Русалочка

                  Александр Колупаев

Однажды мужики
с мечтою порыбачить
засели у реки -
(без жён - эх, благодать!)
поставили сетёшку,
достали чашки-ложки,
гитару и гармошку.
Чего тут ожидать?!

Сначала, как всегда, -
политика и цены.
Махнули - ерунда, -
на женщин перешли.
Послали тоже на фиг ,
в село сгоняли "рафик",
(не обошлось без драки)
и штабелем легли.

На третий день, когда
икнулось про работу,
наскучила вода
и захотелось есть, -
как раз тот самый Стасик,
кого Петро дубасил,
в отличие от массы -
и вспомнил первым сеть.

Все крикнули: уха!
И просветлели лица,
тащили не дыша -
блазнились осетры.
Занылось тут кому-то,
что мало перцу с луком,
а вытянули: ух-ты!
И сели на зады.

Вся в тине, но ещё
от этого красивей,
алмазной чешуёй
слепящая глаза,
в сети была русалка, -
изрядно подустала, -
три дня ведь поджидала,
и помощь подошла.

Как рыцари они
с сиреной поступили:
упрятали в тени,
чтоб солнышко не жгло,
ведро с водою рядом,
грамм сто, как даме, сразу
и Стаса к нею стражем:
ну, - мало ли чего?

Вопрос ребром стоял:
сварить или изжарить? -
Какой тут криминал,
когда в сетях нашли?! -
На облик хоть и баба,
но нет того, что надо,
следовательно, - рыба,
и развели костры.
Вдруг из кустов, как барс,
глядя в упор и строго,
к собранью вышел Стас
и прямо заявил:
Я ж, братцы, разведённый,
жить без жены, - как в зоне,
пусть я умалишённый:
я девку полюбил.

Постарше, - эти тонко,
с намеком на рептилий, -
различье анатомий
балбесу толковать.
А кто не при таланте -
про карасей в сметане,
мол, Стас, да перестань ты
нам дурака валять!

Стоял он на своём,
готов был даже драться, -
да все мы таковы,
касательно любви.
Ребята отступились
и вещи погрузили,
ну, чёрт с тобой, решили:
как хочешь, так живи.

Пророчить нам не лень,
когда порок снаружи.
И что любовь - болезнь
мы знаем, - что с того?
Стас втюрился в наяду,
хотя и непорядок:
как только солнце сядет, -
сбегает от него:
Мол, надо по делам
к подругам сплавать в гости,
мужчин ведь нету там, -
ты, милый, не ревнуй.
Заявится под утро,
весёлая как будто.
И ластится, лахудра,
и просит: поцелуй!

Морочила его,
просила шоколаду
и пела про любовь
из ванны голубой:
любовь, мол, это - сказки
и ласки без огласки.
Открылись Стаса глазки,
и он сказал: отбой!

А ей сказал: плыви
к подругам в хороводы,
не можешь ты любить,
как женщина меня.
Она хвостом вильнула,
и, кажется, - всплакнула,
и в воду сиганула,
сверкая и маня.

Горюя, Станислав,
как многие, - не запил, -
от горя нет лекарств,
и водка - не бальзам.
Подруженьки-русалки,
а проще, - лесбиянки,
не ставьте сети, ладно?
Не лезьте к мужикам.

Про сорок дочерей
у Пушкина читая,
не сразу я узрел,
о чём шутил поэт:
имеются наяды,
одетые в наряды,
заманивают взглядом -
а чего надо - нет.

1994