взять - полубог!
   В одной руке - голубок,
   И ветвь оливы - в другой,
   И брови - черной дугой.

Но прохрипел тиран, угрюмый и больной:
"Ты что ж, подлец, смеяться вздумал надо мной?!"
И повелел, ногами топоча,
Отдать беднягу в лапы палача.

   Притих испуганный двор -
   Палач обрушил топор...
   Опять картину внесли,
   И Повелитель Земли,
   Беззубым шамкая ртом,
   Привстал пред третьим холстом.
   Слегка костяшками - щелк,
   И наземь падает шелк.

Зацокали послы из всех заморских стран,
Расцвел от восхищенья даже сам тиран!
И живописца хлопнул по плечу:
"За правду и за труд - озолочу!"

   По полю битвы в огне
   Летит тиран на КОНЕ.
   Носки ушли в стремена -
   И хромота не видна.
   Сидит бочком, а не в фас -
   Не виден выцветший глаз.
   А горб с немалым трудом
   Сокрыт роскошным щитом.

Вот так и повелось все с этого холста:
Художник стал "Народным" и дожил до ста,
Ел с золота, шербеты попивал,
Свой метод "реализмом" называл.