Баллада о богатырях земли Российской
Игорь Паньков
Я в те еще родился времена,
где за рулон бумаги туалетной
давали много больше, чем за ленту
от пулемета. И звала страна
на вечный подвиг, трудовой и ратный,
и прозябанье бодрое в быту.
И принадлежность гордая к гурту
была превыше дружбы и зарплаты.
Я в те еще родился времена,
где по привычке брат косил на брата.
Но если принимали в октябрята,
то воскресал Ильич. И вся страна,
струя индустриальные миазмы,
с больного бока на здоровый бок
верталась в трудовом энтузиазме.
По слову лишь. И слово было Бог.
Я в те еще родился времена,
чей подвиг в болтовне не растворился,
хоть щёлкал кнут и крендель в небе вился,
и сочиняли лучших имена.
В какие бы хламиды не рядился,
я в те еще родился времена,
когда народ от серной спички брился,
а в темноте сидел без ни хрена.
Когда рассвет узрев недоуменно,
а на плакатах - рожи кирпичом,
в хомут совали выю и рамена,
и прижигали горло первачом.
Я в те еще родился времена,
в которых век двадцатый заблудился,
за что с лихвою каждый расплатился,
чьи пожинаем ныне семена.
Чья правота во лжи погребена,
в чьих святцах - резолюции и даты.
Где все, как неизвестные солдаты,
поверили, что истине - хана.
Я никому не ставлю в укоризну
(история не терпит укоризн),
что бурлаками Репина отчизну
мы с матюками пёрли в коммунизм.
Но смею утверждать: судьба одна,
ты сгорбился под ней, иль возгордился,
но если прежде в люди не годился -
и ныне перспектива не видна.
