В выступлении представлен анализ образа "настоящего" мужчины, создаваемый бардовской культурой позднесоветского периода (конца 60-х — середины 80-х годов). Материалом для исследования стали 13 биографических интервью, проведенные в 2000 г. с участниками и организаторами фестиваля авторской песни им. В. Грушина, а также тексты культовых для данной субкультуры песен.

Актуальность темы данного исследования обусловлена тем, что образ "советского" мужчины остается социологически неосмысленным, несмотря на то влияние, которое он оказывал и продолжает оказывать на формирование современной гендерной культуры российского общества. В качестве одной из причин недостаточной изученности образов и образцов советской и российской мужественности можно отметить то, что данный социальный феномен содержательно встроен в дихотомию публичной и приватной сфер. При изучении гендерной культуры советского и постсоветского общества механическая экстраполяция этого подхода представляется малоэффективной в силу ограниченности использования дихотомии публичного/приватного для изучения социального пространства советского общества. Использование бинарной оппозиции привело бы к тому, что многие реалии повседневной жизни советского общества остались бы за пределами внимания исследователей. Введение термина "квазипубличная сфера" позволяет изучить социальные феномены и явления, возникшие в области пересечения публичной и приватной сфер. Фестиваль авторской песни им. В. Грушина можно категоризовать в качестве одного из феноменов квазипубличного пространства советского общества.

Представленный в докладе образ "настоящего" мужчины является одним из типов советской мужественности. Его специфика непосредственно связана с контекстом формирования, т.е. ценностями и культурой советского общества конца 1960-х годов. Потребность в создании героя того времени реализовалась в появлении "романтика" — представителя научно-технической интеллигенции, туриста, барда. Слияние этих образов в единый тип нормативной мужественности произошло под воздействием определенных структурных условий, отражающих изменения в соотношении публичного и приватного, а также приписываемой им символической ценности. Изменение места и увеличение значимости сферы досуга позволило рассматривать эту сферу — наряду со сферой профессии — в качестве конституирующей образ доминирующей мужественности. Это, в свою очередь, дало возможность рассматривать сообщество "физиков", туристов/альпинистов, участников фестиваля авторской песни им. В. Грушина в качестве порождающей среды маскулинности романтического типа.

Фестиваль как публичное символическое действие направлен на производство и воспроизводство коллективной идентичности участников сообщества. Ее создание включает в себя, как формирование позитивной идентификации (иными словами, "мы"-конструкта), так и конструирование негативной идентификации, посредством определения иных типов мужественности ("филистер", "обыватель").

Значимым компонентом при создании позитивной идентификации является фигура лидера. Ее мифологизация направлена на создание канона жизни и смерти "настоящего" мужчины и находит свое выражении как в художественных произведениях данного сообщества, так и в биографиях его участников.

В качестве атрибутивных характеристик идеального типа "настоящего" мужчины можно выделить ответственность, высокую степень включенности в дружеские отношения, духовная сила. Создаваемый образ мужественности выступает в качестве заместителя независимого субъекта, профессионала, собственника, т.е. образа доминирующей мужественности либерального типа.

Образами, от которых происходит дистанцирование мужчины-"романтика", являются "обыватель" и "неумеха". Их создание направлено на позиционирование и ратификацию данного типа маскулинности в качестве нормативного, нацелено на создание "границ" в поле мужественности.

Таким образом, изучение технологии формирования коллективной идентичности участников сообщества, позволяет реконструировать тип нормативной мужественности. Созданный в контексте изучаемой среды образ "настоящего" мужчины — один из вариантов мужественности, свойственный публичному дискурсу советского общества с конца 1960-х до середины 1980-х годов.

Ж. В. Чернова (С-Петербург)

Janna Chernova (St. Petersburg)

Masculinity of the late-Soviet period: the Bard culture variant

This paper is aimed at the reconstruction of the image of true man produced by bards' culture of the late-Soviet period (the end of 60th — 80th). The importance of this topic is conditioned by the fact that representations of Soviet man are sociologically understudied in spite of their effect on gender culture of post-Soviet society. The representations of Romantic masculinity analyzed in this paper are derivatives of the structural conditions of late-Soviet urban society.

The demand for true masculine hero realized itself in the image of "Romantic Man" — an intellectual brainpower, a tourist, a "bard" (a non-professional singer), leaving the cities, looking for adventure. Confluence of these specific images in one type of late-Soviet hegemonic masculinity was resulted from certain structural conditions, which repelled overpatching of public and private sphere in Soviet society. The Image of Romantic Man was based on the certain collection on leisure (private and quasi-public) activities. The community of "physicists", tourists, mountaineers, those who were participants of the bard's songs' festival named after Valerii Grushin (Grushinsky festival) is looked upon as a generating milieu of Romantic masculinity.

The late-Soviet Grushinsky festival was a public performance and thus a symbolic collective action. It reproduced and maintained collective identity of the bards' culture. This collective identity was constructed on the basis of positive and negative images and representations. In other words, positive identifications provided "we"-construct for community members; where as negative identification defined excluded others, e. g. "Philistine man", "petty, narrow-minded man)".

The core element of positive identification is the myth of the Leader or the Hero. Such myth contains normative biography or a canon story of life and death of true man. Such normative life-story was represented in the texts that became anthems of this alternative community, as well as in personal biographies of community members.

The attributive features of Romantic Masculinity are individualism, responsibility, love for risk, readiness to death, extended friendship, spiritual strength and chivalrous attitude towards women as minor. Romantic Masculinity image of the late Soviet bard culture was as substitute for the unavailable Western liberal hegemonic masculinity as it was perceived in the late-Soviet discourse — the masculinity of active independent subject, professional, property owner, breadwinner, etc.

The purpose of the paper is to analyze Romantic masculinity of the late Soviet bard culture as a feature of gender order of the quasi-public life of the late-Soviet period. The research is based on thirteen biographical interviews conducted with participants and organizers of the Grushinsky festival and analysis of the texts of the bards' songs.