В старой песенке поется: После нас на этом свете Пара факсов остается И страничка в интернете... (Виталий Калашников) |
||
Главная
| Даты
| Персоналии
| Коллективы
| Концерты
| Фестивали
| Текстовый архив
| Дискография
Печатный двор | Фотоархив | |
||
|
|
www.bards.ru / Вернуться в "Печатный двор" |
|
25.08.2009 Материал относится к разделам: - Персоналии (интервью, статьи об авторах, исполнителях, адептах АП) Персоналии: - Галич (Гинзбург) Александр Аркадьевич - Шаов Тимур Султанович |
Авторы:
Васильев Юрий Источник: газета "Московские новости", 14 - 20 октября 2003 г. http://www.shaov.ru/publish.php |
|
Старый, мудрый, неформатный |
(Александу Галичу исполнилось бы 85)
Популярный бард Тимур ШАОВ — о своем великом коллеге Александре ГАЛИЧЕ, которому на этой неделе исполнилось бы 85 лет
Один из первых бардов сегодняшней России, Тимур Шаов любит и почитает многих своих коллег и предшественников. Однако Галич для него в любом ряду — номер один. Особенно относительно себя самого:
— Я способный, он — гениальный. Об этом я знаю уже пятнадцать лет — с тех пор, как впервые услышал песни Галича.
— В восемьдесят восьмом? Что так поздно?
— А не было его пленок в моем родном Черкесске. Услышал в Ставрополе у друга "Веселый разговор": "А касса щелкает, а касса щелкает — щелк, щелк, щелк", — и был потрясен. Потом оказалось, что некоторые мои друзья вообще Галичем разговаривают. У них нашлись и другие записи — считайте, что академическое собрание сочинений: все песни Галича с разными вариантами. И я влюбился окончательно.
— Чем он вас зацепил?
— Вот я пишу, грубо говоря, какие-то иронические вещи. Слушаю других и говорю себе: "Пожалуй, вот так я могу. И так могу". Ну, не совсем так — скорее всего, гораздо хуже, — но по крайней мере я понимаю, как это сделано. А как сделан Галич, не понимаю до сих пор. Вроде обычный стих, простыми словами написанный — хоть тот же "Что, мол, "маде" в Эс-эс-эр, в Ленинграде, в маринаде, рупь четыре копейки", — но сто лет учись, а не поймешь.
— Все-таки написанный, не спетый?
— Прежде всего — написанный: редкий случай, когда барда можно читать в книге. И недооцененный до сих пор — что коллегами, что слушателями. Видел я недавно критическое письмо в одном бардовском журнале: человек в очередной раз прошелся по мне — "все бы позубоскалить Шаову, опять эти пустые смешки". Ладно, уже привык — но читаю дальше, и челюсть виснет: смешки пустые, оказывается, "в духе Галича"! Не понимает человек, что Галич ничуть не менее трагичен, чем Цветаева и Мандельштам. И не только он не понимает, что так выразить ту эпоху: "Караганда, Караганда, если тут горда, то и на кой годна", "Чем в шляпе, тем нахальнее", "Она качается в автобусной петле" — может только трагический поэт.
— Завидуете?
— Жуткой завистью. Прожить жизнь честно и в открытую говорить власти то, что ты о ней думаешь...
— Даже при том, что его сценарии "Вас вызывает Таймыр", "Государственный преступник" вполне советские?
— Он и в них остался честным человеком: тогда он верил в то, о чем писал. Жил бы Галич сейчас, от него бы и нынешним властям доставалось по первое число, я просто уверен в этом.
— У вас есть песня, посвященная Галичу и написанная по его мотивам. Сама получилась или, как там говорится, вначале действительно поспорили с другом?
— Сама, но с другом спорил. Он — бизнесмен, очень активный человек — стал вдруг спрашивать меня: "Вот ты работал врачом, лечил в своей станице Зеленчукской бабушек. Почему они жалуются на судьбу, а не пытаются что-то сделать? Торговать, копать, строить свою жизнь". Это он про бабуль несчастных, всю жизнь за трудодни работавших... Нет, я меньше всего против капитализма, но людей-то живых, бабок Кузьминишн, зачем из жизни вычеркивать? Тогда-то и пришел мне на память Галич: "А сырка к чайку или ливерной — тут двугривенный, там двугривенный, а где ж их взять?!" А он: "Нет, чего ты говоришь? Галич устарел, он — из времен советской власти, когда у людей не было возможностей для инициативы". Вот так и получилось...
Значит, Галич устарел? Очень может быть.
Что не нравится? Да все, вроде, нравится...
Да, иные времена, но чем-то схожие.
А для Кузьминишны — так вовсе без разницы.
Виноваты сами — дедушки, бабушки:
Слишком рано родились, жили в сирости.
Дали льготы на проезд? Вот и ладушки.
Трали-вали, торжество справедливости.
Босан, босан, босана...
Сейчас не время — времена.
(Тимур Шаов, "Иные времена")
— Вы не считаете, что к песням Галича уже для сегодняшних двадцатилетних требуется пара томов комментариев?
— Может быть. Хотя хороший юмор все равно будет понятен. Пример — мой сын-школьник, средние классы: любимое чтение — четырехтомник Жванецкого. Читает сын вещи шестидесятых — семидесятых — тех лет, когда его даже в отдаленных проектах не было, — и ржет. Иногда спрашивает о том, что непонятно, я объясняю.
— Часто объяснять приходится?
— Не так часто, как можно предположить... Или вот: вчера, открыв Сашу Черного образца ноль шестого года прошлого века, обнаружил я пародию на Козьму Пруткова. "Дух свободы. К перестройке вся страна стремится. Полицейский в грязной Мойке хочет утопиться. Не топись, охранный воин: воля улыбнется. Полицейский, будь спокоен: старый гнет вернется". Замени полицейского на кагэбэшника — получишь результат. А можешь и не менять. С Галичем — тот же случай: то ли время повторяется, то ли еще что — но я боюсь, что он становится все актуальнее.
— Проверим по книге?
— А есть с собой Александр Аркадьевич? Отлично. Открываем любую страницу. Читаем: "Центральная газета оповестила свет, что больше диабета в Стране Советской нет"... Вертим дальше: "Он спит, а его полпреды варганят войну и мир..." "Если все шагают в ногу, мост об-ру-ши-ва-ет-ся", "Душнеет в зале, как в метро, от пергидрольных локонов".
— Это тоже про полпреда?
— Ну, чересчур круто взяли... С другой стороны, недели две назад был большой концерт в Питере — Макаревич, Розенбаум, Леонидов: пять часов хорошей музыки. Второе отделение, мне выступать. Хотел спеть свою "Хоронила мафия крестного отца", но сработала самоцензура.
— Почему?
— Там ведь концовка такая: "Говорят, что нового крестного отца из Москвы пришлет госбезопасность". А место, повторяю, — Питер. И время — между первым и вторым турами.
— И открывал тот концерт, судя по сообщениям, один из кандидатов в губернаторы Санкт-Петербурга.
— Было дело. Так что вовремя одумался...
— Как относитесь к тем, кто сегодня поет Галича?
— Если хорошо поют, то хорошо и отношусь. Недавно слышал в Израиле, как мужик на фестивале пел, — замечательно. Не подражал галичевским обертонам, не испортил песню.
— Сами пробовали петь его?
— Нет. Во-первых, кто я и кто Галич? Во-вторых, его песня — слишком авторская, если можно так сказать. Все барды Галича любят, но не поют. Одни считают, что он немузыкален — мол, речитатив один у него, и все. Другие записывают его в какую-то резервацию: "интеллигентский", говорят.
— "Я неслышно проходил: "Англичанин!" Я "козла" не забивал: "Академик!"
— Вот именно. И у костра его не спеть — ну никак! Даже у Высоцкого можно что-то подобное для этих целей найти: спели же мои коллеги, соединившись, "Большой Каретный" на знаменитом альбоме "Песни нашего века". Диски с "Песнями..." вышли на самом деле замечательные, и дело они сделали огромное — вернули бардовскую песню в широкий обиход. Но Александра Аркадьевича там обошли. Не из вредности и не от неуважения, упаси Бог — просто хором он не поется. И молодежь его не знает: Галича ей не крутят. Вот сейчас юбилей — посмотрим к девятнадцатому октября, что по телевизору покажут про него. Надо Галича делать доступным и массовым — иначе, повторяю, он сам станет актуальным, но уже из-за положения в стране.
— Значит, срочно раскручивать Галича?
— Не раскручивать, а нести. Слову "раскручивать" соответствует другое нехорошее слово "формат": стандартные шутки в смехопередачах и группа "Стрелки", где состав можно менять хоть десять раз, и никто не заметит... Так вот, Галич — старый, мудрый, интеллигентный еврей с гитарой — ни в какой формат не лезет. То ли к счастью, то ли к сожалению.
|
|
|
© bards.ru | 1996-2024 |