Однажды, когда сяду в самолёт...

                  Владимир Туриянский

Однажды, когда сяду в самолёт,
Какой-нибудь прибалт отколет "штуку":
Он в самолёт протащит пулемёт,
А, может, воронёную базуку.
Вцепившись пальцем в спусковой крючок.
На лётный персонал направит дуло
И скажет: "Поворачивай, сучок!" -
И многих хватит недержанье стула.
Нас это так, наверно б, потрясло.
Представить страшно, если всех бы пронесло.

...И вот минуем базы ПВО,
ОВИР, таможню, как всё это мило.
Выходит так, что наше "статус кво" -
Лететь туда, куда велит громила.
Он просипит: "Мы все летим в Париж" -
Не все, должно быть, у бедняги дома.
А, впрочем, ведь на всех не угодишь.
Известно, против лома - нет приёма.
Когда базука ходит перед носом,
Не стоит любопытствовать с вопросом.

Ну, что ж, в Париж... Да лишь бы не в Бейрут
Или ещё куда-нибудь к арабам -
Там террористы жуткие живут
И нет от них прохода нашим бабам.
Куда ни плюнь, то с бомбою в руке,
То с прыгающей миной в хурджине.
Пусть "химия", но в Вышнем Волочке,
Чем день в Ливане или Палестине.
Там курят много сладкой анаши
И бродят по дорогам дервиши.

И я пройдусь бульваром Монпарнас,
И цыкну зубом с Эйфелевой вышки.
Я не любитель слишком громких фраз,
Но с детства не привык к таким излишкам.
Так сладок плод, запретный издавна.
А мир иной - загадочней и странней.
...Бывает, и родимая жена
В чужом сарае краше и желанней.
Ну может, я чуть-чуть перехватил, -
Простите, что неловко пошутил.

Я не люблю границ и рубежей.
От них пока свободны только птицы
И лица из проверенных мужей,
И все дипломатические лица.
Но пусть прекрасна родина Дюма,
А мне претят и лозунги, и бирки,
Я возвращусь, поскольку Колыма на свете есть.
И Яна с Индигиркой.
Мне это померещилось во сне,
Но всё реально выглядит вполне.