В одной коммунальной квартире...
В одной коммунальной квартире –
на самом краю Ойкумены –
два мира, не жившие в мире,
играли знакомые сцены.
Любили, как водится, дети,
росли – доросли до беды,
и те, что звались Капулетти,
наполнили чашу вражды.
Мне нынче припомнится смутно,
за что их взяла суета –
за то, что Монтекки, как будто,
куда-то пошли без креста.
Не помню я, что там делили,
но помнится: каждый – свое.
И кровью людскою кропили
свое не людское житье.
Закручен сюжет и завинчен.
И было все, правда, давно.
У нас по галактике нынче
возили такое кино.
Глупец бесновался на троне,
глупцу завещая бразды.
Все было, конечно, в Вероне,
точнее сказать – на Вероне,
на третьей от желтой звезды.
И, силясь постичь эту смуту,
сквозь время глядел человек
на долгую эту минуту,
на средний запутанный век.
