Когда меня спрашивают, как отношусь к современной отечественной литературе, часто отвечаю, что лучшие писатели России начала XXI века – Жванецкий, Задорнов и Шендерович. И вряд ли стоит объяснять, что в шутках намёки и уроки встречаются не реже, чем в сказках.

Просто неулыбчивые люди серьезное выражение лица считают главным (лишь оно и доступно) проявлением интеллекта. Вот и договорились, что юмор или (не приведи Господь!) сатира – это заведомо вторично и несерьёзно. Классики обычно так не считали, вот и я – не исключение. Только носители каменных лиц всё равно гнут свою линию. Шендерович писал недавно: "Главное – знать своё место. Сообщение по радио: "Сегодня в Кунцевском районе состоится праздник. В программе: сатира, лошади и так далее...". И ещё цитата вспоминается, "наблюдение Роджера относительно законов": "Чем выше инстанция, тем меньше там ценятся Закон Мерфи, принцип Питера и т.д.".

Не знаю, как отнесётся Тимур Шаов к тому, чтобы увидеть свою фамилию через запятую с почти рублёвской троицей из начала, но в песенной культуре страны занимается тем же – выражает свою любовь к людям, посмеиваясь над ними, а то и откровенно издеваясь. В нашем мире упрямых прямых и прочей сугубо евклидовой геометрии столь дерзкое преобразование законов пространства дорогого стоит.

В наш город въехал странный хиппи на хромом ишаке.

Носили вербу, в небе — ни облачка.

Он говорил нам о любви на арамейском языке,

А все решили: косит под дурачка.

Ему сказали: "Братан, твои идеи смешны,

И для любви у нас программа своя:

Идет перформанс под названьем "Возрожденье страны",

Часть вторая, — "Патетическая".

Он посмотрел программу "Время", прочитал "Коммерсант",

Он ужаснулся и печально сказал:

"Водить вас надо по пустыне лет ещё пятьдесят,

Пока не вымрут все, кто голосовал".

Потом зашли мы с ним в кабак, повечеряли слегка,

И я автограф у него попросил.

Он написал губной помадой на стене кабака:

"Мене, мене, текел, упарсин".

В "сказки нашего времени" Тимур вжился так глубоко, что даже притягивать их к себе научился: на обложке диска "От Бодлера до борделя" (1997-й год) к женским ножкам в чёрных колготках пришпандорен бюстик римского деятеля, лицом удивительно схожего с ныне действующим российским президентом.

Будет, будет гармоничным мир честной, квасной, античный,

Главный бог у нас отличный, так помолимся ему!

Нас ведёт его харизма в светлый мир феодализма...

Впрочем, я заврался. "Кризис греческой государственности" написан о предшествующем периоде.

Познакомился мы при обстоятельствах комических. Перед выступлением Шаова в Театре Песни Литинститута "Третье ухо", где меня угораздило работать арт-директором, в предконцертной неразберихе я тормознул худощавого юношу в очках, рвущегося в зал: "Ваш билет, молодой человек?". Юноша, при детальном рассмотрении оказавшийся уже и не совсем юношей, робко улыбнулся и сказал: "А у меня здесь концерт". Пришлось впустить.

Тимур, едва переехавший из Карачаево-Черкесии в Москву, и чувствовавший себя новичком в компании маститых-именитых, освоился в столице подозрительно быстро. И теперь легко может тягаться популярностью с кем угодно из старших коллег по "бардовскому" сословью, хотя не всем из них его творчество по душе ("Я не сторонник фола – сказал мне о Тимуре дедушка Городницкий. – Он человек одарённый, но меня коробят многие его песни, я-то всё-таки человек пожилой"). Иногда и впрямь не обходится без сальностей, но участие в передаче "Дуршлаг" имени Дубины Гробовицкой Тимуру не грозит – это удел юмористов КСПшного толка, поющих про тюбики зубной пасты. У Тимура публика поинтеллигентней — "наш строй гуманный, развитой туризм" он не особо жалует.

И разгневанный радетель

За чужую добродетель

На меня за песни эти

Епитимью наложил.

Ты, говорит, обязан, хоть я тресни,

Написать сто двадцать песен

О туризме и о лесе,

Кровью всё взамен чернил.

Думал я: "Достал, постылый!

Чё те надо-то, мужик?

Серафим ты шестикрылый,

Ну, вырви грешный мой язык!"

Слушал я, ушами хлопал,

А когда совсем устал,

То сказал я громко: "Жопа!"

Тут он в обморок упал.

Следующий раз я увидел выступление Тимура уже на "грушинке"-2002 года, когда его впервые (что показательно) "допустили" на Большую Гитару – он стал фигурой, с которой нельзя не считаться. И позабавил всех написанным по "горячим следам" плачем о судьбе нашей футбольной сборной, со свистом пролетевшей в Японии.

Позабыв про прелесть лета,

бросив всё на произвол,

сели мы смотреть на этот,

извиняюсь, на футбол.

Там, как будто бы не спавши,

подыхая от тоски,

про траве ходили наши,

Извиняюсь, игроки.

Ну, и до кучи ещё более слезливую балладу о нездоровом образе жизни великих людей (Мусоргский, в частности, — бухал). Чем и завоевал окончательное доверие аудитории. Если вы к этой самой аудитории относитесь – скорее всего, Тимура вы пока не слышали. Это поправимо. А беседа наша состоялась примерно в то же время, накануне вручения Тимуру премии "Золотой Остап". О ней мы тоже поговорили. Некоторые реплики принадлежат гитаристу Сергею Костюхину, обычному партнёру Тимура по концертам.