(Текст предоставил: Виктор Дурицын) |
Дурицын Виктор |
Виктор Дурицын У подъезда моего на скамейке в рукавицах, в сапогах, в телогрейке в перекошеной ушанке с кокардой старичок весь день сидит как за партой Вопреки всему мороз снова крепче, молодой февраль в лицо снегом дует... Он сидит себе с утра, что-то шепчет, что-то шепчет про себя как колдует. Дети в школу, мужики на работу да мамаши на гулянку с коляской... Он бормочет словно вспомнил про что-то, водит палкою в снегу как указкой. В школах нынче карантин, вспышка гриппа, и старик мой в прошлый раз сильно дохал. Я и сам три дня лежал, встал со скрипом, оклимался да и в город попёхал. Солнце, птички, красота, только вижу: а скамейка-то пуста непревычно и чужие всё вокруг как в Париже. Где ж ты, мил-мой старичок горемычный? Не до шуток мне теперь, не до смеха. Может, дочка или сын приезжали?! Буду думать будто он переехал - насовсем – не насовсем, а забрали. Снег растает, непременно растает. У подъезда, у другого подъезда на скамейках по Москве столько места! Место есть, а стариков не хватает. 28.02.09