(Текст предоставил: Виктор Дурицын) |
Дурицын Виктор |
Виктор Дурицын Художник Северьян Фофанов с трудом, хотя и не был пьяным, под утро свесился с дивана. Он пробуждению не рад. Водой холодной вымыл ряху, обтер джинсовою рубахой, и вышел в люди. На Арбат. Он видит живопись крутую, но вслух ее не критикует (он нынче тоже демократ). Но тем любимых не находит, он зря тусуется в народе, и Северьян уже на взводе, он мрачен, трезв и бородат. Пижоны, школяры, мараки! Ишь сколько извели бумаги! Он злится, Сева-бедолага, на то, что так пестрит Арбат. Он, С.Фофанов - член Союза и он на "ты" с союзной Музой, он завсегда под мятой блузой хранит союзный свой мандат. И, между прочим, Севин почерк в Союзе ценят очень-очень! Колхозниц и доярок прочих рисует он не просто так. Он завязал на время с пьянкой. Да! Он готовит персоналку! Не то, что этот сбродец жалкий, им и цена-то - четвертак. Кому, вообще, дано природой писать и чувствовать свободно, и с каждой выставкой расти? Мои холсты да будут вечны! - он думает такие речи. А после в церкви ставит свечи и шепчет: - Господи, прости!..