Американская фантазия
Булат Окуджава
Столица северного штата -
прекрасный город Монпелье.
Однако здесь жара такая,
что хочется ходить в белье.
Да, да, в белье. Да, да, в исподнем.
Да, да, пусть даже в прошлогоднем,
а впрочем, лучше без него,
как в том дарованном господнем,
чтобы предстать пред этим полднем
рисунком тела своего.
Да, да, пожалуй, обнаженным,
лишь долларами снаряженным,
в ладошке потной их держа.
И с этой потною ладошкой,
как будто с деревянной ложкой
перед витринами кружа.
Моя московская ладошка,
в тебя вложить совсем немножко,
и эти райские места
благословят мои уста.
Мои арбатские привычки
к простому хлебу и водичке
здесь обрывают тормоза,
когда витрины бьют в глаза.
Удар - и вой в пустом желудке,
не слишком явственный, но жуткий,
людей пугающий окрест.
Но этот тип на вид опасный -
всего лишь странничек несчастный,
и он Вермонта не объест.
Глоток, и все преобразилось:
какая жизнь, скажи на милость!
Я распрямляюсь наяву.
Еще глоток - и что там будет:
простит ли Бог? Или осудит,
что так неправедно живу?
Да, этот тип в моем обличьи,
он так беспомощен по-птичьи,
так по-арбатски бестолков.
Он раб минувших сентиментов,
но кофию на сорок центов ему
плесните без долгов.
Дитя родного общепита,
пустой еды, худого быта
готов к свершениям опять.
И снова брюхо его сыто...
Но на ногах растут копыта,
да некому их подковать.
Америка в недоуменьи:
пред ней прыжками, по-оленьи
я по траве вермонтской мчусь.
И, непосредствен, словно птица,
учу вермонтцев материться
и мату ихнему учусь.
