Увы, закончилось самое грандиозное событие каждого самарского лета — фестиваль авторской песни имени Валерия Грушина. Кто уезжал со знаменитой Поляны, со слезами, кто весело кричал с горы "До следующего года, Грушинка!", а кто мучительно приходил в себя после бессонных ночей. Независимо от самочувствия, прощаться с фестивалем всегда было грустно. Ведь это праздник, которого ждали, к которому готовились, праздник свободной человеческой души.

С каждым годом грушинский фестиваль собирает все больше поклонников, причем число новичков пополняется, в основном, с помощью других городов России. Самарцы в большинстве своем поняли, что не съездить на фестиваль — просто нельзя.

Итак, по подсчетам ГУВД Самарской области на фестивальной поляне было 110 тысяч человек, организаторы эту цифру снизили до 75 тысяч, а Борис Кейльман насчитал аж 200 тысяч поклонников Грушинского. Разница данных разительная, но в принципе сосчитать всех приехавших невозможно: этот праздник отличается свободой перемещения его участников.

В 1999 году фестиваль выделился от других не только количеством участников, но и своими программами. Кстати, если говорить о массовости Грушинского, то можно утверждать: людей было больше, чем всегда. Палатки стояли даже на крутом склоне горы (видимо, чтобы хозяева с утра "щучкой" скатывались прямо в озеро). И дыма было — до слез пробирало! Особенно вечером, когда все жгли костры, казалось, что фестивальный городок (теперь уже целый городище) потонул в слезоточивом тумане. Правда, от дыма щемило не только глаза, но и сердце, ведь этот дым — символ туристской дикой жизни. Недаром поется в одной из песен: "Дым костра создает уют, искры тлеют и гаснут сами..." Для настоящих "грушинцев" костер, палатка, гитара — часть жизни. Лучшая ее часть...

Торговля с Поляны переместилась на большую сцену

Главным на Грушинском остается гитара и песни у костра, а также особый дух фестиваля, с которым здесь сталкиваешься на каждом шагу. И так на протяжении 26 лет.

Такого мнения придерживается президент Грушинского клуба Борис Кейльман:

"Я и мои друзья считаем, что Грушинский фестиваль — это образ жизни, это встречи с друзьями и простое человеческое общение. Если вы пройдете по проспекту Визбора и заглянете в его укромные уголки, вы увидите, как прекрасно здесь общаются люди, какие уютные здесь горят костры, как внимательно слушают дети и впитывают в себя все это. Здесь совершенно другой мир, противоположный тому, от которого мы бежим из раскаленных солнцем асфальтовых городов.

Грушинский — это целый город со своими службами жизнеобеспечения. Впервые за 26 лет существования фестиваля не было никаких нареканий по звуку. Мы освободили фестиваль от торговли — перенесли рынок за пределы городка. И все это для того, чтобы здесь была яркая, творческая жизнь.

Самое яркое впечатление на меня произвела гора, люди, которые были на ней. Вот такого удивительного единодушного, прекрасного и правильного восприятия песен никогда еще не ощущалось. Это самая большая для нас награда".

И все же атмосфера фестиваля изменилась. Раньше, когда Грушинский собирал всего 10-15 тысяч человек, был настоящий фестиваль молодежной авторской песни. Сегодня уже нет той эмоциональной духовности. Когда в первый день фестиваля (а начинался он в этот году в четверг), один из старейших бардов Сергей Никитин хотел спеть несколько философских лирических песен, молодежь стала требовать попсу. Может быть, поэтому Сергей Яковлевич три года не был здесь, но на вопрос — почему он согласился приехать в этом году, — ответил просто: "Соскучился".

"Здесь всегда ощущалось некое чувство полета, — говорит Сергей Никитин, — за этим сюда и приезжаю. У меня такое впечатление, что фестиваль — это организм, который живет своей независимой жизнью. В течение нескольких лет велась борьба за то, чтобы "изгнать торговцев из храма", т.е. перенести рынок за территорию лагеря. Это удалось. Но у меня остались претензии к оргкомитету. Грушинский фестиваль — это не место для тщательной работы с авторами и исполнителями. Хотя я преклоняюсь перед членами жюри, прослушавшими несколько сотен исполнителей. Но, к сожалению, улов был невелик, мы это видели по количеству лауреатов.

На большой "Гитаре" борьба должна вестись за уровень культуры и духовности. Но этого не получилось. Я имею в виду ресторанного певца Юрия Самарского. Это явление культуры глубоко чуждо Грушинскому фестивалю — такая пошлая манера, нагловатый посыл. И вслед за ним выступал еще Никита Джигурда. Худсовет был против, чтобы он выходил на гитару. И мы видели реакцию горы — его освистали. Он спел сначала прекрасные песни Высоцкого, а затем — собственные. Полная абракадабра, набор слов. Его освистали. Затем ведущий сказал: "А теперь послушайте хорошие стихи". И какая была реакция публики! На оргкомитет было оказано давление. Это просто недопустимо здесь, где царит демократия. Это отражает художественный вкус господ Калмыкова и Бородулина. По-видимому, чем выше пост, тем ниже художественный вкус того или иного администратора. Если бы Олег Сысуев был на месте здешних руководителей, такого бы не случилось. Потому что это человек высочайшего такта и культуры. Может быть, поэтому система выдвинула его из своих рядов...

А жанр авторской песни переместился от костров в небольшие камерные театральные залы. Самый яркий пример тому — это театр Елены Камбуровой. Жанр авторской песни естественно сузил свою аудиторию. Людей достаточно развитых, чтобы воспринимать его как искусство, у нас еще немного. Поэтому на этот фестиваль много людей приехало просто потусоваться. А людей, понимающих поэзию, здесь всего, может быть, процентов пятнадцать. И слава богу, что остальные тоже приехали сюда. Может, они тоже приобщатся к авторской песне".

Почему сейчас нет авторов, которых бы знала вся страна, как когда-то, да и сейчас, знают Булата Окуджаву, Юрия Визбора, Александра Галича и других? На этот вопрос ответил почетный гость фестиваля Альфред Тальковский:

"Отвратительную службу в современной культуре сыграло телевидение. Потому что то количество отвратительных клипов, текстов, дурной музыки, обнаженных плохих певиц, которые в изобилии нас пичкают с экранов, очень влияет на массовую культуру. Поэтому постепенно авторская песня уходит, перемещается. Но то, что этот фестиваль собирает огромное количество народу, является доказательством того что авторская песня не умирает.

Много лет обвиняли авторскую песню, что она построена на трех аккордах. Да, это так и было. Сегодня музыкальная культура настолько выросла, что уже не может родиться такая песня, как "За туманом", которую все поют, потому что она проста в исполнении. Сейчас, чтобы сочинить песню, молодежь поступает в музыкальные школы по классу гитары. Это уже не три аккорда, и у их песен мелодика совсем другая. А мелодика и стихи — это средство самовыражения. Значит, вся толпа не может выражаться так, как это делает сегодняшний молодой автор".

Конечно, публика всегда с нетерпением ждет выступления Грушинского трио. Один из его участников Анатолий Головин пел еще в первом трио, которое организовал когда-то Валерий Грушин.

— Я хотел бы сказать о тех людях, которые стояли у истоков этого фестиваля, таких, как Юрий Визбор. 20 июня ему исполнилось бы 65 лет. Свою песню "Милая моя, солнышко лесное...", он написал здесь, на этой поляне, посвящена она была седьмому фестивалю.

Мы хотим, чтобы на этой поляне у каждого костра звучали прекрасные песни Булата Окуджавы, Юрия Визбора, Александра Галича, Юлия Кима — тех людей, которых мы любим и которым верим за чистоту их чувств, за глубину их мыслей и за большую любовь к жизни.

Отдых отдыху рознь

Грушинский фестиваль для кого — место усердной работы, а для кого — просто отдых. XXVI встреча в Мастрюках стала настоящим раздольем для любителей активно "оторваться".

Пляж в дни Грушинского фестиваля пользовался особым спросом. Даже рынок, где раньше толкались "грушинцы", проиграл пляжу в популярности. Купались везде: в озере у эстрады, в илистых лужах, в протоке между яхтами и — кто находил в себе силы дотащиться, палимый солнцем, — в Волге. На пляже среди людских тел ступить было негде, а в воду заходить надо было через туши, от жары похожие на трупы. Самое ужасное испытание выпадало возвращающимся с пляжа в палатку: им было завидно смотреть на тех, кому еще предстоит погружение в приятную водную ауру.

Но, несмотря на обширную культурную программу, основное происходило у костров и в палатках. Самодельные конкурсы (обливание из бутылок, литр-бол, прыжки через костер) так увлекли "грушинцев", что часть из них забыла, зачем приехала на фестиваль. Кто-то даже забыл, какого он пола...

Парочка мужиков, честно отстояв очередь в женский туалет "типа сортир", удивились, когда были выгнаны возмущенными дамами. Другие ребята ночью заглянули в то же сакральное заведение лишь для того, чтобы спросить перепуганных жриц туалетного храма: "Где хали-кришна?" Неужели кришниаты повально меняют пол? Или у них штаб в женском туалете?

Забавно выглядела дама "под-шафе", испуганно сообшившая коллегам по очереди в туалет: "Ой, бабоньки! Там мужики идут..." В мужском заведении шуток было не меньше. Однажды кто-то засунул в щель включенный фонарик и "засветил" обнаженные тела мужчин. Визга не было — он заместился трехэтажным матом.

На фестивальном проспекте была организована "панель", где в позе представительницы (вернее, представителя) древнейшей профессии стоял красноглазый мужижонка. Ночь стоила стакан водки "товару" и рубль его сутенеру. Хозяин же умело рекламировал "продукцию", любезно показывая покупательницам, какие достоинства (во всех смыслах) есть у "товара", в каком количестве и размере. Увы, даже снимание трусов не помогло выгодно сбыть "проститутку".

Другие ребята, менее пьяные, предлагали сфотографироваться на мотоциклах "Урал" за 5 рублей. Условная цена постоянно падала до нулевой, ибо за красивые глаза, просьбу ребенка или кружку холодный воды байкеры разрешали сесть на мотоцикл бесплатно.

Для особо обеспеченных было открыто небо над фестивальной долиной. Первым пунктом этого "неба" была вертолетная площадка. Полет на 20 человек стоил всего три тысячи рублей, а в последний день фестиваля — 50 на человека. Дух захватывает от взгляда на фестивальную долину с высоты птичьего полета!

Кто-то отдыхал менее культурно. Не помешало даже то, что продажа спиртных напитков и пива была запрещена, а работники милиции по линии БЭП изъяли более 54 литров водки, 1500 литров пива и 12 литров вина, пьяные все равно были. И даже очень пьяные. Ведь запрет на ввоз этих напитков означает лишь то, что приверженцы пьянки более искусно пронесчут ее не только на Поляну, но и на Гору под неусыпным надзором милиционеров.

Танцующая Гора? Почему бы нет?

Несмотря на обилие "локальных" мероприятий, кульминацией фестиваля стал традиционный концерт на Горе.

Никогда еще на зеленом склоне не было так много людей. Сидели не только на отведенном для этого месте. Зрительские "плантации" простирались еще на два склона от эстрады и до самой вершины. Нигде не было не клочка земли, не то чтобы сесть — ногу поставить. Никогда еще Гора не была столь обширна! Но никогда она не была столь требовательна и привиредлива. Наверное, именно высокие ожидания от концерта (какие громкие имена там звучали!) стали причиной разочарования многих зрителей и бардов.

Честно говоря, хотелось многого. Пусть концерт длился бы до рассвета, — потребности публики — великой фестивальной Горы — стоило удовлетворить. Но программа концерта была составлена четко: не больше двух песен (желательно новых). Отдавало душком продуманной эстрадной программы, где все под фанеру и неискренно. Спасали положение сами исполнители — потребность в количестве они постарались удовлетворить качеством. Правда, и сюда закралась досадная ошибка организаторов: когда Гора через несколько аккордов проникалась доверием к барду, когда сердца начинали стучать в унисон, а склон зажигался тысячей огоньков, тогда отведенный лимит заканчивался и Гора захлебывалась от разочарования. И опять требовалось время, чтобы прочувствовать следующего исполнителя.

И поэтому в конце всех выступлений неудовлетворенная Гора засвистела и раздался грозный шум: "Еще! Еще!" Было спето несколько песен, и зрители так и ушли "голодными". Конечно, "насытиться" песнями можно было на эстрадах до концерта, но ведь всегда все самое лучшее выносилось на Большую гитару. Тем более, что многие люди приезжали только на Гору...

Увы, в концертную программу закралось несколько откровенных фальшивок. Юрий Самарский — это имя известно далеко не на фоне Грушинского фестиваля. Как он попал на сцену — остается только гадать. Сам случай наказал горе-певца: отказала фонограмма аккомпанемента, и одну песню ему пришлось "отдуваться" самому. ТО, что он не провалил свой номер, делает ему честь, но Гора явно была возмущена. Выступление Самарского показалось не неумелой пародией, а настоящим оскорблением публики.

Засвистали зрители и Никиту Джигурду — подделкам не место на Гитаре!

Интересно то, что с удовольствием Гора приняла роковые песни коллектива "Гроссмейстер", несмотря на то, что стиль ребят не соответствует представлению о бардовской песне, их голоса звучали искренне. А ведь главное на фестивале — именно искренность и доверие. Во время выступления "Гроссмейстеров" с Горой произошло необычайное, еще никогда не виданное. Гора поднялась и... затанцевала. В этом танце вылилась вся энергия публики, не затронутая некоторыми исполнителями.

А вообще Гора в этом году была очень отзывчива не только на выступления мэтров бардовской песни, но и благосклонна к лауреатам. Кстати, их выбрали из 362 желающих. Счастливчиками стали ансамбль "Мост любви" (г.Пермь), Вера и Нина Вотинцевы (г.Екатеринбург), Ирина Абушева и Марина Томилова (г.Томск), Наталья Колесниченко (г.Воронеж), Александр Баль (г.Могилев).

Порадовали Гору знаменитые барды Александр Городницкий, Сергей Никитин, Вадим и Валерий Мищуки, Альфред Тальковский, Галина Хомчик, Александр Суханов, Владимир Туриянский, Александр Дольский, Леонид Сергеев, Юрий Гарин, Валентин Вихорев, Александр Дулов, трио Гейне-Данилов-Лобанов, коллектив "Белая Гвардия", и конечно, любимое грушинсткое трио "Перепендых" по-грушенски.

Спортивная программа была очень насыщенной: можно было сыграть и в футбол, и в баскетбол, и в волейбол, принять участие в парусной регате, легкоатлетическом кроссе, марафоне "Марш мира монумент Славы — Фестивальная поляна". Да всего не перечислить!

Не остались в стороне и детишки: если им удавалось вытащить родителей на игровую площадку, они участвовали в семейной эстафете. Один малыш первым прибежал к финишу и, видя, что мама с папой безнадежно отстали, спросил у судьи: "А что, я уже выиграл? " Развлечений для ребят было так много, что часто их приходилось в слезах уносить с детской площадки.

Взрослые тоже вспомнили молодые годы и резвились словно школьники. Помимо привычных мероприятий участники фестиваля могли представить себя средневековыми рыцарями и на мечах сразиться за даму сердца. Впервые "грушинцы" познакомились с праздником на воде — фирмы "Лагуна" , "Сок" и радио "Серебряный дождь" провели на берегу Волги веселые конкурсы. Особенно красиво смотрелись молодые люди, умело и искусно управляющие водными мотоциклами. Они показывали настоящие чудеса и, вдохновив восхищенную публику, потом прокатили желающих на своем летнем транспорте.

Один из инструкторов, совершив очередной "финт" на мотоцикле, окатил зевак с ног до головы. Визгу-то было! Благо все происходило на пляже...

Самое грандиозное спортивное мероприятие — футбольный матч "Сборная Самары — сборная Мира". Этого веселого волнительного момента ждали с большим интересом, и еще до начала игры места вдоль поля были заняты.

Счет в этой игре значения не имеет, всегда побеждает дружба. Да и счет не нарушил ничейной традиции 4:4 в пользу Грушинского фестиваля. Бессменный комментатор Леонид Сергеев обозвал действо "зарубой" и впредь все действия с мячом характеризовал как "пиндюльник, перепиндеж, пиндиловка.

Перед матчем игроки волновались не на шутку, ведь играть за сборные — великая честь. Увы, в нашу команду закралось политическое влияние. Как рассказал нам главный судья спортивного праздника фестиваля Юрий Петрович Ерендеев, некоторые игроки получили белую форму неизвестно за какие заслуги. Вообще честь играть за нашу сборную достигается нелегко: надо искренне заботиться о судьбе фестиваля и спортивных праздников. Но благодаря влиняию Главы администрации города Самары Николая Колесникова в список игроков попали некоторые неизвестные фамилии. Даже формы не хватило. Впрочем, это не испортило впечатления от игры.

Впервые был введен хоккейный принцип: игроки менялись семерками. Многих болельщики встречали визгом и аплодисментами — главного ткриста" Валерия Захару, барда Александра Баранова, участников Грушинского трио Анатолия Головина и Александра Исаева, ректора СГАУ Виктора Сойфера. Особая радость была у зрителей, когда выходил на поле Олег Сысуев — аплодисменты заглушили даже громкоговоритель. Этот человек в представлении не нуждался. У него уже есть любовь и уважение людей.

Игра была захватывающей. Вратарь, защищавщий ворота Самары, Александр Дольский показал себя как мастер не только песни, но и футбола. Вообще, наши игроки — молодцы. Всю игру они вели в счете, и лишь потом нечаянно пропустили хет-трик "Пушки" Виталия Шабанова. "Шапочка" Закоры, как сказал Леонид Сергеев, все время находилась в офсайде. Можно было заметить противоборство нападающего сборной Мира. Олега Митяева и вратаря-противника Александра Дольского. Своими знаменитыми "нестиранно-зелеными" трусами бард Митяев "ронял" барда Дольского в ворота Самары. Леонид Сергеев, допивая пивко и посасывая леща, комментировал это как "перепиндых" бардов. Часто происходили "выкидыши" мяча, то есть вбрасывания, ибо мяч так полюбил зрителей, что постоянно попадал в аут. В толпу болельщиков нередко падали и игроки... Впрочем, некоторые хотели там остаться в компании симпатичных дам.

Традиции матчей были соблюдены: Леонид Сергеев обязательно сказал выражение "ху из ху", болельщики обязательно свистели, а мяч взлетал чуть не до воздушного шара. Так что спорт на Грушинском удался на славу. Это заслуга не только участников, но и ребят из спортцентра. Особую благодарность мы хотим выразить Юрию Петровичу Ерендееву за заботу и внимательное отношение у журналистам.

Вот и закончился очередной Грушинский — последний в этом тысячелетии! Но все, кто хотя бы раз побывал на Мастрюковских озерах, будет с нетерпением ждать следующей встречи на Горе.