Были времена, ох было времечко,

Где Вы кудри белые, как лён.

Мы года щелкали, словно семечки,

И гуляли ночи напролёт.

Пролетели буйные несмелые,

Наши непутёвые года,

Ох, девчонки, что Вы с нами делали

Что мы с вами делали тогда.

Припев: Ох, да что со мною, что же,

Не тревожь ты меня не тревожь.

Ох Серёжа, ох Серёжа,

Не вернёшь ничего, не вернёшь.

Этими строчками из старой песни Александра Дольского "Сентиментальные воспоминания" я хотел бы начать даже не рассказ, а повесть о "нашем прошлом", которое стало "нашим настоящим", и, надеюсь, останется "нашим будущим" до тех пор покуда мы живы. Ведь, как сказано ещё в одной классической песне нашего, до сих пор неопределимого, жанра "мы живы покуда поём". Вроде бы правдиво написано "не вернёшь ничего, не вернёшь". А вот КСП-шное движение, которое разнесли по свету его участники из бывших республик Советского Союза "в далёкие неведомые страны" доказывает обратное. Особенно ярко это возвращение в прошлое ощущаешь после посещения фестиваля авторской песни "Над Канадой небо сине...", проходящего вот уже шестой год в первые выходные августа на берегу Белого озера под Оттавой.

Глава 1. "Только прилетели, сразу сели..."

Собственно говоря, моё московское КСП-шное прошлое возвращается ко мне всякий раз когда я бываю на слётах, проходящих нынче в различных штатах Америки и Канадских провинциях Онтарио и Британская Колумбия. Каждый раз это становится приятным сюрпризом и приходит с совершенно неожиданной стороны. Вот и сейчас на звонок Исаака Эстулина из Торонто, сообщившего, что встречать меня в аэропорту будет некий Ильдар Шигапов, член местного Клуба Авторской Песни "Перекрёсток", я никак не отреагировал. И совершенно напрасно. Потому что бойкий, невысокого роста, но довольно плотного сложения молодой человек, высоко над головой державший листок с надписью "Боря", оказался личностью незаурядной. Едва выехав из аэропорта по направлению к центру города, мы сразу же нашли общих знакомых на просторах Союзного КСП. Точкой нашего песенного соприкосновения оказался родной город Шигапова – Златоуст. Как только Ильдар произнёс название этого уральского городка, я сразу же спросил, не знает ли он Василия и Ольгу Шрупковских – моих однокашников по Московскому Инженерно-Экономическому Институту (позже Московский Институт Управления), уехавших по распределению в свой родной город году этак в 1977-78.

Супруги Шрупковские были заметными фигурами в нашем институтском КСП. Ансамбль "Альтруисты" под управлением Владимира Пономарёва без красивого и звонкого голоса Ольги представить было невозможно. В те годы в Москве было много хороших ансамблей, исполнявших "авторскую песню". "Альтруисты" входили в первую пятёрку и составляли конкуренцию таким коллективам, как "Скай", "Живописцы", "Ку-Ку", "Берендеи". Конечно путеводной звездой для всех перечисленных ансамблей были "квинтет под управлением Сергея Никитина", и ансамбль МАИ "Жаворонки" к тому времени находившиеся на грани распада или уже распавшиеся. Так вот отъезд из Москвы в Златоуст Василия и Ольги Шрупковских послужил началом конца ансамбля "Альтруисты". Если найти дублёра Василию не составило большого труда, то все претенденты на вакантный женский голос Ольги, как ни старались, закрепиться в ансамбле не сумели. Я был к тому времени командиром группы "Альтруисты" и все творческие муки ребят принимал очень близко к сердцу, а с Васей и Олей очень дружил. И когда они уехали, а ансамбль расколся на два неравных состава (более опытные и сильные пополнили ансамбль "Берендеи", а менее опытные, но душевные — мою новую группу "Балаган") стало грустно.

Шрупкоских с тех пор я видел один или два раза, когда они оказывались проездом в Москве у нашего общего друга, тоже члена одного из составов ансамбля "Альтруисты" — Володи Чистова. Мы с Володей, собираясь за столом, часто вспоминали их любимые песни: "Ну вот и поминки за нашим столом..." (Ю. Визбор), "Догорает старый вальс на твоих подсвечниках..." (Балашов, Фрейдин), "Ещё один гудок доносит с корабля..." (В. Высоцкий) И вот в Торонто, сидя в машине незнакомого мне до этого человека и направляясь в центр города, я вдруг слышу совершенно потясающий ответ на мой вопрос: — "Не знает ли он чету Шрупковских". "Кто же — сказал Ильдар – не знает в Златоусте Василия и Ольгу Шрупковских. Они ведь для города как Татьяна и Сергей Никитины были. А мою жену Ольга на первую работу устраивала. И вообще это они нам вкус к авторской песне привили". Ну вот и аукнулось мне через столько лет низовое, как мне всегда казалось, наше ансамблевое пение в обычной группе институтского КСП города Москвы. Совсем необычным оно на поверку оказалось.

Расставшись с Шигаповым у одной из станций метро (он торопился на репетицию программы к открытию фестиваля, которую готовил клуб "Перекрёсток") я попросил его привезти на слёт фотографии ребят. Хотелось увидеть лица из "прошлого". Ильдар пообещал, но, как часто с нами бывает, впопыхах собираясь, забыл захватить их с собой. Теперь придётся пользоваться услугами интернета и пересылать фотки по "емеле".

Глава 2. "Солнечным утром в июле..."

Остаток вечера я провёл в поисках уютного недорогого кафе, что в центре такого большого города как Торонто, сделать совсем нелегко. В конце концов мне это удалось и я наконец-то утолил голод. Ночь мне предстояло провести в междугороднем автобусе Торонто – Оттава. Откинувшись в кресле и проспав пять часов дороги между двумя крупнейшими населёнными пунктами канадской провинции Онтарио, я благополучно добрался до следующей цели своего путешествия – столицы Канады, города Оттава.

Надо сказать, что канадские города очень напоминают своих западноевропейских прототипов, за исключением делового центра Торонто, построенного скорее по американским лекалам. Правда архитектура столичного автовокзала и, если так можно сказать, привокзальной площади, больше соответствовала Строительным Нормам и Правилам застройки посёлков городского типа где-нибудь на окраине Московской области (например, Лотошино или Серебряные Пруды). Дождавшись своего гида – деликатного и в высшей степени интеллигентного Якова Флаксмана (одного из шестёрки организаторов Оттавского фестиваля), я ему всё это в глаза и высказал. Ни слова не говоря, хотя мог бы и обидеться за такое сравнение его любимого миллионного города с каким-то там "посёлком", он повёз меня смотреть главную достопримечательность канадской столицы – здание Парламента. Долго уговаривать насколько это красиво меня, как говорится, не пришлось. Не только само здание, похожее на Вестминстерский дворец в Лондоне, но и всё пространство вокруг него спланировано настолько удобно, учитывая все нюансы природного и городского ландшафта, что на этой сравнительно небольшой территории можно провести целый день и не устать, ни физически, ни морально. Разнообразные экскурсии, предлагаемые туристам, проводятся на двух языках, английском и французском, впрочем, как и дебаты в парламенте.

Проехавшись по цетральной части города на автобусе и по реке одновременно (так называемый амфибия-тур) я увидел за полтора часа из окна практически все интересные архитектурные сооружения, среди которых особенно выделяется Канадский музей цивилизации и жилой городок дипломатического корпуса. Я и глазом не успел моргнуть, как пролетело семь часов. Невероятно, но я гулял по городу с девяти утра до четырёх часов дня. Пора было выдвигаться помаленьку на направление главного удара – кемпинг "Cedar Cove", где нас, квартирьеров, ждали в этот июльский вечер "великие дела", совсем, как оказалось не в "сухую пятницу".

Глава 3. "Я сегодня дождь..."

Картина первая. Фонарщик или Сливатель.

Я сегодня дождь – пойду бродить по крышам,

Буйствовать, панели полоскать.

В трубах тарахтеть и никого не слышать,

Никому ни в чём не уступать.

Эту песню московского автора Сергея Смирнова на стихи В. Гончарова я вспомнил уже через полчаса, как мы выехали из Яшиного дома на Белое Озеро. Дождь, правда пока ещё робкий и шедший полосами, бесплатно помыл наш минивэн, доверху гружённый всевозможной звуковой аппаратурой и продуктовой раскладкой оргкомитета на три праздничных приёма гостей (справедливо поделенной поровну среди основных организаторских семейств Абрамовичей, Прановых и Флаксманов и бессменного шеф-повара этой походной кухни, а точнее "придорожного ресторана" — Ольги Шумиловой). Правда на месте слёта к нашему приезду было сухо. Приехавшая до нас группа американцев — организаторов слётов Восточного побережья во главе с Валентином Черняком и Геннадием Грановским занималась основательным обустройством своего лагеря (ставили палатки, натягивали шатры над столами), явно зная, что дождя не миновать. Наш же славный коллектив должен был обжить пространство, на котором будут в течение трёх дней тусоваться не только непосредственные организаторы действа, но и их многочисленные друзья из Оттавы и различных уголков Америки, одним словом почётные гости фестиваля.

Основным элементом, предусмотренным для создания уюта на подведомственной территории, в Оттаве считается не костёр, а празднично накрытый, длинный "свадебный" стол. На случай дождя был припасён тарп совершенно необъятного размера 10х15 метров Для того, чтобы его растянуть понадобились одновременные усилия шести человек. Взявший на себя с самого начала руководство процессом натяжения Ян Львович очень быстро, как Сусанин поляков, завёл всех в тупик. К этому времени пошёл довольно сильный дождь и палатки посуху мы поставить не успели. Вместо этого принялись рыть ирригационные каналы для отвода дождевой воды, падавшей с недостаточно растянутого над головой и столами шатра. Строители, а таковых было достаточно, запасшиеся длинными планками из "Home Depot", быстро соорудили подобие столбов, нарастив планки и прибив их для остойчивости к столам. Но даже при такой мощной конструкции вода на крыше шатра в определённых местах скапливалась и чтобы тарп под тяжестью не порвался, приходилось всё время сбрасывать эту воду при помощи длинного металлического шеста, на который была надета бутылка от пепси-колы. Я добровольно взял на себя эту работу, а должность свою сразу окрестил так: фонарщик или "сливатель". Второе, не очень благозвучное название, тем не менее, достаточно точно отражало суть того, чем мне пришлось заниматься почти всю ночь с пятницы на субботу, а именно "сливать воду" с крыши шатра, под которым две следующих ночи происходило феерическое действо под условным названием "Шатровинка". Подробнее о нем я расскажу ниже.

Картина вторая. "На Востоке на Востоке..."

Прогноз погоды, обещавший в районе слёта кратковременные дожди и грозы в течении всех трёх дней, подтвердился практически полностью. Самой угрюмой должна была стать ночь для тех квартирьёров и почётных гостей из США, которые приехали на озеро в пятницу 30 июля. Но разве может какой-то ливень испортить настроение таким, жаждущим общения песенникам, как Волик или Ян Львович, тем более когда у них "с собой было". В общем пока мы "сливали воду" "на Востоке, на Востоке..." понемногу начали разливать водочку, пытаясь одновременно настоять её на "хреновых кореньях". Живительная влага, что совершенно естественно, испарялась гораздо быстрее, чем "настаивалась", поэтому хреном, как говорится, и не пахло (хотя в бутылке он стоял). Скоро нестройный хор угнетённых "хреновым" алкоголем мужчин и женщин Востока затянул сначала "Пуговку", потом "Мы с тобой давно уже не те...", и всем стало понятно, что слёт, вопреки погодным катаклизмам, удастся на славу.

Когда же, ближе к ночи, в один из кратковременных перерывов между ливнями, к восточному столу подъехала чета Рутманов вместе с Лёней Равиным "уже дошло веселие до точки". Быстро поняв, что у своего стола им в этот вечер попеть не удастся Слава Рутман и Равин пришли к организаторам "сливать воду". Оказавшийся поблизости Паша Шкарин увязался, как раньше говорили, за компанию. Оторвать меня от фонарного шеста и особенно хозяев командирского сайта от важных дел: — сортировки продуктов, борьбы с енотами, дерущимися между собой из-за еды и переноски мокрых палаток с места на место, не удалось и песенный десант с "Востока" удалился восвояси. Тем временем дождь ненадолго стих и когда под шатром все уснули, я решил таки навестить Рутманов (всё-таки место в палатке на эту ночь мне было приготовлено именно там).

На златом крыльце (то бишь на скамейках у краешка стола) сидели Паша и Слава в окружении своих прекрасных дам и пересыпали умный философский разговор о том "есть ли жизнь и авторская песня на Марсе и на каких инструментах её играют местные акыны" песенками собственного (и не только) сочинения. Я конечно не сдержался и тоже встрял. Очень скоро выяснилось, что на Марсе тоже грядут выборы президента. И по этому поводу Шкарин ни с того ни с сего вспомнил вдруг несколько своих давнишних песен середины восьмидесятых годов, которые до сих пор не пел в американских компаниях любителей авторской песни. Я слушал его с замиранием сердца и задавал себе одни и тот же вопрос (впрочем я его по поводу Паши всегда задаю) – И где же мы раньше были? Почему в Москве не знали такого интересного, и сильного уже тогда, поэта и барда? Объяснить это можно только глубоким подпольем в котором жили КСП-шники в первой половине восьмидесятых (с мая 1981 по май 1986 г.г.), после закрытия всех клубов самодеятельной песни в 120 городах бывшего Союза. Неудивительно, что именно в это время мимо нас (хотя к нам и заглядывала) прошла Катя Яровая, не услышан был Александр Зевелёв, а вот теперь выясняется, что и Паша Шкарин. Да сколько же их ещё таких самобытных бродило на кухнях и в студенческих общежитиях? Ничего не скажешь богата талантами земля русская.

Филосовский стёб под музыку был прерван часа в два ночи когда "на Восток" прибыла последняя "ночная бабочка" из Бостона – Наташа Брацлавская и начала рассказывать жуткую историю своего опоздания на тусовку вследствие дорожно-транспортного происшествия случившегося с ней по причине ливня. Сразу же изо всех дыр повыскакивали мужики и стали предлагать свою помощь кто в установке палатки, кто на предмет посветить, кто одеть чего-нибудь с длинными рукавами, чтобы не сожрали комары. Надо сказать, что опытная туристка всё сделала быстро и сама, позволив себя только одеть и то, потому что в рюкзаке копаться не хотелось, а хотелось песни послушать и поскорее снять стресс рюмочкой "хреновки". Поскольку снимать стресс всё время хотелось "на Востоке" практически каждому, "хрен" был в очередной раз "разбавлен" алкоголем и приведён в состояние настаивания. Так, настаивая и испаряя влагу одновременно, был незаметно проведён ещё час, пока Тамара Рутман чуть ли не силой не затолкала нас со Славкой в палатку и скомандовала отбой.

Картина третья. "В мокрых палатках спят друзья..."

Сколько я спал в эту ночь определить с точностью до минуты мне не удастся – "счастливые часов не наблюдают". Но, наверное, мог бы спать и больше, если бы не проснулся, можно сказать в луже. Причём лужа брала своё начало в районе моего плеча, так что сделать её сам я никак не мог. Посмотрев наверх и определив, что "на до мной не каплет", хотя дождь исправно шёл с того момента, как мы залезли в палатку, я стал искать причину "своей подмоченной репутации" и очень скоро убедился в том, что мы протекли снизу и сбоку. Почувствовал на себе аварию только я, так как Рутманы спали на прорезиненном матрасе, а я прямо на полу. Обидно было, что промок не только спальник, но и некоторые вещи в рюкзаке, который лежал рядом с подтекающим швом.

Делать было нечего, надо было вылезать на воздух, что я и сделал. Рассвело. По лагерю уже начали бродить люди. Видимо в эту ночь "в мокрых палатках спали друзья" не только Славы и Тамары Рутман. Дождь опять усилился и настроение не хотело подниматься даже с помощью "хренового алкоголя", который чудодейственным образом продолжал испаряться и настаиваться, настаиваться и испаряться, благо Волик прилагал все усилия к тому, чтобы процесс не прерывался ни на секунду.

Глава 4. Стройка века.

А в это время, проснувшийся и загудевший, как улей, шатёр оргкомитета начал на поляне стройку века. Мне почему-то вспомнились строчки совсем не "авторской" песни, а звучавшего в своё время из всех репродукторов советского марша. Поручиться за точность цитаты не могу но звучит это примерно так

"В буднях великих строек

В могучем пламени огня и стали

Здравствуй, страна героев

Страна романтиков, страна учёных"

Возвести предстояло: а) "опорный пункт" для регистрации непонятно зачем и непонятно когда, учитывая дождь и хмурое затянутое тучами небо, собирающегося приехать народа; б) "избу-читальню" для прослушивания и отбора, желающего выступить со своими виршами творческого состава; в) "лобное место", на котором в течении двух полных дней будут стоять и казнить себя около 40 боевых единиц, играющих и поющих на разные голоса; г) оборудовать "музыкальную шкатулку" или, проще говоря, техническую зону для "шпионов", озвучивающих и записывающих всё это "безобразие" для грядущих поколений. д) привести в боевой порядок "походную кухню" и создать душевную обстановку на "заднем дворе" "лобного места", который располагался на этот раз не сзади, а, как на Ваганьково, "справа от входа". Кроме того некоторым титульным спонсорам фестиваля было выделено специальное место для рекламы и продажи своей продукции, которое они могли оформлять по своему усмотрению. В общем, как сказано у Высоцкого "работ на целый год".

Но в этом "самодеятельном" строительстве есть опрёделённый шарм, который всегда присутствовал на всех слётах КСП "там, за горизонтом". Когда в оформлении поляны слёта, включая всевозможное строительство и наглядную агитацию, принимает участие максимальное количество простых участников фестиваля это придаёт событию дополнительную праздничную окраску. Ведь не станешь же для себя делать что-то без души, по обязанности, как работу, за которую просто деньги получаешь. Заразительный принцип "сделай сам и передай это настроение соседу" аукается творческой обстановкой семейного праздника в течении всего времени пребывания на Оттавском фестивале. Вот почему Володя Музыкантов, Ильдар Шигапов и другие, часто вспоминали Барзовку, утверждая, что общение на Белом Озере очень напоминает дух знаменитого лагеря бардов на песчаной косе между Азовом и Керчью. А в Барзовке всё от хозяйства до творчества делается своими руками и головой при активном участии всех, кто живет на косе в ту или иную смену.

В общем "стройка века", которая каждый год в одно и тоже время разворачивается под Оттавой, дело нужное. Три года назад я уже был на фестивале "Над Канадой небо сине...", но вёл себя, если можно так сказать, как гость-наблюдатель, хотя и тогда пытался участвовать в процессе. Теперь же я не столько наблюдал, сколько всё время находился "в буче – боевой, кипучей". Отсюда и впечатления, как говорится "из глубины сибирских руд".

Доставшаяся мне и Яше Флаксману установка "опорного пункта" для регистрации гостей слёта, — не самый тяжёлый из всего перечня строительных работ. Однако строить пришлось в сложных погодных условиях: дождь лил не переставая, а тент такой конструкции ни я, ни Яша раньше не устанавливали. Немного помучившись и разобравшись, наконец, в хитростях крепления каркаса, мы примерно за полчаса "возвели шатёр брезентовый" и поставили его "среди долины ровныя", так чтобы автомобилисты не могли проехать мимо "вахты", где фестивальные "птицы-секретари" — Татьяна Пранова, Алла и Ирина Радуцкие указывали им номера их сайтов и одновременно раздавали "слонов" в качестве которых на этот раз была небольшая партия впервые сделанных значков с эмблемой фестиваля.

"Избу-читальню" или место для работы группы прослушивания было поручено оборудовать Антону Пранову. Если так можно сказать этой работой он занимался по-совместительству, ведь главная его задача на слёте – распарковка порядка 200 машин приезжающих отовсюду. Собственно говоря, строительства "изба-читальня" требовала немного: — принести на поляну столик и натянуть над ним тент, на случай если дождь не прекратится. Антон столик принёс, а тент приготовил, разложив его на полянке. Потом, узнав у хозяина кемпинга, что к полудню наступит прояснение и дождя на всё оставшееся время не предвидится, со своим участком работы тихо завязал (и правильно сделал, поскольку его силы пригодились на основной строительной площадке).

А тем временем, главный прораб "стройки века" Аркадий Абрамович, колдовал над установкой "лобного места". Ему активно помогало всё свободное от отдыха на пляже или возлияния с утра мужское население слёта. Работа шла весело и дружно. Конечный продукт, основная сцена фестиваля, понемногу приобрёл очертания почтового фургона или повозки первых американских переселенцев, осваивавших после Атлантического побережья сначала Мидвест, а затем Калифорнию. Яков Флаксман и Михаил Смоляр со товарищи трудились над дизайном "музыкальной шкатулки", призванной укрыть от дождя всю звуковую аппаратуру и самих операторов – Вячеслава Скорика и помогавшему ему на этот раз Мишу.

На приведённой в состояние полной боевой готовности "полевой кухне", на "заднем дворе" в поте лица трудилась главный шеф-повар фестиваля Ольга Шумилова. Для меня до сих пор так и осталось загадкой, как этой женщине удалось без суеты и излишней суматохи, в одиночку кормить круглые сутки в течении трёх дней целую ораву гостей и технического персонала слёта, которых, особенно в субботу днём, было никак не усадить за стол всех вместе. Мало того, что она готовила разнообразную еду на все вкусы и случаи жизни, так ещё и одета всегда была как хозяйка во время домашнего приёма дорогих гостей – красивый передник поверх элегантнного комплекта из миниюбки и футболки утром и днём, и тот же или другой передник поверх строгого вечернего платья вечером и ночью. Забота о работающих на "лобном месте" героях-строителях была такой нежной (еду приносили как раньше косарям, прямо в поле, то бишь на стройплощадку), что поющий фургон был готов принять певцов уже часам к пяти вечера.

Глава 5. Четыре четверти пути

Картина первая. "Хоть похоже на Россию, только всё же не Россия..."

Взойти вечером на субботнюю сцену Оттавского фестиваля и выступить в "Главном концерте" почитают за честь все приезжающие сюда авторы и исполнители. Вечернее субботнее действо вот уже шестой раз построено здесь по заранее описанному распорядку. Сначала, заказанное оргкомитетом, приветствие фестивалю, чаще всего в исполнении торонтского КСП "Перекрёсток" и почётного гостя всех предыдущих сборов, одного из "легендарных" бардов шестидесятых годов прошлого столетия – Наума Лисицы (Киев — Филадельфия). Затем, как сказано у незабвенного Александра Аркадьевича Галича, "в части Разное" — поют те, кто прошёл огонь, воду и медные трубы отборочной комиссии, трудившейся днём в поте лица на поляне в течении 4-6 часов и старавшейся не обидеть ненароком хрупкие души новичков, ни разу или редко до этого появлявшихся на публике со своими творениями. На третье всегда подают хорошо выдержанное и крепкое исполнительское мастерство певцов, взращённых в канадском центре авторской песни – городе Торонто. В основном, причём подряд, поют члены КСП "Перекрёсток": поодиночке, в дуэтах, трио, квартетах, все вместе "взявшись за руки" и т.д. Ну и, наконец, на закуску в произвольном порядке, потому, что, перефразируя известные строки Крылова, "как, господа, вы ни садитесь, все в музыканты Вы годитесь" поют почётные гости фестиваля и члены многоуважаемого жюри.

Строго говоря, эти "четыре четверти..." главного действа Оттавского фестиваля, до боли напоминают "Грушу" в день основного конкурсного концерта "на гитаре". К "Грушинскому фестивалю" авторской песни, проходящему, кстати, как и Оттавский, один раз в год, летом, только в первые выходные июля, а не августа, многие среди организаторов, участников и простых зрителей питают ностальгическое уважение. Это и понятно: ведь бессменный творческий организатор фестиваля – Галя Абрамович родом из Самары, заводила и продюсер песенных программ, руководитель КСП "Перекрёсток" — Михаил Овсищер, самарец, большой любитель авторской песни из Монреаля, авторитетный во франко-язычных кругах – Александр Лебедев уже несколько раз за последние годы ездил в Россию именно на "Грушу", впрочем, как и Борис Шухман, живущий в Канаде на два города – Оттаву и Монреаль. Вот и получается, что во всех канадских городах Восточного побережья "Груша" пустила глубокие корни и расцвела. Пока своей доброжелательной атмосферой Оттава больше похожа на "Грушинку" середины 70-х годов ХХ века, когда на берег Волги приезжали за новыми песнями, открытиями авторов и исполнителей из глубинки, а не на ярмарку тщеславия за призами от титульных спонсоров. Очень хочется, чтобы это "хождение на природу" за духовным обогащением себя не превратилось бы потихоньку, как это уже давно бытует на российской "Груше", в рекламный балаган спонсоркой продукции и услуг, совсем не связанных с русской поющейся поэзией и музыкальной культурой.

Картина вторая. "Святая наука – расслышать друг друга..."

К полудню, как по заказу, облачность начала рассеиваться и небо над Канадой действительно стало синего цвета. Лагерь начал заполняться, желающей прослушаться и выступить на сцене, молодёжью. Пора было открывать "избу-читальню". Отбор на фестивальную сцену проводили в этом году Владимир Музыкантов (Филадельфия), Галина Абрамович (Оттава), Вячеслав Рутман (Рочестер) и скромный автор этих строк Борис Гольдштейн (Сан-Диего). То, что в составе комиссии был только один представитель Канады, с моей точки зрения, обедняло её состав. Среди членов группы прослушивания не оказалось никого, кроме Гали, кто знал местных ребят, я имею ввиду не тех, кто уже появлялся на американских слётах, а тех, кто туда не доезжает. Но даже Галя в конце четвёртого часа сидения за столом была обескуражена тем фактом, что из её родной Оттавы прослушаться пришли только Лариса и Дима Бергер, Михаил Гуранчик, да Дмитрий Городничий. Из богатого талантами Монреаля в "избу-читальню" пожаловали Сергей Оноприенко и дуэт в составе Владимира Лунина и Вероники Рыжик. При этом куда-то пропала интересная юная бардесса Лиза Эйдельман певшая и читавшая свои стихи со сцены в 2001 году и несколько неплохих исполнителей, постеснявшихся тогда придти на прослушивание, но у костров певших хорошо и много. Привилигированное положение ребят из Торонто, вернее членов КСП "Перекрёсток", тоже не помогает выйти из их тени другим авторам и исполнителм, пищущим и поющим авторскую песню и живущим в самом большом русскоязычном городе Канады. В субботу к столу, где проходил отбор на "Главный концерт" подошёл только Юрий Козлов — бард из Гамильтона, практически слившегося с Торонто. Когда же дело дошло до воскресной "Свободной сцены" то туда удалось выйти ещё нескольким неизвестным людям из Торонто. Вся остальная, невосточная Канада, была представлена в этом году только Димой Киржнером и Женей Левиной из Виннипега. Правда Женя в настоящее время учится в Оттаве и пела на фестивале сразу за два города.

"Незнание предмета", то бишь местного творческого контингента, не освобождает нас, как сказал кто-то из ещё советских юмористов, от ответственности за наши резервы в жанре авторской песни. Особенно, если эти "резервы" живут в некотором отрыве от питательной языковой среды и нуждаются в постоянном общении друг с другом для повышения своего поэтического и музыкального уровня. На самом деле очень жалко, что в городах, особенно в Оттаве и Монреале практически никакой работы с молодыми и талантливыми, авторами и исполнителями не ведётся, а не зная своих резервов трудно двигаться дальше в правильном направлении. Городские клубы любителей авторской песни, если бы такие в Оттаве и Монреале существовали, наверняка приносили бы пользу не только в плане расширения круга общения по интересам, но и углубляли бы этот интерес поэтов, певцов и музыкантов друг к другу. Глядишь, через год руководители клубов сами рекомендовали бы отборочной комиссии фестиваля "расслышать" того или иного индивидуума.

Картина третья. "А всё-таки, всё-таки хочется петь..."

А всё-таки, всё-таки хочется петь,

Даже когда в сердце песням нет места.

Только б не сдаться и только б успеть

Спеть свою самую главную песню.

Ставь против горя свою доброту –

Это, наверное, кое-что значит.

Пусть даже песня застрянет во рту,

Хочется петь, даже если ты плачешь.

Хочется, хочется петь.

Написавший эти проникновенные строки Арик Крупп тоже в своё время участвовал в песенных конкурсах, становился лауреатом и был желанным гостем в любой кампании. К чему это я. Ах! Да. Так вот, если на слётах Восточного побережья США несколько лет назад отбою не было от желающих прослушаться для того, чтобы вылезти на сцену и обязательно спеть или хотя бы сказать что-нибудь с этого "лобного места", то на фестивале под Оттавой такого ажиотажа не наблюдается. Причём и в 2001 году была такая же, примерно, картина. Чем это вызвано — застенчивостью творцов или их нежеланием быть отвергнутыми уважаемыми членами жюри, а может быть просто страхом перед "прыжком в неизвестность", сказать трудно. Но факт остаётся фактом. За пять часов, отведённых на прослушивание, в "избу читальню" пришли показаться только 14 человек. Восемь из них пели свои песни. Доброжелательно настроенная комиссия пропустила на "Главный концерт" семерых бардов и трёх исполнителей.

Надо сказать, что застенчивость или, лучше сказать, неуверенность в себе, не позволила, например, Юрию Козлову правильно отобрать песни для предварительного показа. Нам же не хватило терпения послушать его днём побольше. Может быть и нашли бы возможность дать ему спеть не одну, а две песни. Ведь он, да и не только он, выглядел на сцене гораздо увереннее, чем во время прослушивания. А вот американцев — Марину Борисову из Олбани и Леонида Гриндлингера из Филадельфии подвёл очень поздний приезд на слёт. Желание выступить именно в субботу у них было огромное, но появились оба на Белом Озере только около шести часов вечера, когда уже верстался концерт. Впопыхах выбирая песни для показа, они не смогли убедить группу прослушивания в своей компетентности и были допущены на сцену только с одной песней. На следующий же день, успокоясь и сосредоточившись, сумели наверстать упущенное. Чего, к сожалению, не скажешь о Козлове, который уехал в воскресенье, так и не успев "спеть свою самую главную песню". Как, кстати, и единственный отсеянный в субботу бард из Оттавы Дмитрий Городничий. Он, видимо, тоже не дождался воскресного концерта на "Свободной сцене" и уехал с фестиваля неудовлетворённым. Сочинённая им в нетрадиционной музыкальной манере песня на стихи Александра Галича вызвала среди членов группы прослушивания неоднозначные эмоции. Одним показалось, что так музыкально интерпретировать Галича нельзя, другие, которых было меньшинство, посчитали что это, хотя и неоднозначно, но имеет право на жизнь. В результате Дмитрию было предложено спеть эту песню на "открытом микрофоне" до которого он не досидел.

Михаилу Овсищеру, автору и исполнителю из Торонто повезло гораздо больше. Во-первых он, как старожил Оттавского фестиваля, прослушивание не проходил и сам решал, что ему хочется показать людям. Во-вторых он так редко поёт со сцены песни собственного сочинения, что собравшийся народ рад этому событию не меньше, чем самому фестивалю и потому успех у публики ему обепечен. Но и сама песня "Туда и обратно", была хороша.

Картина четвёртая. "В унисон поют два голоса..."

Недостатка в поющих дуэтах, трио и квартетах фестиваль "Над Канадой небо сине..." не испытывал никогда. Особенно в почёте здесь семейное пение. Тон задают супружеские пары из Торонто: Михаил Овсищер и Татьяна Дрейзис, Ильдар и Ирина Шигаповы, а также Алексей Чернов и Наташа Колесник. Причём если первые две пары поют то в дуэтах, то объединяются в квартет "Дважды два", то Лёша и Наташа впервые в этом году решились спеть вдвоём со сцены. До этого их дуэт можно было услышать только в домашней обстановке, хотя у меня, например, аудиокассета их совместного пения была ещё четыре года назад. Её привёз с собой, переехавший на время в Сан-Диего из Торонто их друг Михаил Великанов. Коллективам из КСП "Перекрёсток" в этом году нашлась компания в лице молодого дуэта из Монреаля Владимир Лунина и Вероники Рыжик и, также монреальца, Валерия Бланта бывшего, что называется, нарасхват у женского пола и певшего в воскресенье на "свободной сцене" сначала с Женей Левиной (Виннипег-Оттава), а потом с Ксенией Денисовой (Торонто).

Слушать дуэтное пение, наблюдать за тем, кто ведущий, а кто ведомый (как в танцах) в той или иной паре всегда интересно. Все вышеперечисленные дуэты ведут себя на сцене по-разному. Если у Миши с Таней безусловным лидером является он, то Лёша Чернов делает всё, чтобы подчеркнуть красивый голос своей супруги, сам себя немного сдерживая и не давая своему темпераменту, который проявляется при исполнении им сольных номеров, бить через край. Ильдар и Ирина Шигаповы построили свои отношения в дуэте на равноправных началах.

Когда смотришь как держится на сцене дуэт "Чёрный кофе", как они всё время подыгрывают друг другу, понимаешь, что достичь такого взаимопонимания можно только напряженными репетициями в течении многих лет. Кажется, что они поют вместе всю жизнь. Что ж, по-всей видимости я недалёк от истины. В этом году они впервые появились на фестивале в расширенном составе. И в субботу и в воскресенье им подыгрывал на электрогитаре их старший сын Тимур. Уже само по себе вовлечение младшего поколения в сферу своих интересов должно приветствоваться. А суметь при этом не подавить своим авторитетом творческую индивидуальность и самостоятельность собственных детей – это уже достижение педагогического порядка. Среди членов жюри это трио в шутку назвали "Чёрный кофе с сахаром". Шутки шутками, но Тимур, со своей явной склонностью к року, совсем не выпадал из классического дуэта в жанре авторской песни, который олицетворяли собой его родители. Наоборот, он со своей стороны сделал в мызыкальном сопровождении песен шаг навстречу отцу и матери, а совсем не старался выделиться на их фоне.

Очень приятное впечатление произвёл и на члёнов жюри и на слушателей дуэт Владимира Лунина и Вероники Рыжик. Красивые голоса, безупречный подбор репертуара, знание не только классической, но и сопредельных ветвей жанра АП, хорошие актёрские данные говорят о большом потенциале этих ребят. Они ещё очень молоды и кто знает, не разведет ли их в разные стороны забота о хлебе насущном, ведь приехали они в Монреаль по рабочей визе и работают, как и все, очень много. Времени на совместные репетиции остаётся мало, а по телефону дуэту спеться невозможно. Услышать их вместе довелось только на "Главном концерте", в воскресенье днём на "Чайхане" пел один Володя, а на награждение лауреатов вечером не смогли придти оба. "Дела, меня замучили дела...", как спел бы, светлой памяти, Владимир Семёнович.

Картина пятая. Гости фестиваля, кто они?

Гости Оттавского фестиваля условно делятся на две категории: местных и из "ближнего зарубежья", то бишь нас – американцев. Только на первом фестивале в августе 1999 года, здесь побывал гость "заморский" — Вадим Егоров. Отзывчие и гостеприимные хозяева, пока не могут себе позволить пригалашать такое же количество российских бардов, как организаторы слётов Восточного побережья США. Позднее лето в Канаде, с точки зрения организации концертов авторской песни, мёртвый сезон. Все или на рыбалке или в байдарочном походе. Никакие транспортные расходы "заморским" гостям возместить не удаётся, поэтому остаётся довольствоваться тем что есть. А есть, смею Вас заверить, немало. О местных "уважаемых" людях я расскажу ниже, а здесь речь пойдёт о нас, их ближайщих соседях, — русскоязычных "янки".

Каждый год на Белое Озеро прибывает большой и сильно творческий "американский десант". В этом, например, треть участников "Главного концерта" представляли различные города соединённых штатов. География самая разнообразная: — Рочестер, Олбани, Кливленд, Нью-Хэйвен, Нью-Иорк, Филадельфия, Питтсбург, Нью-Джерси. Гости из "ближнего зарубежья" тоже делятся на две категории: почётные – те, которых организаторы уже давно знают, любят и рады видеть "полночь за полночь" и просто – соседи, те, которые всё равно приезжают, пьют в меру, зато петь, особенно на сцене, очень хотят. Когда "соседи" становятся любимыми, они переходят в разряд почётных гостей. Почётным гостям, приезжающим на фестиваль регулярно, в последние два года даже стали вручать "постоянные" пропуска. Их уже удостоились Наум Лисица, Вячеслав Рутман, Алик Алабин, Андрей Компаниец и Павел Шкарин. Особой любовью заслуженно пользуется бывший житель Торонто, а с конца прошлого года переехавший в Кливленд – Роман Кац. Побывавший в этом году в Оттаве впервые в качестве "почётного" гостя Владимир Музыкантов тоже, скорее всего, на следующий год вернётся сюда уже в качестве "постоянного и почетного". Справедливости ради нужно сказать, что без гостей из "ближнего зарубежья" фестиваль был бы не таким многогранным, полнокровным и сочным, каким он уже много лет является. Не уходящая к своим бивуакам до конца "Главного концерта", переполненная людьми поляна, восторженно аплодирующая выступающим в последней четверти гостям, является подтверждением тому. А сами гости, как и положено, выкладываются на полную катушку.

Даже не совсем удачное выступление в субботу любимца публики Романа Каца, было воспринято всеми доброжелательно и с пониманием, что удачные дни в жизни артиста бывают не всегда. Яркий же performance Вячеслава Рутмана, Павла Шкарина, Андрея Компанийца, Владимира Музыкантова и Алика Алабина доставил слушателям истинное наслаждение. А тёплое "Посвящение Канадскому Фестивалю", написанное и исполненное Наумом Лисицей, старался подпевать весь зрительный зал.

Глава 6. Шатровинка

Обычно после "Главного концерта" жизнь на фестивальной поляне ненадолго замирает, а потом вспыхивает с новой силой во многих местах, так как всем хочется попеть у своих костров. Три года назад разнообразных поющих компаний, да и самих костров было много. Причем не только в первую, но и во вторую ночь с воскресенья на понедельник. На этот же раз то ли большинство приехавших забыли купить дрова, то ли было настолько тепло и светло от фонарей на столах и тропинках, то ли все были измучены тяжёлой дорогой на слёт под проливным дождём, но костёр горел только в одном месте и пели там на украинском языке.

Картина первая. "И родной фольклор, и украиньська мова..."

Концерт ещё не успел закончиться, а все уже спрашивали друг у друга где будет петь Игорь Семененко, бывший киевлянин, а ныне член КСП "Перекрёсток" города Торонто. Определить его местонахождение оказалось делом очень простым, потому что его зычный голос слышно было издалека. Когда я подошёл к костру у меня сразу возникло ощущение, будто все бывшие выходцы с Украины, почтившие своим вниманием этот фестиваль, приехали сюда только потому, что им хотелось послушать, как поёт Игорь и попеть вместе с ним на знакомой с детства мове. Семененко не успевал принимать заказы. Хорошо, что ему активно помогал, особенно в исполнении весёлых переводов на украинский язык известных песен бардов и народного городского фольклора, бывший одессит, а ныне житель Монреаля Сергей Оноприенко. На пару они веселили народ часа полтора. Хорошо зная, что репертуар Игоря не ограничивается только песнями на украинском языке, я несколько раз пытался изменить характер общения на этом, единственном, пока, островке творчества. Однако все просьбы исполнить что-нибудь из песен тех же украинских менестрелей на русском языке пропускались мимо ушей, а толпа, войдя в раж, начала уже не только петь, но и танцевать. До гопака, правда, дело не дошло, но какие-то элементы народных танцев в подтанцовках "группы поддержки" использовались. Когда, наконец, певцы (в основном Игорь) утомились настолько, что почти потеряли голоса, костёр сам по себе затих и разошёлся.

Картина вторая. Карусель на "заднем дворе".

Всё это время "на заднем дворе" оргкомитета шло торжественное застолье. Накрытый стол ломился от яств, приготовленных Ольгой Шумиловой лично или под чутким её руководством, и винно-водочных изделий, выставленных титульным спонсором фестиваля, магазином "Грузинские вина". Под такую выпивку и закуску не сказать красивый тост просто грех. Они и говорились примерно часа полтора. Когда всем уже начало казаться, что до песен дело сегодня не дойдёт, а стоявшие во втором ряду певцы и гитаристы Слава Рутман, Андрей Компаниец и Лёня Равин никак не могли вставить своё музыкальное слово в этот "заздравный поток" на "задний двор" пожаловал "Перекрёсток" в составе квартета "Дважды два" и Алексея Чернова. Поначалу за столом тоже отдали дань многонациональному составу тусовки и красиво спели несколько песен на украинском (Андрей Компаниец) и белорусском (Слава Рутман и Лёня Равин) языках. Но "вот они расселись по углам" и началось.

В песенном кругу, где каждый пел хотя бы по две песни, приняли участие: Овсищер – Компаниец – Чернов – Овсищер – Шкарин – Музыкантов – Шигапов – "Чёрный кофе" — "Дважды два" — Овсищер – Чернов – Рутман – Компаниец — Равин – Быстряк – Чечик – Кац – "Шигапов-Кац" — "Дважды два" + Кац" — Овсищер.

Как легко заметить, гитара, хотя и передавалась по кругу, но доставалась одним чаще, другим реже. Это происходило потому, что "Перекрёсток" использовал приём, который я условно назвал забеганием. Наверное, атмосфера творческой конференции, когда друг другу хочется показать что-то новое и как можно скорее, двигала теми, кто спев в свою очередь, занимали место за столом через три-четыре певца и обращали внимание тамады (эту роль на себя взял Женя Каплан) на то, что они снова в кругу и гитара опять должна достаться им. В результате некоторые, стоявшие в толпе слушающих, барды (например Наум Лисица) так за три часа и не получили возможность спеть "под шатром". Рому же Каца пришлось долго уговаривать и "заводить". Зато когда он всё-таки вошёл в круг, то передача гитары из рук в руки на нём, фактически, и закончилась. Потому что то, что он начал вытворять заставило всех собравшихся за столом так эмоционально выражать восторг, что после этого только спев хором можно было привести себя в чувство. Номер, исполненный Кацем, назывался "Карусель". Эту песню Юлия Кима Рома сыграл так зажигательно, как будто пел не один, а в компании по крайней мере ещё десяти профессиональных драматических актёров.

Безусловно – говорить, что под шатром в эту ночь блистал только Роман Кац было бы неправильным. Великолепны были все – и Паша Шкарин со своей Цыганочкой ("О! Как я ненавижу свой диван"), и Лёша Чернов с песнями Александра Иванова и Воскресной застольной Михаила Анчарова, и Владимир Музыкантов со своим посвящением летнему лагерю бардов в Барзовке ("Помнишь! Это было у моря...") и Ильдар Шигапов с песней Андрея Козловского ("Сентябрь и дождь в окно..."), и Михаил Овсищер, написавший блестящую пародию на Музыкантова (про малосольные огурчики), намекая на тонкий вкус автора оригинала, и Слава Рутман отлично, как всегда, певший своего любимого Михаила Кочеткова, и Андрей Компаниец, кстати единственный из всех, вспомнивший романс Александра Вертинского "Чужие города", и Леонид Равин со своей пародией на В. Капгера, и Семён Быстряк, спевший вместе с Машей Чечик свою песню "В красном фраке с галунами".

Чересчур эмоциональная "шатровинка" завершилась с наступленим рассвета и, направляясь к себе в палатку мимо "восточного" стойбища, я заметил, что в этой части лагеря продолжается перманентный процесс настоя и испарения "хренового" продукта неизвестно какой крепости.

Глава 7. "Таки "Правда"" чайхана.

Писать эту главу было также легко, как записаться на этот весёлый концерт, выйти на сцену и от всей души что-нибудь этакое сбацать, услышав при этом чаще аплодисменты чем свист и улюлюканье толпы. Тем более что "толпа" — это твои друзья, которые пришли поддержать тебя в минуту твоего, может быть первого выступления на публике. Запись на "Чайхану" вот уже который год проводит её постоянный ведущий – Алексей Чернов. И делает это в лучших традициях знаменитых "Грушинских" чайханщиков Гарика Кона и Александра Маслова.

До официального начала "Чайханы" оставалось каких-нибудь полчаса, а Лёша невозмутимо сидел возле сцены уже облачась в узбекский (а как же без этого) халат и в расслабленном состоянии, измождённого полуденной жарой аксакала, объяснял, вяло текущему за сцену ручейку предполагаемых участников концерта, кто за кем выступает. По сложившемуся в его голове ещё до начала действа сценарию, он расставлял певцов не по их силе или слабости, а по тому репертуару, который они собирались петь. Причём для правильного определения места в концерте того или иного участника ему нужно было знать лишь о чём песня, которую будет петь заявитель. Далее в его голове, как в кабинете главного редактора газеты "Правда" проходил процесс вёрстки номера, т.е. определялись рубрики (разделы концерта), подзаголовки (порядок выступления внутри разделов), редакционные комментарии (т.е. его собственные реплики, как ведущего) и можно было нести номер в набор (иными словами начинать концерт). Из-за бурно проведённой ночи "под шатром" оргкомитета, начало "весёлого утренника" (в худших традициях КСП) задержалось минут на 45. Кстати, этот гандикап не удалось наверстать в течении всей насыщенной воскресной программы фестиваля. Наконец к сцене с "заднего двора" поднесли реальный самовар, поставили на стол настоящие восточные сладости, крепко заваренный в гжельской фарфоровой посуде чай и представление началось.

На сцену поднялся дуэт "Чёрный кофе" и открыл "Таки "Правда"" чайхану (опять же "по-грушински") песней Раисы Нурмухаметовой "Татар". В очень динамичном (всего 34 песни и 5-6 реплик ведущего, сравнимых по времени с песенным или стихотворным номером) концерте приняло участие 20 авторов и исполнителей (включая несколько коллективов). Причём Сергей Котлячков (Торонто), Татьяна Янковская (Нью-Йорк), Дмитрий Шофман (Виндзор) и Борис Гольдштейн (Сан-Диего) пели только на "Чайхане". Публики на поляне было, конечно меньше, чем в субботу вечером, но не намного. А их живая реакция в виде продолжительных аплодисментов и криков браво Владимиру Лунину, Михаилу Овсищеру, Ильдару Шигапову, Роману Кацу, Славе Рутману позволяла сказать, что концерт удался.

Особенно тепло (и надо сказать заслуженно) приняли Игоря Семененко. Яркое исполнение им собственных песен "Дикая жизнь" и "История об эволюции хохлов" на украинском языке, как и ожидалось, привело всех в очень весёлое расположение духа. Я же был просто потрясён увиденным. Ведь ночью я уже слышал эти песни. Да, они мне понравились, но у костра были исполнены в дурашливой несерьёзной манере и, казалось, что это их предел, что больше выжать из песен нечего. Но вот Игорь вышел на сцену и так замечательно разыграл перед нами настоящий миниспектакль, что аплодировать ему мы начали после первого же куплета. Так и пел он всё время под несмолкаемые смех и крики браво. И безоговорочно (если иметь ввиду то, что происходило в течении двух дней на сцене) завоевал приз зрительских симпатий и ценный подарок (палатку) от одного из титульных спонсоров фестиваля.

Кроме Семененко лично мне очень понравилось выступление на "Чайхане" Ильдара Шигапова с песней "Жратва", челябинского автора Петра Федчуна и квартета "Дважды два", спевшего оригинальный (авторский) вариант песни Павла Гандельмана "В Кейптаунском порту". Очень жалко, что утром потерял голос Паша Шкарин и концерт лишился, безусловно, одного из лучших номеров программы.

Вообще доброжелательная обстановка, созданная оргкомитетом фестиваля, положительно влияет на характер бардов, приезжающих петь в Оттаву. Я имею ввиду то, что многим ребятам удаётся здесь сдерживать свои амбиции. Никто не качает права на тот предмет, что кому-то дают на сцене петь больше чем другому. Все (даже профессионалы и почётные гости) соглашаются выполнять правила, которые объясняет ведущий того или иного концерта. В результате многие, наступая на горло собственной песне, поют хорошие чужие, если они вписываются в контекст программы лучше своих. Вкус (и у барда и у публики) от этого только развивается.

Глава 8. Ещё 72 Наум пошло.

Ещё одно событие, спонтанно ставшее традицией Оттавского песенного праздника – день рождения одного из могикан бардовского цеха, точнее его туристской бригады, Наума Лисицы. "Да уж вышло так само", что родился Наум в начале августа, но вот его желание отмечать свой юбилей каждый год на Белом Озере случайным не назовёшь. Видимо необходимая для такого события окружающая среда, туристический зуд во всём теле и доброе отношение к его персоне со стороны организаторов фестиваля и заставляет его каждый год появляться в Канаде, удивляться самому себе и удивлять других, повторяя слова из песни Александра Иванова "Восьмой причал": — "... и праздную, надо же, праздную мечту, мечту, мечту...".

В этом году, сразу же после слёта Лисица уезжал в байдарочный поход со своими ближайшими друзьями – Иссаком Эстулиным из Торонто и Лёней Гриндлингером из Филадельфии. Солидная группа поддержки, приехавшая на слёт вместе с Иссаком, в который уже год, стала инициатором праздника – воскресного поздравления Наума с очередным 72 днём его рождения. Атрибуты (подарки и празднично накрытый стол) были, как всегда на высоте. Особенно вкусной в этот раз была уха из только что пойманной в озере рыбы. Ну и, конечно, за праздничным столом не обошлось без тостов и песен самого юбиляра. Причём он с удовольствием пел не только свои, но и любимые им песни Булата Окуджавы, Юрия Кукина, Юрия Визбора и других. Песню же "А без Подола Киев не возможен..." Наум спел в своей редакции, достаточно сильно отличающейся от варианта Леонида Духовного. Не обошлось и без "гитары по кругу", в котором участвовали помимо юбиляра Лёня Гриндлингер и я. Особенно воодушевлённо пели песни Высоцкого из к/ф Вертикаль, его же "Купола", "Давайте собираться у стола..." Бориса Вахнюка, "Серебряные свадьбы" Вадима Егорова и некоторые другие. Тут же, за столом, Наум и Лёня отрепетировали своё вечернее выступление на "Свободной сцене".

Пятачок, на котором отмечался день рождения, был открыт всем ветрам, солнцу и людям. Рядом с нами "косметические" спонсоры фестиваля проводили бесплатный урок для всех желающих по правильному уходу за кожей на различных участках тела. Мужчин и, естественно, женщин рвущихся получить совет и "намазаться" на халяву было хоть отбавляй. Пришлось проводить даже не один а несколько сеансов. Мы предложили Науму, в качестве подарка, поучаствовать в одном из таких сеансов, но он не захотел менять общение у песенного стола на моцион с кремами.

В это же время по поляне разгуливали счётчики, собиравшие мнение зрителей о том, кто им больше всего понравился на "Главном концерте" и "Чайхане". Победителя вечером ждал "приз зрительских симпатий". В этой процедуре юбиляр принял участие с удовольствием. Уже после вручения приза он сказал мне, что отдал свой голос за Игоря Семененко. Впрочем, он был не одинок.

Глава 9. "В стране дураков"

Был когда-то в Москве такой весёлый песенный куст со странным английским названием "SCO". Как переводится эта аббревиатура я не знаю до сих пор. Знаю только, что ходили в этом кусте ребята, уважающие хорошую песню, любившие спелеологию и много занимавшиеся с детьми. Многие из них работали инструкторами по туризму при Московском Дворце Пионеров на Ленинских (а теперь снова Воробьёвых) горах и водили на Московские слёты КСП группы детей. Проводили они слёты и сами. Причём это были одни из самых интересных кустовых слётов. Всегда тематические и всегда импровизационные. Придя на слёт "SCO", нельзя было на нём сидеть сложа руки и ждать пока тебе на блюдечке преподнесут зрелище. Энергия организаторов заражала тебя настолько, что ты всё время сам участвовал в каком-либо действии и был счастлив от этого участия в процессе. Принцип "самостоятельного участия" — один из основополагающих в успешной организации слётов КСП.

Вспомнить об "SCO" меня заставил концерт "Барды – детям", прошедший днём в рамках фестиваля авторской песни на Белом Озере. Миша Овсищер, постоянный ведущий "детских концертов" на слёте, назвал его – "В стране дураков". Я моментально перенёсся с помощью машины времени на подмосковную болотистую поляну, где толи в 1978 толи в 1979 году куст "SCO" проводил взрослый слёт "В стране дураков". Только что вышел на экраны фильм "Приключения Буратино" и все КСП-шники распевали оригинальные песни Булата Окуджавы, не включённые в фильм с его собственной музыкой (там дали заработать профессиональному композитору Ю. Энтину). Весь слёт на сцене и у костров разыгрывался импровизационный спектакль по сказке Джанни Родари. Все ходили разодетые в различные костюмы сказочных героев и разговаривали с тобой только сказочным языком. Группы, пришедшие на слёт без своей творческой программы, на официальнцю поляну слёта не допускались, а стояли на отшибе в углу "хвостов". В воскресенье утром на поляне вдруг выросло "дерево растерях" и получить назад свою вещь можно было только исполнив что-нибудь перед публикой и т.д.

Услышав название концерта, я ожидал, что дети будут активно вовлечены в процесс, не только слушая о чём им рассказывают и поют взрослые, но и сами будут выступать на сцене по теме сказки. На деле же только Марина Борисова со своими детьми последовала этому совету. Все песни, которые пел этот творческий коллектив, были костюмированы и претендовали на маленькую сценку из воображаемого спектакля. Все же остальные номера, очень красиво и профессионально иполненные самим Мишей Овсищером, ансамблем "Дважды Два", Андреем Компанийцем, Николаем Гребенщиковым, Лёней Гриндлингером, Наумом Лисицей, Сашей Лебедевым и выступавшем только в концерте для детей Григорием Бейлинсоном из Оттавы были уместны скорее на концерте в городе, чем в непринуждённой обстановке на природе. Наверное, это следующий этап в работе с детьми на слёте КСП – сделать так, чтобы дети больше творили на сцене сами при непосредственном участии своих родителей или других, заинтересованных в этом процессе, взрослых.

Глава 10. Музыкальная пауза.

Оттавский фестиваль "Над Канадой небо сине..." уже давно стал для местных зрителей, приезжающих иногда (без ночёвки) только на концерты, ялением русской культуры в более широком, чем просто авторская песня, смысле этого слова. Произошло это естественно, когда к фестивалю начали проявлять интерес профессиональные певцы, музыканты и артисты живущие и работающие в Монреале, Торонто и Оттаве. Организаторы, однажды найдя для профессионалов время в формате своего фестиваля отказываться от их услуг с тех пор не собираются. Каждый год послушать концерт под условным названием "Музыкальная пауза" приезжают не только русскоязычные любители авторской песни но и канадцы, разговаривающие на английском и французском языке. Для них это самая главная часть фестиваля, ведь язык музыки – интернационален. Обычно концертная поляна во время "Музыкальной паузы" заполнена до отказа. Так было и на этот раз, а послушать, как всегда, было кого.

Картина первая. Джаз банда.

Джазового гитариста из Нью-Йорка, Алика Алабина здесь любят. Настолько, что в прошлом году он получил от организаторов "постоянный" пропуск на фестиваль и пользуется им сполна. Ещё во время вечернего субботнего концерта он был замечен на сцене несколько раз – один и в компании с Алексеем Черновым и Наташей Колесник, а также с Романом Кацем. Но по-настоящему его выступления на сцене ожидали в воскресенье, когда он собирался играть джазовые импровизации вместе с Олегом Нейманом из Торонто и бас-гитаристом Артуром Юдиным. Виртуозное владение гитарой этой сыгранной троицы привлекло на поляну большое количество слушателей. Однако сказать, что их выступление было слишком эмоциональным нельзя. Скорее они успокоили публику и подготовили её к работе головой, руками и ногами, когда на сцену поднялся бывший артист ленинградской филармонии, а ныне житель Оттавы – Андрей Крылов.

Картина вторая. Фламенко.

Гитара в его руках не только пела, но и танцевала, играя одновременно роль струнного и ударного инструмента. Особенно это стало заметно, когда Андрей начал играть произведения в стиле фламенко. Слушая эти пассажи, молодые девушки, находившиеся в этот момент в кэмпинге, не смогли усидеть на месте. Одна из них вскочила и стала перед сценой танцевать испанский танец. Народ в восторге от такого неожиданного перформанса начал хлопать в ладоши и изображать цоканье кастаньет. Поляна пришла в движение, те кто находился далеко от сцены. поспешили подойти поближе. Публика была заведена до предела. Как только Андрей кончил играть возле сцены выстроилась живая очередь из тех, кто хотел купить у музыканта компакт-диски и получить автограф на память.

Картина третья. На полянке, как на "Таганке"

А тем временем антураж на сцене вновь поменялся. Её заполнил собой красивый, большой человек, обладатель густого баритона. Известный в прошлом артист Московского драматического театра на Таганке Станислав Холмогоров, живущий ныне в Монреале, приехал на фестиваль не только поучаствовать в работе жюри, но и показать себя как автор и исполнитель в жанре авторской песни. Он подготовил музыкально-поэтическую композицию в лучших традициях "Таганки". Программа отличалась разнообразием. Станислав спел несколько своих романсов на стихи известных поэтов, прочёл стихи Пушкина и Маяковского из старых таганских спектаклей, закулисные пародии Леонида Филатова на Е. Евтушенко и С. Михалкова, а также спел несколько песен Высоцкого, Хмельницкого и Качана. Всё это было сделано очень профессионально и в то же время душевно, с большой теплотой (особенно когда речь шла об исполнении песен Высоцкого). Приятно, что профессионал такого уровня не посчитал для себя зазорным приехать на этот "самодеятельный" праздник и на равных со всеми участвовал во всех его мероприятиях, включая послеконцертные посиделки "под шатром".

Глава 11. Авторская песня в Зазеркалье.

Заключительный концерт фестиваля, так называемая "Свободная сцена", особых открытий не принесла. Надо сказать что "свободным" этот концерт можно было назвать с большой натяжкой, так как почти все, кто хотел выступить уже появлялись на фестивальной сцене до того. Правда у ребят нашлись в репертуаре песни, ещё не исполнявшиеся за эти два дня с "фургона". В частности Слава Рутман решил наконец показаться перед канадцами как автор, а Алик Алабин, наоборот, как исполнитель с песней Юрия Устинова "Мы по берегу шли...". Проявил себя как автор и Николай Гребенщиков из Торонто. Его "Посвящение слёту" пришлось по душе зрителям и они подпевали ему.

Из тех, кто не захотел по каким-то причинам принять участие в субботнем, конкурсном концерте, и вышел петь только в воскресенье запомнился исполнитель из Нью-Джерси Леонид Кример с большим чувством спевший "Снег над лагерем валит..." Юрия Визбора и "Я куплю билет и поеду в Питер..." Михаила Кочеткова. Хотя запись на "Свободную сцену" велась непосредственно перед концертом и сам концерт строился по принципу "first come first serve", всё же одна накладка произошла. Когда подошло время петь Станиславу Холмогорову зрительный зал, решивший, что это и есть достойное завершение концерта, приготовился, как говорится, к выходу. После того как Станислав блестяще исполнил песню казанского автора Владимира Ченцова на стихи Беспалько "Вот женщина, она меня берёт...", романс "В том саду, где мы с Вами встретились..." и "Грузинскую песню" Булата Окуджавы на русском и французском языках, слушатели стали складывать свои стулья и покидать поляну. Но, как оказалось, это был ещё не конец и молодым ребятам из Торонто – исполнителю Стасу Агафонову и автору Александру Бенько, а вместе с ними и Саше Векслеру из Нью-Йорка зрительского внимания не досталось. Правда, опоздавший спеть в свою очередь Сергей Оноприенко, народ на поляну вернул задорным исполнением переводов песен Александра Розенбаума и знаменитой народной песни "Поручик Голицын" на украинский язык. Украинская община сразу же после выступления обступила Сергея и начала наперебой вспоминать смешные переводы авторских песен на язык Тараса Шевченко. Тусовка продолжалась минут сорок и закончилась обменом телефонами и адресами электронной почты.

Глава 12. Ночь на грани жанра.

"Свободная сцена" закончилась глубоко за полночь и, как мне показалось, все немного устали от песен почти непрерывно длившихся в течение двух дней и ночей. Вернувшись к своим кострам, люди начали допивать и доедать все, что привезли с собой на природу. Поляна временно превратилась в "жующий" котёл, иногда вспоминающий старые советские песни, типа "Ромашки спрятались, поникли лютики..." или "Косил Ясь конюшину..." Под шатром в очередной раз был накрыт праздничный стол. Тосты в эту ночь обязательно заканчивались поцелуями, брудершафтом и компрометирующими фотками на память.

Наконец около половины третьего на "задний двор" заглянули Алик Алабин и Олег Нейман, сели в сторонке и начали играть лёгкие джазовые импровизации. Подсевший к ним Роман Кац быстро вернул дуэт на столбовую дорогу авторской песни. Теперь уже трио начало играть и петь песни одного из самых интересных современных российских бардов Александра Иванова. Потом Алик попробовал спеть свои песни на стихи Иосифа Бродского. С интересом наблюдавший за свингующими друзьями Станислав Холмогоров тут же устроил небольшой мастер-класс Алабину, обратив его внимание на то, что если не раскрывать рот при пении, то громким оно не будет никогда. Алик пытался оправдаться тем, что голос у него тихий от рождения, но профессиональный актёр этим оправданиям не внял. После этого Алабин и компания сыграли пару джазовых инструментовок и показали ещё несколько песен Алика на стихи Саши Когана и Николая Гумилёва. Очень интересно в их исполнении прозвучали песни Вадима Козлова (Алма-Ата) "Рыжий, рыжий, конопатый" и Александра Деревягина на стихи Николая Заболоцкого "Осенний мир".

Гитара в эту "ночь на грани жанра" передавалась из рук в руки редко и в кругу участвовали только те из ребят, кто любит и умеет петь блюз, джаз или рок-энд— ролл. Блистали в эту ночь до поры до времени, кроме Алабина, Алексей Чернов и Роман Кац. Эти двое, казалось, не наигрались вдоволь за отведенные на слёт два дня и теперь, дойдя до кондиции, творили музыку. Красивые, музыкально сложные песни Сергея Никитина, Александра Иванова, Петра Кошелева, Александра Дольского, Чижа в их интерпретации выглядели простыми. Их хотелось повторить самому, но я понимал, что так сыграть не смогу и поэтому просто наслаждался мастерством исполнителей. То же самое делали и другие. В какой-то момент Кацу пришло в голову спеть пару песен Володи Музыкантова ("Сюжет" и "Не знаю когда я сумею..."). Сидевший рядом и уже почти заснувший Володя приоткрыл глаза и восторженно посмотрел на Рому, не веря, что так красиво можно играть и петь его песни. А Кац, тем временем, парил в воздухе и музыка плыла над шатром, обволакивая каждого слушавшего. Не выдержавший такого наслаждения автор схватил гитару и спел по просьбам зрителей аж четыре собственных песни.

Наблюдая за процессом со стороны Паша Шкарин тоже решил взять в руки гитару и подарить тусовке "Древнегреческую песню", "Посвящение Томасу Венцловасу" и одну из своих старых песен 1984 года "Всё кругом родное...". Алексей Чернов, стремясь достойно завершить ночь, спел "Зычный гудок..." Сергея Никитина на стихи Олега Чухонцева, "Опять слова отходят от строки..." Алика Мирзаяна на стихи Иосифа Бродского и "Пахнет дело моё керосином" Павла Кошелева на стихи Тимура Кибирова. Завершил же "попевки" Паша Шкарин двумя своими песнями: "Давай войдём за кошкой следом", "И жили были, и знать не знали...".

Всего два часа продолжалось в эту ночь пение под шатром, но этого было достаточно. Лагерь понемногу затих, уснул и начал готовиться к отъезду.

Глава 13. Телефон на "Посошок"

Возвращение мне предстояло долгое – через Торонто и поспать немного было совсем не вредно. Четырёх часов на свежем воздухе вполне хватило. До 10 утра, когда за мной обещал приехать Саша Искандеров, оставалось полтора часа. Я провёл их с телефонной книжкой в руках, собирая "на посошок" координаты понравившихся мне авторов, исполнителей и просто хороших людей интересующихся движением КСП. Первым человеком, который попался ко мне на карандаш был Женя Каплан – фотограф из Олбани, который на слёте предоставлял некоторым особо отличившимся личностям потрясающую услугу. Он дарил на память диск с фотографиями, сделанными им в эти два дня и две ночи. Я лично, да и не только я, был потрясён до глубины души. Ни на одном из слётов до этого я не видел, чтобы кто-нибудь увозил с собой "горячие фотографии", сделанные не им самим, а совершенно посторонним лицом. Женя же основательно подготовился к процессу "раздачи слонов", привезя с собой компьютер и большое количество дисков и коробочек. Копирование было поставлено на поток и Каплан только успевал проверять, записанный ли диск он отдаёт очередному счастливчику, не забывая при этом написать на внутренней стороне обложки свои телефоны а также e-mail.

Не остались незамеченными мною ни автор из Филадельфии Леонид Гриндлингер, ни исполнители из Торонто — Ирина и Ильдар Шигаповы, а также любимец публики Игорь Семененко. Переехавший из Вашингтона в Бостон Миша Смоляр, знакомый мне ещё по Москве фанат-магнитофонщик, записавший этот слёт практически полностью, тоже оставил мне свои новые координаты. Обменялся я телефонами и с автором из Торонто Александром Бенько, которому не досталось внимания на "Свободной сцене". Может быть мне ещё удастся его послушать на одном из малых слётов, часто проходящих теперь на территории США и Канады.

За эти полтора часа мне удалось спеть "на посошок" всего лишь одну песню – "Аэропорты ХIX века". Этой песней Александра Городницкого я попрощался с Наумом Лисицей и тут за мной приехали.

Глава 14. Слёт после слёта.

Как написал Александр Моисеевич Городницкий "...рванутся тройки, будто лайнеры на взлёте..." так оно и произошло. Наша машина резво приняла со старта, кэмпинг остался позади, фестиваль – тоже, а вот слёт неожиданно продолжился. Возвращение в Торонто в компании Зелины и Саши Искандеровых, а также их близких друзей Аллы и Андрея Картузовых оказалось очень полезным и занимательным. Мои попутчики, люди интеллигентные и высокообразованные, обсуждали фестиваль как явление русской культуры за границей, без всяких скидок на "самодеятельность". Искандеровы уже не в первый раз на фестивале, а Зелина даже делала о нем радиорепортажи на русском радио Торонто. Кстати, и сейчас она везла с собой аудиокассету с несколькими интервью участников этого праздника и песнями, записанными на концертах. Картузовы же попали на слёт в первый раз и, как и я когда-то, были ошарашены увиденным.

Профессиональный музыкант (он в своё время закончил Днепропетровское Государственное Музыкальное Училище по классу фортепьяно) Андрей обратил внимание на высокий средний уровень выступавших на сцене авторов и исполнителей, заметив, однако, что изюминок, с его точки зрения, было маловато. За исключением Семененко, Шкарина, Рутмана и дуэта "Чёрный кофе", никто яркого впечатления на него не произвёл. Правда оценивал он только выступления на концертах, так как костров практически не слышал (ночевали они в гостинице неподалёку с кэмпингом). Конечно же, как профессионалу ему очень понравилась "Музыкальная пауза", но она ведь прямого отношения к авторской песне имела только на треть (Станислав Холмогоров). А вот концерт "Барды детям" Андрей и Алла слушали с большим вниманием и интересом. Да это и неудивительно — Андрей является музыкальным руководителем Русского Музыкально-Драматического Молодёжного Театра г. Торонто. Возраст актёров этого театра от 8 до 19 лет и играют они серьёзно столько же лет (с 6 июля 1999 года), сколько проходит под Оттавой фестиваль авторской песни. Почему они до сих пор не встретились, непонятно? Ведь профессиональные навыки одних и КСП-шный энтузиазм других это как раз то, что нужно для увлекательной работы с детьми на наших слётах и заполнения их досуга в городских условиях. И то, что супруги Картузовы (да и не они одни) заметили пассивность детей на концерте, который для них делался, говорит о том, что к работе с детьми на фестивале организаторы относятся как к проходному мероприятию, которое можно сделать за полчаса.

Дорогие восточные канадцы, особенно жители Торонто и окрестностей, обратите внимание на интернетную страничку http://www.rmdtc.org. Может быть, Ваши дети тоже хотят играть в настоящих спектаклях, при полном обмундировании и большом скоплении публики, на высокой сцене, а самое главное – на русском языке.

И всё-таки основное, что увезли мои новые знакомые с фестивальной поляны – это та неповторимая энергия человеческого общения, не позволяющая нам забывать лучшие образцы русской культуры, которые мы взяли с собой в эмиграцию.

Глава 15. "А я же стреляный, я же с опытом..."

Ещё каких-нибудь 15 лет назад невозможно было представить, что за песнями мы будем ездить не только, как сказал Александр Галич, в Москву или на "Грушу", а сможем совершать целые кругосветные путешествия (Германия, Франция, Швейцария, Турция, Кипр, Израиль, Австралия, Южная Африка, Аргентина, США, Канада) и везде встречать клубы, очень напоминающие нам наше родное "союзное" КСП. И ездим мы на слёты уже не только для того, чтобы просто песенки попеть и пообщаться, но и "международным" опытом обменяться. На последнем фестивале "Над Канадой небо сине..." организаторов из разных городов США и Канады собралось, пожалуй не меньше, чем творческого состава. И каждый не просто отдыхал и наслаждался природой, а мотал себе на ус все достоинства и недостатки в организации процесса. Ниже мне хотелось бы вынести на обсуждение то, что отметил для себя я.

Картина первая. Мы к Вам со своим ГОПом

Самая большая орггруппа приехала на Белое Озеро из Нью-Йорка. Валентин Черняк, Гена Грановский, Борис Косолапов, Оля Галина, и другие с неподдельным интересом в течение двух дней и трёх ночей наблюдали за всем происходящим, успевая утолять жажду "хреновым" алкоголем, купаться в озере и загорать на песчаном пляже. Такого они позволить себе на своём, к примеру "Памятном", слёте не могут. Четвёрка главных организаторов американских слётов Восточного побережья впервые побывала здесь. Обладая достаточно большим опытом проведения таких мероприятий они могли бы оценить фестиваль со всех сторон: от организации охраны порядка до творческих программ. Не знаю, может быть они это в конце концов и сделали, вот только в форуме на http://www.kspus.org появилось лишь мнение Валентна Черняка. Я же, разговаривая на слёте с каждым из них в отдельности, интересовался что им понравилось, а что не очень.

Например, Волику было в диковинку видеть, как надрываются шесть-восемь человек, регистрируя, распарковывая, строя, озвучивая, прослушивая и кормя чуть ли не весь фестиваль и не просят замены и помощи у ближайшего окружения. Это для него – пройденный этап. Правда он никак не мог успокоиться в воскресенье днём, когда подошёл обмениваться с Яшей Флаксманом слётной атрибутикой и узнал, что никакого ГОПа на слёте нет, никогда не было и, по всей видимости, не будет. Что с хулиганами и "перебравшим контингентом", мешающими слушать взрослым или спать детям, оргкомитет справляется собственными силами. Волику, я это по выражению его лица, которое, как справедливо заметил в своей песне Александр Зевелёв, "божия отметка", за ненужный в Канаде ГОП стало обидно. И он от всего сердца предложил Яше в следующий раз приехать на фестиваль со своим ГОПом.

Оля Галина с восхищением смотрела на значок, впервые сделанный только к шестому фестивалю, но зато такого качества, что носить его хочется, как университетский знак об окончании МГУ, на лацкане пиджака всю оставшуюся жизнь. Гена Грановский наверняка отметил для себя, что так же как и он сам летом 1999 года на II Слёте Восточного Побережья, организаторы Оттавского фестиваля решили не раздавать, а продавать значки всем участникам (правда в его случае это были первые футболки с эмблемой слёта). А ещё ему, как финансисту KSPUS, было, я думаю, занимательно наблюдать за деятельностью спонсоров на поляне фестиваля. Ведь такого Восточное побережье США ещё не видывало.

Боря Косолапов внимательно слушал всё, что происходило на сцене в течении двух дней и, безусловно, составил своё мнение о процессе прослушивания, построения и ведения концертов, только стесняется почему-то его опубликовать. Впрочем, вполне вероятно, что в приватной беседе он своё мнение и советы Гале Абрамович, отвечающей за художественную часть фестиваля, уже высказал. Барды из-за американского бугра (Наум Лисица, Володя Музыкантов, Слава Рутман, Паша Шкарин, Андрей Компаниец, Саша Алабин, Рома Кац и другие) и организаторы рангом поменьше (Ян и Марина Бабиченко, Тамара Рутман, Игорь Гусман,) своё отношение к фестивалю высказали уже давно – они на него приезжают регулярно, как к себе домой. И тоже учатся, впитывают хорошее, отказываются от плохого и т.д. Миша Смоляр, например, приехал сюда во второй раз через три года и с удивлением узнал, что, кроме него, никто до сих пор качественно так и не записал ни одного фестиваля на аудио, хотя со звукооператорами никогда проблем не было. На предложение Яши Флаксмана оцифровать фестивальные записи для архива Оттавского КСП, Миша с радостью согласился и может быть вскоре этот аудиоархив станет так же доступен, как и записи слётов Восточного и Западного побережьев США.

Картина вторая. "Не овчарки, но и не сенбернары"

Самостоятельный всё-таки народ эти канадцы. Вроде Америка под боком и всё время норовит сказать – "делай как мы", ан нет у них всё по-своему. Вот и за организацию фестиваля взялись вроде бы не те, кому по ранжиру следовало. Я хочу сказать, что логичнее было бы такую громадину песенным клубам Торонто поднимать. Но там все больше или поют или "разбираются", "а как до дела – все в буфет за сардельками...". Но общаться-то хочется. Вот и пришлось столице-матушке на помощь "гаргантюа" придти. И всё бы хорошо, да опять, как в сказке "Про Мальчиша-Кибальчиша", что-то нехорошо. А нехорошо то, что рядом с Оттавой такой красивый город Монреаль расположен. И поющее население там есть в достатке и какой-никакой клуб, говорят, народился, а вот помощь в организации того, что "Над Канадой небо сине.." от них столица почти не получает. И такое прекрасное и нужное каждому из "восточных" канадских городов дело, пробуксовывает из-за недостаточного объединения усилий и перетягивания короткого одеяла на себя или игры в хорошо знакомый нам всем "футбол".

Нет бы замечательному торонтскому КСП "Перекрёсток" перестать вариться в собственном, очень хорошем соку, а поехать в народ, то бишь в Оттаву и Монреаль с клубными концертами и творческими мастерскими, глядишь и проклюнулись бы в этих городах новые авторы и исполнители. В то же время, почему бы оттавскому оргкомитету фестиваля не проехаться с агитационными лекциями на клубные встречи в те же Монреаль и Торонто, а монреальцам не пригласить бы на свой следующий местный слёт организаторов из Оттавы и певцов из Торонто. Да и самому большому городу в Канаде – Торонто уже давно пора бы организовать что-то своё, поближе к дому. Когда же каждый из городов набьёт своих шишек на непривычном для них деле, тогда и появятся у шестёрки оттавских энтузиастов добровольные помощники и на "домашний" (по части уюта и душевности общения) слёт в восточной Канаде будет собираться не 500, а 1500 человек, при сохранении всех остальных положительных моментов слёта.

Картина третья. Пимен или заметки неравнодушного

Вот уже второй год подряд я приезжаю почти на все малые слёты проходящие в США и Канаде "с лейкой и блокнотом". Правда, фотографирую я события "на корочку", а вот записи делаю в большую синюю книгу (бывший телефонный справочник ещё советского образца). Когда-то я записывал туда результаты прослушиваний серии первых туров московских городских конкурсов авторской песни середины 80-х годов прошлого века. Имена из этой книжки теперь то и дело мелькают во Всемирной бардафише Д. П. Соколова. Боюсь показаться занудой, но без постоянного и полного анализа всех событий, происходящих на наших сборищах, движения вперед не будет. "Летопись" помогает воспроизвести события, посмотреть на них под другим углом зрения, сделать выводы и шагать дальше. Архивариусов в жанре авторской песни и в России немного, а за границей заниматься этим и подавно ни у кого времени нет. Вот я и стараюсь, по мере сил, восполнить этот пробел. Интересно, что без книжки меня уже никто на слёте и не ожидает увидеть. "Писателем" меня за глаза называют многие, а здесь, в Оттаве, я даже кличку получил. Какой-то молодой человек, во время воскресной "Свободной сцены" проходя мимо меня и заметив, что я всё время что-то, даже в полной темноте, записываю спросил: "Ты что анекдоты пишешь?", я отшутился: "Нет, говорю, скорее "Записки сумасшедшего"". Тогда он назвал меня Пименом, намекая на известного всем летописца.

Подводя итог всему что я увидел на фестивале в этом году, я бы хотел обратить внимание организаторов на то, что им не удалось сохранить (а может быть это случайно не получилось только в этом году) из того хорошего, накопленного за предыдущие годы. Сравнивать я могу, правда, только с фестивалем трёхлетней давности (2001 года), на котором "сам был, мёд пиво пил".

Так вот тогда приехавший петь и слушать народ, располагался в кэмпинге более компактно, и общение у костров, которых тогда было много, происходило интенсивнее, разнообразнее и интереснее. И дело здесь не только в том, что три года назад люди ещё не знали друг друга и жадно общались между собой, а скорее в том, что сами организаторы тогда старались не слишком привлекать к себе внимание творческой тусовки, давая им самим разобраться с кем они хотят попеть у костра в ту или иную ночь. Организаторский сайт в 2001 году был отнюдь не самым поющим местом слёта, просто одним из многих. В этом же году из-за дисперсного расположения групп услышать можно было только тех, кто сам добрался до "заднего двора" оргкомитета, а пообщаться у костра с кем-нибудь из интересных людей, размещённых "у чёрта на куличках" "не было никакой моей возможности". В результате фестиваль, на котором в 2001 году царил разгул "западной демократии" (в основном на кострах), в 2004 году превратился в собрание на котором правит принцип так хорошо всем нам знакомого по прошлой жизни "демократического централизма" (с пением в основном только под "шатром" для "многоуважаемых членов" и руководителей). Тёплая, домашняя атмосфера фестиваля, от этого, как мне кажется, немного проиграла, особенно если смотреть на всё это со стороны стоявших на отшибе групп.

Справедливости ради надо заметить, что такая расстановка лагеря была навязана оргкомитету хозяином кэмпинга, решившего провести перепланировку и улучшение дорожного покрытия своей территории в самый не подходящий для участников слёта момент. Кроме того, видя что других вариантов у такого "богатого" клиента нет, он поднял цену договора за съём кэмпинга. Что получается из того, "когда в товарищах согласья нет" ярко продемонстрировал прошлогодний "Первобытный" слёт любителей авторской песни Восточного побережья США. KSPUS после окончания того слёта поступил мудро и больше с хозяевами недостроенного кэмпинга дела не имел. Теперь, видимо, наступил черёд принятия подобного же решения членами Оттавского оргкомитета.

О жалком ручейке желающих прослушаться и выступить в "Главном концерте" фестиваля в этом году я уже говорил. Для сравнения – в 2001 году ручей был похож на реку. При том, что три года назад среди певцов и поэтов тоже были люди так и не захотевшие пройти "экзекуцию", зато ночью у костров певшие хорошо и много. Кстати о поэтах. На шестом фестивале "Над Канадой небо сине.." их не было вообще, тогда как на третьем – стихи звучали не только со сцены, но и у костров. Куда подевалась эта творческая река? Ручей пересох или прогноз погоды напугал канадских бардов и менестрелей? Ответа на эти вопросы у меня нет, я только констатирую факты. Доподлинно знаю лишь то, что некоторые американские поющие поэты и исполнители действительно не доехали до Белого Озера по независящим от них причинам.

Ещё одно, незначительное на вид, изменение во внутренней планировке фестивальной поляны не сделало праздник интереснее. Помните знаменитую присказку бабы-яги "Избушка, избушка встань ко мне передом, а к лесу задом...". Так вот, в 2001 году сцена-фургон была развёрнута к озеру боком и стояла в центре концертной поляны. Такое расположение создавало камерную обстановку вокруг помоста и придавало всему происходящему на нем действию атмосферу артистического кафе начала 20-го века, где-нибудь на Невском проспекте в дореволюционном Питере или на Тверской улице в Москве. Всё как бы происходило неофициально и подчинялось творческой энергии певцов, музыкантов и поэтов. Теперь же (говорят это сделали ещё в прошлом году) сцену развернули к озеру задом и уютное артистическое кафе превратилось в чопорный концертный зал, выходя на сцену которого "нужно соответствовать". Не зря же три года назад мало кто из бардов переодевался в специальный "концертный" наряд, потому что на сцене была создана домашняя "кухонная" обстановка. Теперь же все переодевались не один, а три или четыре раза, только для профессионального драматического актёра Станислава Холмогорова это нормально, а для менестреля, пришедшео в лес попеть для друзей – не совсем.

Уже написав эти строки, я в телефонном разговоре с Аллой Радуцкой выяснил, что развернуть избушку, то бишь, сцену к лесу, то бишь, к озеру задом пришлось тоже из-за жесткого требования хозяина кэмпинга, утверждавшего, что к нему обращались жители небольших населенных пунктов, расположенных на противоположной стороне озера, с жалобами на шум, раздававшийся из динамиков со стороны "Cedar Cove" глубоко за полночь.

Глава 16. Хэппи энд.

"Вот и окончился круг

Помни, надейся, скучай,

Белые флаги разлук

Вывесил Старый Домбай"

(Юрий Визбор)

Уже больше месяца прошло с тех пор как "белые флаги разлук" на фоне красного кленового листочка и положенной на бок акустической гитары вывесил Шестой фестиваль любителей авторской песни "Над Канадой небо сине...". Флаги вывешены, а мы, участники, всё продолжаем его вспоминать, надеяться на новые встречи и уже начинаем скучать без этих песен, без этого Озера, без двух дней и ночей постоянного общения на русском или украинском, белорусском или грузинском языках, без "стройки века", без "хренового" алкоголя, без "пирогов с капустой" и без ещё чего-нибудь, что было есть и будет только здесь, под Оттавой. Эта память души и сердца заставляет нас каждое лето возвращаться сюда вновь и дай бог, чтобы так было всегда.

Завершая своё повествование хочу ещё раз от всей души поблагодарить организаторов и титульных спонсоров этого песенного праздника за то, что не дают завять российской "Груше" на канадской земле.

9 сентября 2004 года

Продюсер южно-калифорнийского КСП "Душа" (CSP "SOUL") Б. Гольдштейн