(Текст предоставил: Андрей Ширяев) |
Ширяев Андрей |
Андрей Ширяев От сладчайшего стона зачатья до крика рожденья и далее - к смерти, В промежуток, отпущенный кем-то на смерть и на все, что свершится за нею, Непременно рожденье иное, что дух очищает, как римские термы. И греховное тело сливается с ним. Остальное - пустая затея. Остальное - обжорство и сон, и потуги на самопознанье меж ними. Протоплазма активной становится только в предчувствии сильного глада. В шторме жидких телес неповинен Борей, коль его самого подменили На нежнейшие струи дыханья зефирова от геллеспонтов до ладог. Эти катарсис, карма, иное - один на один, без любви, без движенья Невозможны. Безмолвствуют все, даже скорбные те на рублевском портрете. Но катализ распада (предчувствия смерти) и синтеза (перерожденья) Совершится по древним законам в том случае, если присутствует Третий. Кто тебе тот убогий чужой человек, пристрастившийся к пьяному зелью И остывший в подлеске, тебя наделяя осколками хрупкого хлеба? ...только сосны тусклеют металлом копейного войска, ушедшего в землю, Гребнем выгнутым тщатся по прядям разъять темнорунное тяжкое небо. 1989