(Текст предоставил: Анэс Зарифьян)
(Текст предоставил: Анэс Зарифьян) |
Зарифьян Анэс | Послушать (исп. Анэс Зарифьян) |
* * *
То – для тебя: горные пики,
То – для тебя: пение рек.
Не потому, что ты великий,
А потому что – человек.
Вот и сошли тяжкие тучи!
Вот и настал звёздный разбег!
Не потому, что ты могучий,
А потому что – человек.
Слякоть в душе... Чёрные лужи...
Грязи и зла ты не избег.
Не потому, что многих хуже,
А потому что – человек.
Так, как умел, жизнь свою прожил,
Делал добро в жёсткий наш век.
Не потому, что ты хороший,
А потому что – человек.
Как умереть – то тебе важно:
Легче от пуль, чем от аптек.
Не потому, что ты отважный,
А потому что – человек.
Пусть же тебя минуют войны,
Пусть приютит общий ковчег.
Не потому, что ты достойный,
А потому что – человек.
1980 г.
* * *
Есть
в раздумье одиноком
Неподвластность суете...
Ночь
пасьянс горящих окон
Разложила в темноте...
1976 г.
* * *
Любви осенней сила
Клонила тополя,
Луна с ума сходила,
И в ночь плыла Земля.
Засыпанный листвою,
Был город изумлён:
Везде царили двое,
Всю ночь – Она и Он.
Укрывшись до рассвета
На старенькой скамье,
Ромео и Джульетта
Мечтали о семье.
А в полумраке парка,
Где ветер завывал,
Подвыпивший Петрарка
Лауру целовал.
Великое начало!
Живущим – не до сна.
Над площадью качалась
Безумная луна.
Бродяжил дождь по плитам,
То радуясь, то злясь.
А Мастер с Маргаритой
Шли, за руки держась.
И, позабыв приличья, –
Хоть в рай, хоть в ад вези! –
Сам Данте с Беатриче
Гоняли на такси.
Вполне земные жители,
Знакомые дела.
А за спиной водителя
Качались два крыла.
Лил дождик, как из лейки,
И не переставал,
И счётчик не копейки,
А годы выбивал.
Потом такси исчезло.
На мокрой мостовой
Остался с белым жезлом
Один лишь постовой.
Стоял он до восхода,
Надвинув капюшон,
Как все, влюблён в кого-то,
Как все, чуть-чуть смешон.
Сердцам доверьтесь, люди!
Кружись, Земля, плыви!
Так было и пребудет:
Все ночи – для любви!
1979 г.
СТАРИННОЕ ПИСЬМО
Милорд, за что я Вас люблю?..
За то, что Вы, отбросив страхи,
Служить готовы королю,
Чья голова лежит на плахе.
За то, что дарите стихи
Красивой хищнице-миледи
И ездите в кабриолете,
Почти разбитом на куски.
За это всё я Вас люблю!
Милорд, за что я Вас люблю?..
За то, что нет у Вас поместий.
За то, что звонкому рублю
Предпочитаете Вы песни.
За то, что жаждете свобод,
И в нищете живёте гордо,
И жёсткой совести жабо
Вам перехватывает горло.
За это всё я Вас люблю!
Милорд, за что я Вас люблю?..
За дух, причала не нашедший.
За то, что весь окрестный люд
Вас почитает сумасшедшим.
За то, что было суждено
Вам причинить мне столько боли!
И за чернильное пятно
На вашем бархатном камзоле.
За то, что я ночей не сплю –
Всё жду приветливого слова.
За это всё я Вас люблю!
Но замуж выйду – за другого.
1980 г.
ОТВЕТНОЕ ПИСЬМО
Вы думаете, я,
Услышав Ваш отказ,
Отпряну и паду
Под взглядом знойных глаз
И погружусь в растерянность и мрак?
Как бы не так! Как бы не так! Как бы не так!
Вы думаете, мне
С собой не совладать?
Что в адовом огне
Заставите страдать?
Что подниму постыдный белый флаг?
Как бы не так! Как бы не так! Как бы не так!
Вы видите меня
Уже у Ваших ног,
Без шпаги и коня,
Приползшим на порог,
Как побирушка, клянчащий пятак?
Как бы не так! Как бы не так! Как бы не так!
Вы мыслите со мной
Расправиться шутя,
Но я стою, хмельной,
Беспечный, как дитя,
Под шквалом Ваших яростных атак.
Как бы не так! Как бы не так! Как бы не так!
Вы ловки, как змея.
И всё-таки – увы! –
Хотел бы верить я,
Что Вы и только Вы –
Мой ангел, мой спасительный маяк.
Как бы не так! Как бы не так! А жаль, что не так!
1982 г.
ЯНВАРСКИЙ ДИАЛОГ
– Прощай, любимый мой, прощай!
Я – не могу, я – не могу!
Пора всё это прекращать –
Каюсь и лгу, каюсь и лгу.
Беги, за правду не взыща,
И от духов, и от помад.
Прощай, любимый мой, прощай!
Ты – дипломат. И я – дипломат.
– Прощай, любимая, прощай!
Лгут соловьи, лгут соловьи.
Теперь другому посвящай
Ласки свои, ласки свои.
А в складках моего плаща –
Твой аромат, твой аромат.
Прощай, любимая, прощай!
Ты – дипломат. И я – дипломат.
– Прощай, любимый мой, прощай.
В сердце – зима, в сердце – зима.
Теперь другую укрощай
Плетью ума, плетью ума.
Пойми, всегда меня смущал
Жёсткий формат, жёсткий формат.
Прощай, любимый мой, прощай!
Ты – дипломат. И я – дипломат.
– Прощай, любимая, прощай.
Вот и январь, скользкий обрыв.
Себя в былое возвращать –
Жалкий наив, жалкий наив.
Как луч растаешь, трепеща,
Между домов, тёмных громад.
Прощай, любимая, прощай!
Ты – дипломат. И я – дипломат.
– Прощай, любимый мой, прощай!
(Ну обними! Ну удержи!)
– Прощай, любимая, прощай!
(Как без тебя дальше-то жить?!)
И нет, чтоб, словно невзначай,
Кто-то один, кто-то один
Сказал "прости!", а не "прощай",
"Не уходи! не уходи!"
1982 г.
* * *
Ни машин, ни шагов,
ни объятий,
ни тайных свиданий –
Только звёздная дрожь,
фонарей нагловатая спесь.
Телефонные будки...
забытые исповедальни...
Никого не найдёшь,
кто решил бы покаяться здесь.
Мостовая блестит,
как огромных размеров галоши.
Я иду, пересмешник,
мятежник, себе господин.
Если все норовят
записаться в благие святоши,
Значит, должен быть грешник –
хотя бы, хотя бы один!
Как пустынно вокруг!
Не сыскать мне
друзей своих прежних.
Та, что грезилась, – спит,
отдыхая от дум и вранья.
Чтоб считаться святой,
нужен ей хоть какой-нибудь грешник.
Если должен быть грешник,
пусть буду тем грешником я!
1982 г.
НО ЧТО Я МОГУ С СОБОЙ СДЕЛАТЬ?..
Февраль подступил вероломный –
Вновь сердцем печаль завладела.
Брожу, как бездомный,
По улице тёмной.
Но что я могу с собой сделать?
Окошко – фальшивая брошка.
Душа бы туда не глядела!
За этим окошком
Спит женщина-кошка.
Но что я могу с собой сделать?
Ликует в блаженстве и неге
Свободное, гибкое тело.
Холёные веки
Забыть бы навеки.
Но что я могу с собой сделать?
Бессильна обида былая,
Что, мол, о любви не радела.
Холодная, злая... –
Я сам понимаю.
Но что я могу с собой сделать?
И вроде бы всё так привычно –
Не мыслил иного удела.
Я – трезвый, циничный,
Крутой, ироничный.
Но что я могу с собой сделать?
А славился волей железной!
Кто знал, что дойдёт до предела?
И надо бы честно
Уйти и исчезнуть.
Но что я могу с собой сделать?
1982 г.
НОЧНОЙ МОТИВ
Мысль изреченная есть ложь.
Фёдор Тютчев
Мысль изреченная есть ложь.
Зачем же снова говорить,
Опять мудрить, себя корить,
Речам не веря ни на грош!
Всё переменится, пока
Слова, которых не вернуть,
Пройдут неверный этот путь –
От сердца и до языка.
В моей руке – твоя рука.
Минуты длятся, как века.
А я молчу, а я молчу:
Я лгать сегодня не хочу.
И ты, пожалуйста, молчи.
Слова бессмысленны в ночи.
Я знаю сам, что не хорош,
Но изреченное есть ложь.
Я знаю сам, что не смогу
Без слова вечного "люблю".
Тебя на время исцелю
И этим ласково солгу.
И ты меня не оборвёшь,
И нежной будет речь твоя,
Хоть знаешь так же, как и я:
Мысль изреченная есть ложь.
1981 г.
НАДОЕЛО
Надоело!
Надоело, братцы, вдруг
Жить несмело,
Приглушая сердца стук.
Надоело –
Вот какое дело! –
Быть в ладу
С первейшей из наук.
Надоело
Защищать свои тылы.
Надоело
Вечно сглаживать углы.
Надоело
Видеть в свете белом
Те пути,
Что вовсе не белы.
Надоело
Молча гнуть себя в дугу.
Надоело
Мило кланяться врагу.
Надоело,
Мчась, как угорелый,
Толковать с друзьями на бегу.
Надоело
Нелюбимых целовать.
Надоело
К чьей-то нежности взывать.
Надоело меж душой и телом
Вековую пропасть открывать.
Надоело
Притворяться дураком.
Надоело
Слыть весёлым остряком.
Надоело
Быть кусочком мела
Под судьбы чугунным каблуком.
Надоело
Наблюдать всеобщий тлен.
Надоело
Продолжать души размен.
Надоело!
Ну а раз такое дело –
Где бы силы взять для перемен?!
1983 г.
ПЕСНЯ О МОЕЙ ВЕРЕ
Пусть нет на мне креста
И не держу поста,
Пускай в иных деяньях
не хорош,
Но есть в душе тот свет,
Какого вовсе нет
В сердцах у самых праведных
святош.
Я верю в доброту,
Я верю в красоту,
Я верю в радость
плотского греха,
И в святость женских рук,
И в то, что лучший друг
В мой дом, как вор,
не пустит петуха.
Пусть сказка хороша:
Что отлетит душа
В иную жизнь,
в прекрасный мир иной, –
Я помню – мне дана
Одна, всего одна!
И, как умею,
торю путь земной.
Я здесь смогу стократ
Познать и рай и ад
Такие, что не снились
небесам!
А если согрешу,
Худое совершу,
Тогда судить себя
отважусь сам.
Я знаю, что беда
Находит нас всегда,
И над всевышней милостью
смеюсь.
Хоть видеть тяжело,
Сколь обнаглело Зло,
Но я его победы
не боюсь.
Расколотый наш мир –
Как сумасшедший тир:
Неясно, где мишени,
где стрелки.
И всё-таки жива
Упрямая трава
И к свету прорываются
ростки.
В час выбора судьбы,
Раздоров и пальбы
У неба ли нам
помощи просить?!
Но верить я хочу,
Что разума свечу
Ничто не сможет
в людях погасить!
Хоть нет на мне креста,
И не держу поста,
И ближним не шепчу
про Страшный Суд,
Не верящий в Творца,
До смертного конца
В себе я эту веру
пронесу!
1982 г.
* * *
"По одёжке встречают,
по уму провожают"
На запутанной дорожке
Мы смекаем, что к чему:
Нас встречают по одёжке,
Провожают – по уму.
Коль ума в тебе немножко,
Не прогонят от стола.
А понравится одёжка –
Вмиг разденут догола!
Если ты одет скромнее,
Люди будут утешать.
Ну а коли их умнее –
Сразу станут провожать.
Пожелают на дорожку
Долгих лет и бодрых сил,
Даже в руку сунут трёшку ,
Чтоб умчался на такси.
К своему бреду окошку,
Жить умом своим хочу
И всегда носить одёжку,
Чтобы ровно по плечу.
Спотыкаюсь у порога,
На душе лежит тоска:
Иль ума не слишком много?
Иль одёжка велика?
1980 г.
* * *
"Каждый сверчок знай свой шесток"
Много лет
легко и беспечно,
Распустив свои язычки,
В государстве
шумном, запечном
Проживали братья-сверчки.
Смех и споры
там не смолкали:
Повод был всегда под рукой.
И сверчки
вольготно скакали
С одного шестка на другой!
Каждый сверчок –
Прыг на шесток!
Сердца толчок –
Новый скачок.
Встретил щелчок? –
Что ж, не взыщи.
Действуй, сверчок!
Прыгай! Ищи!
Как ни жаль,
а счастье не вечно.
В темноте, покинув диван,
Государством
шумным запечным
Завладел большой таракан.
Он любил
покой и порядок.
Пригляделся, выпучив глаз,
И, узрев всё
с первого взгляда,
Объявил железный указ:
Каждый сверчок
Знай свой шесток!
Каждый сверчок –
Рот на крючок!
Ежели кто
Спрыгнет с шестка,
Кара за то
Будет жестка!
Стихло всё
в державе запечной.
Тишина.
Порядок.
И вдруг,
Кровожадный,
злой, бессердечный,
С потолка
нагрянул паук!
Таракан был
не из везучих:
Потеряв
усы и очки,
Погибал он
в лапах паучьих
И взывал:
"На помощь, сверчки!"
Но... каждый сверчок
Знал свой шесток.
Каждый сверчок
Сник – и молчок.
Каждый нырнул
В пасть паука,
Ан не рискнул
Спрыгнуть с шестка.
1982 г.
* * *
"Стену лбом не пробьёшь"
Окружённое злой тишиною,
На забвение обречено,
За высокой угрюмой стеною
Жило бедное племя одно.
Ни горы под рукой, ни пригорка –
От судьбы никуда ни уйдёшь!
И сложилась тогда поговорка:
Дескать, стену ту лбом не пробьёшь.
Может, это и так.
Но какой-то чудак
Не желал рассуждать под копирку,
Биться стал головой –
И к утру, чуть живой,
Продолбил путеводную дырку.
Ох как бросились к ней, долгожданной,
Дети, женщины и старики!
Но прикрикнул их вождь окаянный:
"Первым – я. А за мной – мужики".
Чудака затащили последним.
Огляделись – и вот тебе на!
Всё вокруг – как и было намедни:
Перед ними – вторая стена.
Всё б и кончилось так,
Да упрямый чудак
Вновь за дело рисковое взялся.
Ровно в полночь – ура! –
Появилась дыра.
Только сам он уже не поднялся.
Вождь прополз, а за ним остальные.
Но из мёртвой ночной глубины
Замаячили плиты стальные
Неразведанной третьей стены.
И тогда на всеобщем совете
Было принято: лбы поберечь.
Чудака погребли на рассвете.
Вождь сказал поминальную речь:
"Стену лбом не пробьёшь.
От судьбы не уйдёшь.
Возвращайтесь к труду и покою.
Проживём себе так,
Пока новый чудак
Не захочет рискнуть головою".
1981 г.
РЕМАРКА ДИЛЕТАНТА
Законченность и пропорциональность
В искусстве порождают лишь банальность.
Художник!
Хочешь быть на высоте?
Придай чуть-чуть уродства Красоте.
1975 г.
ВОСТОЧНАЯ ПРИТЧА
Тиран был крут и богат,
Но от рожденья – горбат,
На ногу правую хром,
А глаз – затянут бельмом.
Весь мир держал он в руках
И, чтоб остаться в веках,
Решил на старости лет
Парадный сделать портрет.
И вот уже ведут к нему заложников –
Трёх самых выдающихся художников.
Уставив в них здоровый правый глаз,
Даёт тиран ответственный заказ.
Всё тоньше месяца рог –
Настал положенный срок.
Свои работы на суд
Три живописца везут.
Кряхтя, снимают рабы
Картину с первой арбы.
Властитель пальцами щёлк –
На землю падает шёлк.
Тут вздрогнули послы из всех заморских стран!
Со страху покачнулся даже сам тиран
И на колени рухнул весь народ:
Столь грозный на холсте предстал урод!
По всем приметам – богат,
Но очень стар и горбат,
На ногу правую хром,
А глаз – затянут бельмом.
Второй же, мстительный, зрак
Глядел угрюмо во мрак.
От хищных рук на груди
Пощады лучше не жди!
Всё выписано было, каждый волосок!
Но тут тиран визгливый подал голосок:
"Эй, слуги! С глаз долой убрать мазню!
Мерзавца я сегодня же казню!"
Опять на солнечный свет
Рабы выносят портрет.
Картина новая та
Едва прошла в ворота.
Художник наш рядом с ней
Притих, как жалкий пигмей.
Властитель пальцами щёлк –
На землю падает шёлк.
Тут ахнули послы из всех заморских стран,
Икнул от изумленья даже сам тиран,
А бедный люд и вовсе обалдел –
Такой храбрец с картины той глядел!
Он был прямей, чем лоза;
Сияли лаской глаза;
Челом паря в облаках,
Стоял на стройных ногах.
Ни дать ни взять – полубог!
В одной руке голубок,
И ветвь оливы в другой,
И брови – чёрной дугой.
Но прохрипел тиран, угрюмый и больной:
"Ты что ж, подлец, смеяться вздумал надо мной?!"
И повелел, ногами топоча,
Отдать беднягу в лапы палача.
Притих испуганный двор –
Палач обрушил топор...
Опять картину внесли,
И Повелитель Земли,
Беззубым шамкая ртом,
Привстал пред третьим холстом.
Слегка костяшками щёлк –
И наземь падает шёлк.
Зацокали послы из всех заморских стран,
Расцвёл от восхищенья даже сам тиран!
И живописца хлопнул по плечу:
"За правду и за труд – озолочу!"
По полю битвы в огне
Летит тиран на коне.
Носки ушли в стремена –
И хромота не видна.
Сидит бочком, а не в фас –
Не виден выцветший глаз.
А горб с немалым трудом
Сокрыт роскошным щитом.
Вот так и повелось всё с этого холста:
Художник стал "Народным" и дожил до ста,
А метод сей столетий через пять
Соцреализмом стали называть.
Июнь 1981 г.
* * *
Тишина
подтверждается
звуками,
Темнота
подтверждается
светом,
Наша старость –
весёлыми внуками,
Заблужденье –
разумным советом,
Ценность дружбы –
внезапным предательством,
Ярость страсти –
спокойствием скептика...
И не будем корить обстоятельства:
Такова уж, друзья, диалектика.
1976 г.
"ВСЁ ТЕЧЁТ, ВСЁ МЕНЯЕТСЯ"
Что-то сердце опять барахлит
И заботами мается.
Но ведь правду сказал Гераклит:
"Всё течёт, всё меняется".
Пусть тебе нелегко, человек,
Пусть надежда теряется,
Но ведь верно смекнул хитрый грек:
"Всё течёт, всё меняется".
Припев: Мы, циники и скептики
С романтикой в сердцах,
Законы диалектики
Познаем до конца.
Конечно же, не вечен путь,
Зато на том пути
В одну и ту же реченьку
Нам дважды не войти!
Зло опять проявляет свой нрав,
Над добром изгаляется.
Но философ был всё-таки прав:
"Всё течёт, всё меняется!"
Победило добро наконец –
Аж само удивляется!
Но ведь тонко подметил мудрец:
"Всё течёт, всё меняется".
Припев.
Кто покой норовит уберечь –
Понапрасну старается.
Никому не закрыть эту течь!
"Всё течёт, всё меняется!"
Ну а может,
приврал старый чёрт?!
Воды катятся, пенятся...
Всё течёт,
всё течёт,
всё течёт –
Ничего не изменится.
1979 г.
ПЕСНЯ, ИЛЛЮСТРИРУЮЩАЯ ЗАКОН
ПЕРЕХОДА КОЛИЧЕСТВА В КАЧЕСТВО
Хватит песен про наши чудачества.
Диалектика – гвоздь бытия!
Переходу количества в качество
Посвящается песня моя.
Чем сильнее накал электричества,
Тем чернее в глазах, потому
Что чрезмерное света количество
Переходит в кромешную тьму!
Я встречался с людьми тривиальными
И холодными, словно зима.
Были все они слишком нормальными,
А потом – посходили с ума.
Эти – шизики, те – эпилептики.
Этот – "чайник", а тот – "соловей".
Беспощадный закон диалектики
Вдруг сработал у них в голове!
Встретил женщину: "Ваше Величество!",
На колени хотелось упасть.
Чувств высоких такое количество –
Можно в них утонуть и пропáсть!
А потом – как отрезало начисто,
И развеялся сказочный сон.
Знать, количество в новое качество
Перешло, подтвердивши закон.
Ошалев от эмоций лирических
И тоске показав кулачок,
Мой рассудок в настрой сатирический
Нынче сделал внезапный скачок.
Видно, скоро закончу дурачества,
Обрету пресловутый покой
И, естественно, в новое качество
Перейду под дубовой доской.
1979 г.
ПЕСЕНКА О РАЗДВОЕНИИ ЛИЧНОСТИ
Шумят психологи не без циничности
О раздвоении злосчастной личности.
И у людей растёт тревога в голове:
Неужто личность расщепляется на две?!
А я ничуть не удивлён:
Я – на осьмушки поделён,
И только в редкие часы – на четвертинки.
Мудрец сражается с глупцом,
А честный малый – с подлецом,
Хоть носят общие и шляпу, и ботинки.
Трубят биографы о раздвоении,
Которым славились иные гении.
Вот, скажем, Чехов был писателем, врачом,
Эйнштейн – учёным и прекрасным скрипачом.
По два таланта? – ерунда!
Я – член народного суда,
Зампред., главред., руководитель аспирантов,
Культсектор, лектор и т.д.,
Ещё дежурю в ДНД*.
И это вовсе не предел моих талантов!
Попалась в руки мне книжонка штучная.
Гляжу – фантастика, да сплошь – научная:
Какой-то чудик, раздвоившийся во сне,
Гулял синхронно по Земле и по Луне.
Ну до чего ж банален он!
Опять трезвонит телефон:
К пяти ноль-ноль меня сурово вызывают
В десяток самых разных мест.
Я расщепляюсь – вот те крест! –
И только так везде и всюду успеваю.
Неважно – гений ты иль личность скромная,
Ведь в каждом "Я" число персон – огромное!
Вот почему меня всерьёз тревожит слух,
Что эта сумма сокращается до двух!
1982 г.
* * *
Тех не люблю,
кто мёд побед
Взахлёб глотает,
упиваясь,
О них горланит,
надрываясь,
Как будто
дел важнее нет.
И уж никак мне
не понять
Тех
пораженцев энергичных,
Что воплями
о бедах личных
Весь мир
хотели бы
пронять.
1982 г.
УТЕШИТЕЛЬНАЯ ПЕСНЯ
Не стоните, пред собою не лукавьте:
Были в белой, нынче – в чёрной полосе.
Ах, оставьте ваши жалобы, оставьте!
Неужели вы несчастнее, чем все?
В этой бурной, в этой жёсткой круговерти
Кто себе не посочувствовал хоть раз?
Но с чужими свои беды соизмерьте:
Разве прочие живут счастливей вас?
Если Бог послал сердечное раненье,
Если страсть лишает разума и сил,
Проведите молчаливое сравненье
С тем несчастным, кто вовеки не любил.
Если жизнь полна печальных происшествий,
К месту вспомните, что горе – не беда.
Вас судьба всего лишь гладит против шерсти,
А с других сдирает шкуру иногда.
Говорите – мир неправедным остался?
Но на свой удел ссылаетесь вы зря.
Вам кусок не самый лакомый попался –
Для кого-то не нашлось и сухаря.
Хоть и шатко, но на двух ногах стоите –
У другого с малых лет всего одна.
Голова у вас больная, говорите?
А иному и такая не дана.
Так оставьте ваши жалобы, оставьте!
Жизнь дарована не только для утех.
Вы с чужими свои беды сопоставьте –
И окажетесь удачливее всех!
Ну а ежели и это не заглушит
Вашу муку, неподвластную словам,
То представьте, что могло б случиться хуже, –
И, ей-богу, сразу легче станет вам!
1983–1984 гг.
ПЕСЕНКА В ЗАЩИТУ ГОЛОВЫ
Не надо бить по голове:
Она ни в чём не виновата.
Коль в ней не сено и не вата,
Не надо бить по голове.
Не надо целиться в висок,
Держать над темечком дубинку.
Пусть поразмыслит хоть с часок –
И выдаст что-нибудь в новинку.
Восславим голову за то,
Что на другие не похожа,
Что поучений долото
В неё, упрямую, не вхоже;
За то, что, сколь не суетись,
Сколь ни устраивай гонений,
Она не в силах обойтись
Без иронических сомнений.
По голове не бей чужой
Ни палкой, ни нравоученьем.
И лишь для яблока порой
Мы смеем сделать исключенье.
Желтеют яблоки в траве...
Ньютоны бьются над задачей...
Не надо бить по голове,
А уж по мыслящей – тем паче!
А по непонятой – тем паче!!
А по непризнанной – тем паче!!!
1981 г.
|
|