Легенда о крысолове
Андрей Ширяев
В облаках, словно в косах лентой,
Протянулись на север гуси.
Тонко-тонко запела флейта,
Зазвенела хрустальной грустью.
Говорила почти неслышно,
Да вот я оказался рядом.
И услышал я—так уж вышло —
То, что слышать бы и не надо.
И где было оно, забыл —
Даты, страны в одно слились,—
Только город однажды был
Отдан полчищам серых крыс.
Не от голода, не от мора
Город брошен был на расправу,—
В магистрате честным договором
Закрепили крысиное право.
Задышала гнильем трясина,
Подписали — и всё, и точка.
А для верности царь крысиный
В жены взял бургомистра дочку.
Объявила новая власть:
Людям будут даны права
Ногу вверх поднимать на "ать",
Опускать ее вниз на "два".
От холодного страха шерстью
Обрастали людские души.
Тот, кто помнил еще о чести,
Был придушен и стал послушен.
И один лишь флейтист бродячий,
По профессии "враг народа",
Будоражил умы ребячьи,
Что возьмешь с него, сумасброда!
Детям песни пел крысолов.
Отгонял от глазенок грусть.
И изведать им повезло
Неизвестной свободы вкус.
Но когда под случайным кровом
Сон бунтарское спутал тело,
Горожане на крысолова
Настрочили донос артельный.
И ощерив улыбки блекло,
Забирали флейтиста ночью.
И отправили к черту в пекло—
Не в Сибирь, так в Париж уж точно.
От крамольных чумных идей
Город чистился в кабаке.
Зараженных своих детей
Утопили отцы в реке.
А потом, чтоб не ссохлись корни,
Чтобы род не погиб, хирея,
Нарожали других — попокорней,
Попокладистей, похитрее.
Поколенья росли негордых
Одинаковых, бессловесных.
И от прочего мира город
Оградили стеной железной.
Власть сменилась, а град живет
Тем тоскливей крысиный вой
В час, когда раз в году поет
Флейта тонкая над рекой.
