(Текст предоставил: Олег Ващаев)
(Текст предоставил: Олег Ващаев) |
Ващаев Олег |
Олег Ващаев
Лете Гордеевой
ПЕСНЯ ДЛЯ ЛЕТЫ
Она держит низкий старт,
держит ухо востро.
Она волнует, как фильмы и кофе,
заводит, как ва-банк на "зеро".
Её посты раздвигают границы
глубоких пелевинских тем.
Можно на этом озолотиться,
можно свихнуться совсем.
Во сне у неё появляются крылья,
наяву прорастают клыки.
Она предпочитает поэтические усилия,
а не отгрызает куски.
Со мной творятся необычные вещи,
когда мы пишем Вконтакт;
когда ощущения острее и резче,
чем платонический акт.
Она решительно религиозна,
знает прикуп и код.
Она согласится легко и серьёзно,
но сделает наоборот.
Её не парят новостные вампиры,
обходит ток-шоковый ток.
Я смущаюсь, как Маугли, когда эта Багира
смотрит на красный цветок.
Играю соло, как ветер в поле.
Резюмируют: белиберда;
вопрошают: сколько можно? доколе
Тыры-пыры, туда-сюда?
Спасение в принципе субъективно:
Кто быстрее, того и круг.
Ненависть, если она взаимна –
Умноженье твоих заслуг.
Твой Бог – непривязанная Любовь в чистом сердце,
Мой – на цепи на груди.
Ведём себя, как дикари-иноземцы —
крести, не крести.
Кусты в пустынях тлеют неоновым светом.
Под Храмами — VIP-гаражи.
Масс-медиа шаманят на том и на этом,
внедряя свои типажи.
Киряевы, оглобыстины, сверлиговы, говнольёвы...
Кличка им Легион.
Аккредитованы и понтовы,
on-line готовы go on.
Как символично "трещат" под фанфары
"лучшие" из трепачей.
А ты не купилась на их гонорары,
не спишь за деньги, не пишешь Речей.
Упыри по-пацански решают по ценам,
Кому на глотку, кого за рога.
Такие, как я, лезут на стены
Под тяжестью рычага.
Стихи мои — ангелы-берегини,
Не прилизаны и не в такт.
Вопиющему из пустыни
Как бы ни было — всё не так.
У тех, кому я пою свои песни,
жизнь удалась.
Они, обычно, вне зоны в "обивалюченной" бездне,
но и там проявляется связь.
А ты сегодня в Риме, завтра в Париже,
под куполом мира вниз головой,
божественна, словно скрипач на крыше
Белинского и Моховой,
Пестеля и Моховой.
НОВАЯ ПЕСНЯ ДЛЯ ЛЕТЫ
Я подводная скала, но открытая книга.
Не имею псевдонима, прозвища, ника.
Не понимаю сакэ и "вино" из пакета.
Мой герой — БГ, а Муза — Гордеева Лета.
Нравится грузинское полусладкое красное.
Моя личная жизнь — территория частная.
Оставь надежду звонящий мне до рассвета.
Исключенья — БГ и Гордеева Лета.
Он научил меня петь и любить, как хотела Природа.
Она на собственном примере показала, какой бывает свобода.
Моей слабостью стала его духовная сила.
А Лета феноменально умна и сумасшедшее красива!
"Губа не дура!", улыбнутся мои Фавориты.
Их улыбки не значат "common", не значат "иди ты...".
Или я тороплюсь, или вышел из Интернета.
Лишние слова никогда не находят ответа.
Как бы не хотелось, не замечен в сомнительных связях.
Ни заслуг, ни достижений, зато предрассудков, как грязи.
В "тёмном царстве" моём кувыркаются с нимфами фавны,
Гений и злодейство, порок и добродетель – "на равных".
Теперь она в лучшей стране, у неё есть ребёнок.
Лета живёт в USA, у неё есть ребёнок.
Журавль в небе, синица в руке, в сердце жар-птица.
Как бы ни было трудно уйти – труднее не возвратиться.
Моей душе давно пора выходить, а душа не одета.
Мне снится Вера Полозкова, снится Голландия Грета.
В тонком мире моём — полевые цветы, самоцветы,
картины БГ и фантазии Леты,
мотивы БГ и запахи Леты.
LETTER TO LETTER
Доброе утро, Лета. В Петербурге сейчас ночь.
Я смотрю ваши фото, я вижу, как выросла дочь.
Не привози её сюда, хотя бы зимой. I wouldn't want.
Зима хороша, когда глядишь на неё из окна.
Чем дольше глядишь, тем больше думаешь, когда же весна.
Милая моя, поберегись.
Ты у меня одна.
Чтобы узнать тебя – хочется спать с тобой.
Чтобы понять тебя – следует стать тобой.
Я поднял по тревоге мои резервы "в ружьё",
ты скомандовала "отбой".
Гром среди ясного неба прозвучал бы нежней.
А так непонятно чего ожидать: засухи или дождей.
Урожай всё равно погибнет, каким бы он не был,
погибнет за несколько дней.
Время в полёте имеет вес, для тех, у кого весы и часы.
А если часов нет – нечего класть на весы.
Я напоминаю себе самолёт, которому недостаточно
посадочной полосы.
Летать так летать, горючее тает, как лёд.
Раскрылся бы парашют, до того, как упадёт самолёт.
На высоте – нормалёк, но гарантию никто не даёт.
Теперь ты в ученых сферах, как раньше в пролетарских слоях.
Преподаёшь, как Бродский, в американских краях.
Твоя жизнь — это повесть о счастье, Лета,
где главное — "от руки" на полях.
Тринадцать часов из Петербурга в Нью-Йорк.
Зачем я живу в государстве,
где за ягнёнком скрывается волк,
где за эллином, даже гномом — прячется орк?!
Забери меня, Лета, я исполнил мой кармический долг.
|
|