(Текст предоставил: Андрей Ширяев) |
Ширяев Андрей |
Андрей Ширяев Иосифу Бродскому Ухожу со стаей журавлей. Коли нищ, откуда взяться страху? Я, прощаясь, Родине моей Отдал заготовленную драхму. Пусть мой грех останется молве, Что винит меня в непостоянстве. Римский прах под ней или славянский - Все равно кладбищенскоб траве. Оглянись, одумайся, моя! Помнишь ли последнюю вечерю, Где - галдящим! - бисер пел Боян, Лик вонзив в пространствие над чернью. И когда по площади слепец Уходил, то, тешась безыскусно, Полоснул ножом по жилам гусли Кто-то в веселящейся толпе. Гарь твоих немыслимых балов Воспаляет сомкнутые вежды. Мне тобой оставлена любовь, Но без веры, как и без надежды. Все возьмет любой, кто попросил, Но уж Это, верно, не отнимет. В час, когда больное время минет, Воспарят двенадцать белых крыл. В Судный день под карканье трубы Обвинят нас равно и без толку, Но тебя - квириты и рабы, А меня - стихи мои. И только. Что ж, гляди, наверно, веселей. Долго ли прощаться-собираться? В ножны неба падают двенадцать Обоюдоострых журавлей. 1989