Видишь, мама...
Александр Дольский
1
Четверть шестого утра,
с балкона упала книга,
молятся рядом баптисты,
это осенний Львов.
Это жестоко —
на простыне нарисована фига —
черный фломастер на белом батисте.
Не состоялась любовь.
2
К чести твоей, донна Анна,
рыло Хуана
тут же за книгой ныряет с балкона
(астма и фальшь об асфальт)
и замирает, как тело геккона,
3
если снято оно
на стеклянной пластинке,
а напротив окно
медленно едет по дому к трубе
водосточной,
как рука в маникюре к ширинке,
только грубей
и восточней.
4
Мне говорили, как стать сумасшедшим,
чтоб не маячить в прицеле душмана.
И вот я вернулся оттуда
и совсем позабыл о прошедшем
времени, где корешался с дурманом.
5
Видишь, мамуля,
как мясо мое муравьи облепили,
сделана пуля
в Чикаго, а может, в Шанхае.
Она разлетелась в груди наподобие пыли,
и вот я по небу шагаю,
6
ибо меня призывают, как наш подполковник,
Аллах,
Саваоф, Озирис, и Ярила, и Яхве.
Я им устроил подобие конкурса
по шестибалльной системе,
чтобы мой прах
сторговать за сестерции, франки и драхмы.
Хитрость же фокуса
в том, что я жив, но не в нашей системе
солнечной (это имею в виду я).
Ты же меня наблюдаешь своим изумительным
глазом,
словно я в этой. Позволь, но понятия введу я
новые не постепенно, а сразу.
8
Так материнское горе
это знакомо, весомо и нужно,
когда сыновья получают оружие,
но вскоре
становится ясно предельно —
это досадная блажь
для губернаторов, что проживают отдельно
от неудобства, от пьянства и краж,
от призыва детей,
от смертей
9
и, говоря языком площадей,
от народа.
Это свобода,
что недоступна сознанью людей,
как недоступны философы прошлого века
в библиотеках,
что охраняются дамами с низкой зарплатой.
Нет виноватых...
10
Мненье скорее мое, чем Тацита, —
не колбаса, или сахар и пиво,
или салфетки для нежного зада —
суть дефицита.
Честь и достоинство — то, что красиво
для маленькой мышцы в груди
или взгляда
на мир как на поле добра и привета.
Серость привита
с казни Сократа,
с казни крестьянства в тридцатых.
Нет виноватых...
11
Рана моя — это искусство
высокого тона,
что убито, зарыто, забыто
(без стона
над нами сидящих прокрустов).
Причину всегда отделяют пространства,
века или годы.
Для примера,
скажем, и Пушкина нет без Овидия или Гомера.
Нет современного лауреата
без непросвещенных князей,
без Малюты, малюток и прочих друзей,
без плановой нищей зарплаты.
Нет виноватых...
12
Мама, в твоей голове копошатся химеры
(а по траве снова идут и поют пионеры).
Жизнь продолжается, мама,
и старики
умирают с тоски,
и молодые стареют упрямо,
юноши пьяные лапают дев,
что не умеют продаться за сотню ворам.
Халат сумасшедший на тело надев,
гуляет твой дух по гератским дворам.
13
Ищешь ты сына...
Видишь — мой череп валяется у магазина.
Нищий душман собирает в него подаянье.
Сам без ноги, без руки и без глаза...
Череп, как ваза,
полон купюрами сотенного содержанья
с профилем Ленина, нам дорогим.
Наши враги
продают на чужбине мое покаянье.
1983—86
