Март
Александр Городницкий
Смерть Цезаря всегда граничит с тайной.
И всё-таки реальность или миф,
Она звенит — победой без восстаний,
Народную судьбу переломив.
Ещё февраль в своих правах, пожалуй,
И в спячке беспокойные умы,
Но родники таятся, как кинжалы,
Под голубыми тогами зимы.
Преступный сон, навязчивый и дерзкий,
Стучит в мозгу и разрывает грудь, —
Как по виску ударить табакеркой,
А после шарф на шее затянуть.
В окне за чёрной виселицей рамы
Метельный снег кружится и дымит.
Он бел, как лик убитого тирана,
Он пахнет чесноком, как динамит.
Закон молчит. Общественность не ропщет.
Свидетели и летописи врут.
Все заговором связаны всеобщим:
Перовская, и Бенигсен, и Брут.
Пусть зимние в лесах окрестных виды,
Где вьюга голос пробует "на бис",
Пою вам славу, мартовские Иды, —
Пора поэтов и цареубийств!
Пусть будет счастлив тот из нас, кто дожил
До майских дней, где тихо и тепло!
В окне светает. Снег идёт, как дождик.
Начало марта — первое число.
