(Текст предоставил: Кирилл Ривель)

Ривель Кирилл

Триптих

1.

В этом мире, рожденном не Богом, а мной,
Все герои придуманны.  Я - в том числе.
Декорации, сцена и зрительный зал –
Всё условно, но, только, до некой межи...
Столкновенье характеров, радость и боль,
Бытовые интриги и соль на столе,
И любовь, и предательство – некий кристалл,
Отраженье условно рожденной души...
Мне понятно. Всё так. И, конечно, не так:
Оживают герои под чутким пером
И... уходят: кто – в замок, кто – в пьяный кабак,
Кто – в обычный и скучный родительский дом,
Где есть Библия, деньги, служанка и сад...
А быть может - две комнатки, книги и стол...
Иль, всего лишь, мансарда, потрепанный фрак,
Запах лака и краски, и старых холстов...
... Ты их выпустил в мир... Что ты можешь теперь?
Ограничиться менторской ролью меж строк?
Ибо собственных в жизни находок, потерь
Им хватает, равно и любви, и дорог...
Кукловод-неудачник – ты души вдохнул...
И не знаешь, что дальше, поскольку – не Бог,
А простой демиург, что создать их рискнул...
И швырнул бы в огонь – если б смог.
14 сентября 2006 года

2.

...То ли дело – поэт! Сам – и Бог, и герой,
Ибо эго второе – двояко всегда.
Можно быть незамеченным серой толпой.
Можно слышать брюзгливо-эстетское: Да!
Это всё – преходяще... и критиков лай,
И сочувственный, с каплею яда елей...
Ибо ты – не играешь с судьбою в слова.
Ты играешь с душой. Не чужою – своей.
Ты рискуешь не всплыть с заповедных глубин,
В запредельные выси взлетаешь – к чему?
Ни романов великих, ни вечных картин 
Очищающих дух, освещающих тьму –
Ты не пишешь... ты лишь составляешь из слов
Отражение неких надмирных вершин...
Что другие зовут  написаньем стихов,
Ты считаешь обычной работой души.
Ибо все гениальные строфы мертвы,
Равно книги, музыка, искусство творца –
Если сердцу заметны тончайшие швы... 
Ибо следом – потеря души и лица.
Впрочем, дело мое ли - учить мастеров?
Каждый знает свой путь и предел мастерства...
Я всего лишь работаю с помощью слов,
Но с душой и судьбой – не играю в слова...
14 сентября 2006 года

3.
                                         
Играешь, брат, иначе, как писать?
И где слова такие отыскать,
Чтобы читатель, равно, как и ты,
Поверил в "гений чистой красоты"...
Чтоб жизнь текла не улицей в час пик,
И не строкой в газете "Телевик",
Не в подворотне, водкой из горла,
Не встречами у чуждого стола,
А у друзей, где можно быть собой...
Чтоб не гремела, словно "вечный бой",
И чтоб стихи писались невпопад,
Когда любому слову в строчке рад,
Поскольку, знаешь - сколь прошло оно,
В какой стране однажды рождено,
Чтоб стать своим за долгие века
И лечь в строку родного языка.
... Играешь, брат! Когда темно в дому
Со всеми вместе быть и... одному...
Когда весь мир – бумага и стило,
А всё былое – в строки утекло,
И всё, что будет - также утечёт
Лет через десять, может – через год...
И этот горький черно-белый крик,
Быть может, сохранит родной язык...
И вздрогнет, вдруг, читающий стихи
Прикосновенью боли и тоски
Испытанной давно, в другой стране...
...Душа моя печалилась во мне,
Или по мне..., Отечеству, чей дым
Так сладок нам, когда не мы горим...
На ту же тему некогда изрёк: 
"Приветствую тебя, пустынный уголок,"
Другой поэт, иной эпохи сын,
Застреленный Отечеством своим...
... Играешь, брат, лукавишь сам с собой:
Россия-мать – твой вечный часовой,
Иль – часовая?   Господи, прости!
Любовь к России я в груди взрастил...
И ненависть к ее земным богам,
К их мраморным отеческим гробам...
Гробам своим – я вечный внук и брат!
Они, как пепел Клааса стучат,
И словно шепчут молча: Здравствуй, внук!
И сердце слышит этот тихий стук.
Ну, что же, брат! Ты высказал, как смог
И кредо, поминая слово Бог, 
И к родине любовь, и... так сказать...
Что скажет нам теперь твоя тетрадь?
Прости, забыл - тебе милей листок...
Перо и стол – отсюда твой исток.
Здесь – все слова и рифмы – зеркала,
И под лопаткой длинная игла...
Что говорить о ком-то наперед –
Прочтёт он эти строфы, не прочтёт? 
Не вижу смысла в болтовне пустой...
Великий лист бумаги пред тобой!
Перо в руке... смешались явь и сон...
Что будет дальше – знает только он!
14 сентября 2006 года