Велика всё же тяга нашего КСП-шного народа к общению. На девятый год существования слётов КСП на американском континенте песенная волна накрыла наконец Мидвест и докатилась до Великих озёр. Правда слётная рябь на Мичигане была замечена несколько раньше – в 1999 году Слава Веллер, позже переехавший в Бостон пригласил по интернету поющую молодёжь Иллинойса и Висконсина собраться в лесу и попеть так как это уже сделали на Западном и Восточном побережье США, а также в Восточной Канаде. Но тусовка тогда особой активности не проявила и целых пять лет собиралась в очень ограниченном составе (человек 60-70) в основном у костерка посидеть, за жизнь поговорить, ну и немного старых чужих песенок вспомнить. Некоторое время ушло и на притирку взглядов основных организаторов действа Лии Черняковой (Миллуоки), Леонида Тверского (Чикаго) и Александра Авербуха (Чикаго), а также на установление дружеских отношений между интересующимися данным видом общения группами. И вот, после осеннего (опять небольшого) слёта прошлого 2003 года, когда в местной прессе появилась тёплая рецензия фотокорреспондента одной из русскоязычных газет Чикаго Григория Крутовского о прошедшем мероприятии и о том, что весной 2004 года организаторы попытаются повторить подобное – Мидвест проснулся.

В феврале-марте до заинтересованных КСП-шных кругов Тихоокеанского и Атлантического побережий Америки дошёл слух, что 11-13 июня 2004 года на севере штата Висконсин состоится "ОКОЛОКОСТРОВАЯ ТУФТА-II" или слёт КСП Мидвест. Ожидаемое количество участников – 500-600 человек, сразу поставило этот слёт в число приоритетных мест, которые я хотел посетить в этом году. Всегда ведь интересно знать, что творится там, в глубине, откуда редко кто всплывает на поверхность двух океанов. Единственное что несколько омрачало предстоящий праздник – это точное совпадение его по датам с очередным большим слётом Восточного побережья, на котором ожидалось, как всегда, невероятное количество знаменитых гостей из России, Канады и многих штатов Америки. Конечно же со всеми ними хотелось в очередной раз встретиться и пообщаться, но присутствовать одновременно в двух местах, как Вы понимаете, невозможно. Поэтому, выбрав Мидвест, я оказался единственным представителем двух побережий в этом Великом озёрном краю, о чём не только не жалею, но и вполне серьёзно горжусь. Зато теперь я имею удовольствие поделиться своими впечатлениями об увиденном и услышанном со всеми любителями жанра авторской песни, разбросанными порывистыми ветрами эмиграции по всему земному шару.

Глава 1. Хмурый город Милуоки

Поездка моя, как всегда, предполагала знакомство с городами, в которых я до этого не бывал, на этот раз с Миллуоки и Чикаго. Один из красивейших городов, раположенных на берегу озера Мичиган – Миллуоки встретил меня довольно мрачно, "накрапывал осенний дождичек..." Однако островерхие, готические крыши церквей и соборов, как-будто напоказ выставленные вдоль 94 дороги привели меня в восторг и я едва дождался утра следующего дня, когда мне была обещана экскурсия по городу. Но утром дождь не только не прекратился, а пошёл ещё сильней и я, немного приуныв, решил посвятить часть дня знакомству с библиотекой и фонотекой хозяйки – Лии Черняковой, знакомой мне в качестве организатора концертов авторской песни в этом небольшом городке штата Висконсин. Но мои добровольные гиды – родители Лии, Роза и Павел Черняковы, решили показать мне город во чтобы то ни стало. В результате мы в течении трёх часов под проливным дождём ездили по всему городу и смотрели прекрасную культовую немецкую, польскую и французскую архитектуру из окна легкового автомобиля, попутно обращая внимание на современные творения жилого, административного, художественного и садово-паркового искусства. Надо сказать, что даже несмотря на дождь и густой туман, визуальное впечатление о городке Миллуоки я получил. Кроме того, за мокрый остаток дня мне всё-таки удалось познакомиться с сокровищами библиотеки и фонотеки АП семьи Черняковых. Раритеты (записи Кати Капельниковой, Ирины Фёдоровой, Марины Меламед и молодого харьковского барда – Николая Воротняка) пополнили мою коллекцию. С огромным интересом узнал, что Лия давно пишет стихи, а на некоторые из них ей самой написана музыка. Пока поэтесса пребывала на работе мне удалось прочитать кое-что из её поэтических архивов, бережно переплетённых и хранящихся в одном экземпляре у родителей.

Весь вечер, "после дождичка в четверг и в сухую пятницу", до отъезда на слёт мы гуляли по городу, пробовали знаменитое пиво, сваренное прямо при нас в одной из многочисленных немецких пивоварен, наслаждались красотой необычного здания художественной галереи, бродили по паркам и скверам вдоль озера и изучали историю заселения Миллуоки европейцами в историческом музее, где нашим собеседником оказался один из работников этого заведения – американец с французскими корнями.

Глава 2. "А мы обучены этой химии – обращению со стихиями..."

В шесть часов вечера, в пятницу, 11 октября, погрузив в машину, гитару, палатки, рюкзаки и сумки с провизией, а также включив проигрыватель мы выехали под стихи и песни с компакт диска "Кораблик мировой души", который я успел подарить Лии, а она сразу же с жадностью стала вслушиваться в творчество, незнакомых ей до этого певцов и поэтов. Нас ожидала не такая уж дальняя дорога, всего-то полтора часа на северо-запад, где, недалеко от городка Greenbush, были сняты 7 из 9 групповых сайтов Greenbush group campground, расположенного на территории North Kettle Morain State Park. Погоду в этом районе обещали облачную с прояснениями, временами дождь и грозы. Несмотря на такой невесёлый прогноз, к вечеру в пятницу на кэмпинге собралось примерно человек 120-130 и среди них достаточно поющего народу, чтобы вечерний костёр знакомств продлился всю ночь. По крайней мере на это рассчитывали многие.

Картина первая. Комаринская

Среди тех, кто с нетерпением ожидал приезда такого большого количества поющих и слушающих человекообразных индивидуумов были тучи кровососущих насекомых, в просторечии зовущихся комарами. Я, давно забывший в своём южно-калифорнийском раю об этих тварях, был неприятно поражён их надоедливому жужжанию возле моего уха, мешающему сосредоточиться на исполнении очередной песни. Когда-то, в далёкие 60-70 годы ХХ века, представить себе подмосковные слёты в начале июня без комаров было просто нельзя. Мало того, что это просто их время, так ещё и места под свои сборища мы почему-то всегда выбирали на болоте. Ну а на Мидвесте места низинные, болот и озёр достаточно, поэтому почувствовать себя в привычной обстановке московских слётов гораздо легче, чем где бы то ни было (за исключением, разве что штата Вашингтон, с его вечно дождливым характером).

Судя по набору химических средств от этой назойливой мошкары в машинах чуть ли не всех приехавших на слёт, туристы подготовились к ночному бдению плотненько и со вкусом. За два дня каждый из нас (за редким исключением) опрыскал себя с головы до ног не один раз, ведь кроме пения у костра, всем хотелось съездить искупаться или порыбачить на озеро, прогуляться по лесу, понюхать цветочки (рвать их в парке категорически запрещено), сделать красивые фотографии на память о песенной вылазке на природу.

Уже приехав после слёта в Чикаго, в доме ещё одного организатора – Саши Авербуха, я узнал, что комариная активность стала понемногу уменьшаться и, по мнению местного населения, можно начинать выбираться вечером на прогулки, не боясь быть укушенными насмерть. Оказывается в районе Великих озёр есть четыре вида комаров, которые переносят инфекции, небезопасные для жизни человека, но отличить их по внешнему виду от безопасных не представляется возможным. Как бы между прочим мне было сказано, что в этом году от комариных укусов в пригородах Чикаго и Миллуоки уже погибло восемь человек. Так как я принципиально не мазался на слёте не только средством от комаров, но и всякими кремами от солнечных ожогов, то я тут же начал себя ощупывать и определять симптомы. Слава богу все комариные укусы, которые я получил, оказались безопасными и вскоре исчезли с моего тела, раз и навсегда (до следующего слёта на Мидвесте).

Картина вторая. Мокрый вальс

Часам к десяти вечера, когда на кэмпинг приехали все желающие попеть в пятницу, народ стал понемногу собираться у большого костра, разведённого на сайте №9, где хозяйничал самый опытный турист слёта, а по совместительству третий его организатор, ещё один представитель славного города Чикаго – Леонид Тверской. Группы стоявшие на этом сайте, действительно вели себя как опытные туристы, остановившиеся на ночлег после успешно пройденного за день маршрута. Огонь и чай на всю шатию-братию был приготовлен моментально. Да и названия у них были соответствующие – "Костёр" и "Альпинисты". Подтянувшиеся с сайтов №№4,5 и 8 исполнители, барды и другая сочувствующая публика, уютно устроилась вокруг костра и затянула хоровые негромкие песни Окуджавы, Кукина, Якушевой, Клячкина, Дулова, Городницкого и других классиков жанра. Как обычно бывает в такой обстановке, все с удовольствием пели на разные голоса, не перебивая и не перекрикивая друг друга. На душе стало тепло и спокойно.

Вечер только начинался и кто же знал, что в половине первого ночи, кому-то в голову придёт мысль спеть всем вместе красивую песню Евгения Клячкина "Мокрый вальс". Наверное строчкой "Выйди ночью под мерцающий дождь..." мы этот дождь и приворожили. Стоило нам только закончить песню, как он стал накрапывать. Опытный походник и знаток "приметных" песен Тверской тут же вспомнил и запел "Антидождливую песенку" в которой были такие слова: "Осенний дождик, пожалуйста не лей, не смей мочить продукты и ребят". На этих словах водные хляби разверзлись над нами и с неба упал такой ливень, что добежать сухими до своих палаток не успел никто, даже хозяева сайта №9. Впопыхах все стали укладываться спать, а дождь лил как из ведра почти до самого рассвета, серьёзно напугав всех, кто уже приехал. Подумалось, что в такую погоду вряд ли кто-нибудь ещё приедет в субботу и массовости мероприятия будет нанесён серьёзный урон. Однако в субботу небо, хоть и хмурилось временами, дождём все-таки нас миловало, а к ночи так вызвездило, что под ноги смотреть расхотелось совсем.

Глава 3. Открытие себя

Картина первая. Прислушивание

Как только не называли за последнее время группу людей, выполняющих на слёте черновую, но такую необходимую работу по отбору авторов и исполнителей на большой концерт: и "Группа Прослушивания" и "Группа Отслушивания". И "Творческими мастерскими" всё это "безобразие" тоже часто называлось. Здесь же, на Мидвесте, организаторы, уверенные в том, что их творческому составу не хватает в первую очередь доброжелательности со стороны слушателей, назвали процесс отбора и составления большого концерта "Прислушиванием", что моментально поставило всё на свои места. Действительно, как же это просто не прослушивать, а прислушаться друг к другу и постараться понять, для чего твой сосед по городу взял в руки перо, бумагу и гитару, и что старается тебе рассказать, почему именно тебе и почему ему это так важно. Сформулировала и озвучила этот термин Лия Чернякова, так что все авторские права принадлежат ей.

Прислушиваться к бардам и исполнителям я начал ещё в пятницу. Правда своих песен у костра ребята не пели, но исполнительский репертуар американской "Середины" просматривался довольно хорошо. Например я был приятно удивлён тем сколько песен знает бывший львовянин Вадим Гальперин, причём в его "рюкзаке" нашлись не очень известные песни его земляка Сергея Яковенко и старые добрые песни Алика Мирзаяна, а ранний Суханов мирно уживался с поздним Щербаковым. Лёня Тверской, как всегда, заражал окружающих самозабвенным пением бывшего бакинца, а ныне жителя Иерусалима – Якова Когана или прекрасными лирическими песнями Валерия Сергеева на стихи Дмитрия Кимельфельда. Отметил я и красивый голос Сашеньки Колот, вместе с которой хотело спеть чуть ли не всё мужское население кемпинга, потому что рядом с ней свой собственный скрипучий голос начинает казаться не таким уж и скрипучим. Спетость двух туристских групп тоже лежала на поверхности. Стоило только мне запеть что-то из Ады Якушевой, как стройный хор начал вторить мне на разные голоса. Тогда я стал играть тише, но тут мне показалось, что гитарный аккомпанимент этим ребятам как бы даже и не очень нужен, так хорошо и точно они выводили мелодию (прямо как октет МГПИ под руководством самой Ариадны Адамовны в далёкие 60-е).

Проснувшись утром после дождя я продолжил своё прислушивание, уделив на этот раз особое внимание авторам. О том что Лия Чернякова сочиняет стихи, все окружавшие нас вроде бы знали, только очень редко слышали как она сама их читает, а уж о том, что она и песни пишет совсем не догадывались. Поэтому, когда я из любопытства попросил Лию не только что-нибудь прочитать, но и напеть, а она, не стесняясь, исполнила мою просьбу, все, находившиеся в этот момент рядом, с интересом её выслушали, и, чего я и добивался, стали просить почитать или спеть ещё. В этот момент на поляну стали приезжать те, кто собирался приехать на слёт в субботу, и многие подходили в нашему столу, чтобы поговорить с Лией, как с одним из организаторов, удивляясь, что она ещё и сочиняет, а не только руководящие указания раздаёт.

Не меньше удивления у публики вызвала моя просьба спеть свою песню Надю Скомскую. Жену Лёни Тверского все знают как неплохую исполнительницу песен Юрия Кукина и Веры Матвеевой, а вот собственных песен от неё никогда не слышали. Моё любопытство было удовлетворено, да и самой Наде понравилось такое внимание к её персоне. Подошедший в это время Лёня Тверской был удивлён происходящим не меньше прочих. Но сюрприз ожидал и его. Дело в том, что ещё в четверг родители Лии сказали мне по секрету, что они слышали, как Лёня поёт свои песни. Я может быть и не так много, но всё-таки слышал и пел вместе с Тверским у костра. И, честно скажу, что своих песен он при мне не пел. Доверившись предоставленной мне информации, я тут же "взял быка за рога" и попросил Лёню сбацать что-нибудь своё. Видимо ночью он хорошо выспался и был настроен доброжелательно, поэтому в просьбе мне отказано не было. Мало того все мы с удовольствием послушали пять или шесть его песен, после чего он продолжил заниматься организационными делами.

Картина вторая. Репетиция

Контуры большого субботнего концерта начали понемногу приобретать свои реальные очертания. И, благодаря прислушиванию, концерт не обещал стать исключительно "исполнительским" и чересчур однобоким. Кроме того ожидался приезд ещё нескольких пишущих личностей, чьё сценическое мастерство среди собравшихся в лесу людей не подлежало обсуждению. Многие же из тех кто собирался выступить со сцены, но чувствовал себя не совсем уверенно, усиленно репетировали свою концертную программу. И тут надо выразить благодарность человеку, который приехал на слёт в субботу только около двух часов дня, но чьей помощью успели воспользоваться многие участники концерта. Евгений Поляк успел за короткое время отрепетировать не только свою программу, но и помочь подготовиться к выступлению Морису Синельникову, Лии Черняковой, Александре Колот, спеться с Мариной и Евгением Цейтлиными, Вадимом Гальпериным и т.д., вообщем как тот самый Шива из песни Высоцкого, который был многорук. О том, что репетиции эти не пропали даром, все участвовавшие в них вспомнили во время концерта или после него, получая бурные и продолжительные аплодисменты за свои песнопения на сцене слёта. А Женя, как магнитом продолжал притягивать к себе всё поющее население кемпинга до утра.

Картина третья. Озарение

Естественно, что потратив столько усилий на прислушивание друг к другу и репетиции, пожелавшие участвовать в концерте авторы и исполнители ждали озарения. Всем хотелось показать себя на сцене с самой лучшей стороны, хотя сделать это было чрезвычайно тяжело. В первую очередь потому, что пришлось выступать без всякой технической поддержки – усилительной аппаратуры и микрофонов. Собравшиеся часам к шести вечера 350 человек ждали песен и стихов, а у творческого состава начался предстартовый мандраж. Однако праздничная атмосфера установившаяся на поляне к началу концерта, дала возможность бардам немного придти в себя. Никто не боролся за место в составе, а с воодушевлением продолжал репетировать концертные номера и ждал своего выхода из-за кулис. Доброжелательно настроенная публика поддерживала аплодисментами каждого участника. Особенно много их выпало на Александру Колот, автора и интересного музыканта из Миллуоки Александра Романенко, уважаемого всеми, старейшего участника слёта автора из Чикаго Мориса Синельникова, исполнителя из того же города Бориса Борушека. Долго не хотели отпускать со сцены коллектив Евгения Поляка. Можно сказать, что в этот вечер "благодать или благословенье" сошли на всех и поющих и слушающих. Некоторые из авторов и исполнителей Лия Чернякова, Надя Скомская, Лев Шушунов, Дмитрий Стеблий сумели преодолеть свою стеснительность, зажатость на публике, а подростки – Серёжа Пружанский и Костя Стеблий решились спеть собственное сочинение на английском языке. Жаль, конечно, что не смог приехать в лес, дежуривший в этот день врач, а по-совместительству интересный автор музыки из Чикаго Андрей Иванченко, в последнюю минуту отказался выйти на сцену исполнитель из того же Чикаго Павел Солохин, не плохо певший в пятницу и субботу у костров. Но ведь это не в последний раз, и им тоже удастся показать себя.

В заключении этой главы я хотел бы привести, понравившиеся мне, тексты стихов и песен Лии Черняковой, Лёни Тверского* и Нади Скомской.

***

Стихи Лии Черняковой

У тех печальных образов

Стоишь, прощания не помня.

Твой взгляд молчания исполнен,

Твой ветер пахнет бирюзой.

Так — удивлённо — города

Усталых путников впускают,

Так обреченно точит камень —

Веками — талая вода.

Не верь, не смей — на этот раз

Не смогут отпустить скитальца

Прикосновенья бледных пальцев,

Мольба и смех смиренных глаз.

***

Муз. и ст. Лии Черняковой

Неровен час.

Чадит свеча.

На воске капля горяча.

Меня когда-нибудь предаст

Твоё неровное дыханье.

В глазах печаль,

И край плаща

На руку ляжет трепеща.

И вспыхнет водной пылью даль

В укор забытому гаданью –

Верней... Нежнее всех примет —

Остынет чай, простынет след...

Ну, что поделаешь, мой свет,

Такая синь лишь нам под силу.

Распахнут путь

И пеной гладь.

И ветру петь и снасти рвать.

И мне в той песне узнавать

Земли далёкой голос милый.

Песня про гнома

Муз. и ст. Надежды Скомской

Я хочу рисовать облака,

А на них — кружева угольком,

Но моя непослушна рука

И все время рисует не то.

Мне бы кисточку — в голубизну,

Как в безоблачность детской души,

Но опять тучи-кляксы ползут

и ломаются карандаши.

Не даётся весна мне никак,

и сама я себе не даюсь.

Вместо ласточек-старый сквозняк,

ковыляет и каркает грусть.

Мне бы пёстрым, цветочным огнём

брызнуть по бережку у реки,

но знакомый мой маленький гном

растащил все мои лепестки.

Что ж, немного пока подождём,

костерок нарисуем пока.

Ну и что же, что он под дождём—

мы дровишек подбросим слегка.

Мы укроемся старым плащём

и придвинемся ближе к огню.

К нам подсядет наш маленький гном

и протянет ладошку свою.

* К сожалению добиться текста песни от Лёни Тверского мне так и не удалось. Так что придётся поверить мне на слово и подождать до лучших времён.

Глава 4. Металлурги

Висконсин, Илинойс, Индиана – штаты промышленные. За несколько дней я видел множество производств расположенных по берегам маленьких речек, дымящие трубы из красного кирпича, закопчёные серые глухие стены речных пакгаузов, прибитую дождём пыль и смог над городами. Поэтому встретить на слёте бывших советских инженеров-металлургов, приехавших в Америку работать или просто перебравшихся сюда на постоянное место жительства представлялось довольно просто. Но что это были за металлурги!!!

Картина первая. "Красный командир на гражданской войне..."

Появились работяги на поляне одновременно – один высокий, худощавый, другой – ниже среднего роста, плотный и гораздо моложе своего соратника по профессии. Расположились они на разных сайтах и когда старший по возрасту – Морис Синельников, пришёл навестить младшего коллегу – Евгения Поляка в его группу, собравшиеся в это время за столом люди дружно встретили Мориса его песней:

"Красный командир на гражданской войне,

Красный командир на горячем коне.

В бой идет отряд — командир впереди,

Алый бант горит на груди..."

Растроганный и сразу застеснявшийся автор, скромно присел на лавочку и стал внимательно слушать что и как Женя и его друзья поют. По тому, как этот человек моментально оказался в центре внимания, стало понятно, что свою знаменитую песню о "Красном командире" он написал когда-то о самом себе. На вопрос, будет ли он сегодня петь в концерте, он сказал, что ещё не знает, так как ему нужна помощь, а ребята его новых песен не играют и он не уверен успеют ли они их выучить. Гитаристы тут же заверили Мориса, что обязательно ему подыграют и он, успокоившись, с удовольствием стал петь вместе с ними песни Окуджавы, Никитина, Берковского, возвратившись душой в свою юность.

Во время концерта не было более внимательного слушателя чем Морис Синельников. Он с удовольствием слушал как поёт молодёжь и многих подбадривал перед выходом на сцену. Когда же настала его очередь, он показал, как надо петь без микрофона, чтобы всем было слышно: во-первых он встал поближе к зрителям, а во-вторых не стал надрывать связки, а, наоборот, принялся петь вполголоса и зал смолк. Оказалось что акустика в лесу очень хорошая и что мы сами себе мешаем, разговорами во время пения.

Кстати, Морис не стал привлекать к себе никакого специального внимания, как это делают отдельные "великие" барды прося чтобы их поставили в определённое место концерта. Манера поведения этого достойного во всех отношениях барда и человека, напомнила мне стиль общения с людьми Александра Андреевича Дулова. Только у него (да ещё у Владимира Ланцберга), до встречи с Синельниковым, я видел такие внимательные глаза и заинтересованность в том, что делают в жанре АП другие, а не только он сам. И ночью, во время пения у костра Морис Исаакович был так же деликатен и внимателен, как и днём у пикникового стола или вечером, во время концерта. Опять пел вместе со всеми, подпевая другим или предлагая что-то спеть кому-то из молодёжи, да и сам не отказывался от исполнения, когда его об этом просили.

Картина вторая. "Но вышел тихий дирижёр..."

Четверть века назад (оказывается это было так давно, но это — правда) в Москве было столько хороших коллективов, исполняющих авторскую песню, что на городских конкурсах они постоянно толкались между собой локтями за всевозможные звания лауреатов и дипломантов, а уважаемые члены жюри не могли удовлетворить всех желающих. Дело дошло до того, что один из сопредседателей Московского Городского КСП – Олег Чумаченко организовал фестиваль ансамблей в городе Пущино, на Оке. Этот фестиваль благополучно живёт и поныне.

А вспомнил я обо всей этой истории не случайно. Долгое время в Московском Институте Стали и Сплавов, где трудился Виктор Семёнович Берковский, знаменитый на всю страну мастер писать авторские песни для исполнения их не одним человеком, а целым коллективом, такого ансамбля не было. Виктор Семёнович, постоянно работая в жюри различных конкурсов, очень переживал, что честь института на этих праздниках песни поддержать было некому. И вот в 1978 году такой ансамбль в МИСиСе появился. Я помню радостно возбуждённого Берковского, старавшегося всеми правдами и неправдами наградить трио под управлением Евгения Поляка на очередном конкурсе песни и проторить коллективу дорогу в "светлое будущее". Мэтр старался не зря, но и без него было видно, что Марина Анисимова, Елена Малышева и Евгений Поляк талантливые люди, обладающие хорошими голосами и тонким вкусом в подборе репертуара, а руководитель этого трио – Женя Поляк, ещё и незаурядный организатор и хороший гитарист. Вскоре трио стало квартетом "Канон" и успешно существовало до конца 80-х. Потом, как всё у нас в стране – распалось. Имя Марины Анисимовой и по сей день, хоть и негромко, но звучит в дуэте с Сергеем Гопеном (смотришь иногда Всемирную Бардафишу Д. П. Соколова и находишь имя дуэта, выступающего то в одном, то в другом конце Москвы), Лена Малышева тоже поддерживает форму в Москве в разных сочетаниях, а Женя Поляк, осенью прошлого 2003 года, проявился на Мидвесте.

Приехал работать инженером на большой металлургический завод, расположенный на границе двух штатов Иллинойс и Индиана, пришёл на один из многочисленных концертов АП, проходящих в Чикаго, и, по хорошей и доброй традиции, спросил: "А КСП здесь есть?". Ну, его сразу же и послали по-нужному адресу к Саше Авербуху. Узнав, с кем имеет дело, Саша моментально свёл Женю с другим опытным московским КСП-шником Евгением Цейтлиным и его женой Мариной, а также Вадимом Гальпериным. Петь вместе понравилось, начались частые поездки друг к другу, потом репетиции, и вот на слётах Мидвеста снова появился коллектив под управлением Евгения Поляка.

То что в песне Виктора Берковского на стихи Булата Окуджавы строчки о дирижёре "Но вышел тихий дирижёр, но заиграли Баха, и всё затихло, улеглось, и обрело свой вид" отражают действительность я убедился на этом слёте. Чтобы ни делал и где бы ни появлялся в субботу и в ночь на воскресенье Евгений Поляк – "обретало свой вид", т.е. начинало петь на голоса, всё, что на эти голоса можно разложить. На концерте он, вслед за Синельниковым, "успокоил" зал исполнением песен вполголоса, а во время коллективного пения у костра задавал тон выбором распевного репертуара, который могут подпеть все желающие. Поэтому, когда в воскресенье (около 8 часов утра) Женя стал собирался домой, всё само собой "затихло, улеглось" на время. "Тихий дирижёр" сделал своё дело – оставил в душах людей ощущение прекрасного на многие месяцы вперёд, совершенно точно зная, что осенью он с этими людьми (и их знакомыми) встретится снова и всё повторится сначала.

Глава 5. Три сосны

Одним из центральных мест общения на слёте стал сайт №4. Это и понятно, ведь на нём собрались опытные московские КСП-шники 70-х годов прошлого века. Выпускники различных ВУЗов Москвы, представители старых московских "кустов" они сумели воссоздать творческую атмосферу больших и маленьких слётов 25-30 летней давности на том пятачке, который был выделен им для устройства временного бивуака.

Картина первая. Куст "Новослободский" (доисторический период)

Евгений Цейтлин, выпускник МИИТа, был активным функционером на московских слётах докустового периода (до 1975 года). Он организовывал вечера авторской песни в своём институте ещё до того, как сцена МИИТа стала одной из пяти больших бардовских площадок, где проводились абонементные концерты МГЦАП. Его память цепко хранит песни того периода. В первую очередь благодаря ему, его жене Марине и, естественно, представителю "Калужского" куста – Евгению Поляку на сайте №4 звучали старые добрые песни. Вообще, их домовитость придавала тусовке на этой поляне вид открытой для всех гостей домашней вечеринки на подмосковной даче, и шашлыки, искусно приготовленные Женей, только подтверждали это наблюдение.

То, что на "вечеринку" собрались больше с целью попеть, чем выпить, тоже напомнило первые московские слёты, на которых даже действовал (правда совсем недолго) сухой закон. За этим столом с удовольствием пели старые песни Вадима Егорова и Александра Суханова, Владимира Качана на стихи Леонида Филатова, Юрия Аделунга и Михаила Анчарова, Новеллу Матвееву и редкие вещи Окуджавы. С особым почтением распевали Берковского и Кима, Никитина, Визбора и Клячкина.

Картина вторая. Куст "Балаган" ( "Полный, братцы, "Ататуй")

Когда я в субботу днём зашёл на сайт №4 чтобы узнать не приехал ли ещё Поляк, то обратил внимание, что ко мне внимательно присматриваются несколько человек. Примерно через час моя память вернула мне образ человека, показавшегося мне знакомым. Когда же он произнёс имя Саши Ткачёва, самого известного барда моего московского куста "Балаган", командиром которого я когда-то был, "всё встало на свои места". Передо мной стояли довольные жизнью и этой неожиданной встречей бывшие члены группы "Ататуй" — Михаил Сарычев, его жена Света и Лена Кушнир. Такого серьёзного десанта из "Балагана" я на Мидвесте встретить никак не ожидал. Конечно же начались воспоминания "о друзьях-товарищах", разъехавшихся по всему миру, и песнях, которые так любили петь в этой с одной стороны очень интелегентной, а с другой бесшабашно-лесной, туристской группе. Самыми любимыми авторами этой группы были Юз Алешковский и Александр Галич, а из своих, "кустовых", конечно же Александр Ткачёв. Впрочем Сашу любили в нашем кусте все, это не было чем-то оригинальным, а вот попеть Алешковского и Галича вместе с основным певцом группы Пашей Амбургом я к их костру на любом слёте подходил обязательно. Уважали у этого костра и песни Владимира Качана на стихи Леонида Филатова "Клавочку", "Полицая" "Вот улечу парус налажу..." и Юры Аделунга "Карнавал", "Песню кающегося монаха" или "Песню привидений". Миша и Света с удовольствием вспоминали свою свадьбу, которую им устроил в лесу наш песенный куст, а Лена – подруг по МИРЭА, с которыми она вместе придумывала и оформляла песенные посиделки ("кулуары") после абонементных концертов в ДК Металлургов (базовом ДК нашего куста).

Здесь, удобно расположившись в одном из песенных центров слёта, они внимательно слушали всех кто пел, много фотографировали на память и даже записывали кое-что на магнитофон.

Картина третья. Под Кустом из жёлтых листьев (мы из "Керосинки")

Ещё один из жителей сайта № 4 (хозяин) – Саша Авербух, по московским понятиям, самый обыкновенный "хвост". Но из тех "хвостов", в чьи души КСП-шное братство западает сразу и навсегда. А в эмиграции "вдруг откуда ни возьмись" просыпается в таких людях желание собрать вокруг себя единомышленников и вспомнить всё то доброе, что когда-то проникло в собственную душу во время студенческих вечеринок или случайных вылазок в лес с друзьями на наши песенные слёты. Он и его жена, Ира – выпускники МИНХиГП (в просторечии "керосинки"). Учились они в институте почти в тоже самое время, когда в стенах этого ВУЗа во всю мощь звучал голос известного в кругах КСП исполнителя, аккомпаниатора А. М. Городницкого, а позже одного из редакторов журнала "АП Арт" – Михаила Столяра и ансамбля под его управлением – "Живописцы". Кроме того Саша дружил ещё с одним известным сейчас автором и исполнителем – Анатолием Колмыковым.

В общем, зёрна любви к авторской песне и общению на почве интереса к ней, посеянные больше 20 лет назад, дали хорошие всходы. Именно Авербух явился одним из катализаторов КСП-шного братства на Мидвесте. Они с Лией Черняковой и Лёней Тверским нашли друг друга в самый подходящий момент, когда один из первых активистов этого "обречённого на успех" дела – Слава Веллер, перебрался на Восток. В телефонной книжке Саши постоянно появляются новые имена и фамилии ребят, которым нужно творческое общение между собой. Многие из них учились или продолжают заниматься у него на курсах программирования, получая столь нужную и популярную в Америке профессию. А по совместительству они ещё и поют, сочиняют стихи или песни, ходят на концерты и ездят на слёты, которые организует их преподаватель.

Он любит петь классику АП и лучше всего раскрывается не на сцене, а в неформальной обстановке кухонных посиделок, у пикникового стола или вокруг туристского костра. Попасть в круг его общения дано не каждому, но те, кому это удалось, отмечают необычайную надёжность этого человека. Он всегда под рукой, если нужна какая-либо помощь, вокруг него, как вокруг тёплой печки, всегда можно отогреться душой. Без таких энтузиастов ни один слёт или фестиваль в бывшем Союзе не обходился. Нельзя обойтись без них и здесь, в эмиграции (будь то Америка, Израиль, Германия или какая-нибудь другая страна мира).

Глава 6. "На Тверском бульваре..."

Ещё один энтузиаст общения на почве песни (с туристским уклоном) – бывший киевлянин, а ныне житель Большого Чикаго, Леонид Тверской. Если Вы, живя в Чикаго, хоть раз ходили в пеший или байдарочный поход, то обязательно пересекались с этим фанатом лесного образа жизни. Он состоит членом, по моему всех мыслимых туристских организаций Америки, а также общественных организаций по охране окружающей среды. Для Лёни, например, обычное дело отправиться во время шквального предупреждения в байдарочный поход, а потом рассказывать всем, как прошедший в сантиметрах от их стоянки смерч, пощадил его автомобиль, или поехать в свой законный отпуск считать популяцию лосей в канадскую провинцию Манитоба.

Тверской да ещё Наум Лисица, тоже бывший киевлянин ныне проживающий в Филадельфии, автор знаменитого "Вальса в ритме дождя" являются, если так можно выразиться, хранителями жанра туристской песни на американских слётах КСП. Лёня проводит в жизнь постулат о том, что петь на слётах надо без микрофонов и, как можно больше, вокруг костра. Всё должно происходить по наитию, а излишние организационные усилия его только раздражают. Не уверен, знает ли он об этом, но в канадской провинции Британская Колумбия, в городе Ванкувере, у него есть единомышленники. Руководитель КСП "Ванкувер", Евгений Городецкий, именно по такому принципу и проводит ежегодные "Открытия сезона" — небольшие песенные слёты на турбазе (человек на 100-150). Правда эти 100-150 человек спеты настолько хорошо, что микрофоны им и не нужны, поскольку среди них нет слушателей, — все в меру сил и желания поют. Надо сказать, что в пятницу, да и в субботу после концерта на сайте №9, где стояли туристские группы под чутким руководством Тверского хором пели много. Да и сам Лёня, пока вконец не потерял голос, до самого утра солировал.

Вообще, я считаю, что Мидвесту очень повезло в том, что организацией слётов КСП занялась компания дополняющих друг друга личностей, где туристский максимализм Лёни Тверского уравновешивается манерой общения Лии Черняковой, принятой в советских ЛИТО или светских литературных салонах начала ХХ века и свободным духом студенческих песенных вечеринок Саши Авербуха. Организационные же навыки каждого из них позволяют сделать для людей, запоминающийся надолго праздник.

Глава 7. "Балалаечку свою я со шкапа достаю..."

Есть у вышеназванного триумвирата и, так называемые, помощники-невидимки – скромные "ваганты", которые, "достав со шкапа свою балалайку", приезжают на слёт попеть от души для себя и для народа. Иногда кое-кто из них и в оргвопросах ценный совет может дать или, например, в "прислушивании" поучаствовать, концерт помочь составить и т.д.

Картина первая. Вадим Гальперин

Одного из таких "вагантов" зовут Вадим Гальперин. Как я уже писал выше, он относится к полиглотам в жанре авторской песни. Много послушав, и не меньше заучив наизусть, он способен, как факир, круглосуточно доставать из рукава ещё не спетые сегодня песни. Его голос, так же как и голоса Жени Поляка и Лёни Тверского, звучал на поляне слёта повсюду. Сайт №5, где он квартировал, выглядел буквально осиротевшим в те часы, пока Вадим ходил в гости на другие песенные площадки, хотя петь там кроме него было кому.

По тому как Вадим жадно вспоминал вместе со мной песни Суханова, Мирзаяна, Каденко, Бережкова, любимые когда-то, но давно, особенно в эмиграции, им не исполнявшиеся, мне стало понятно как же не хватает ему в огромном Чикагском котле регулярного клубного общения, которое было у него во Львове. И жажда эта, для таких как он, не может удовлетвориться за два региональных слёта в год. Каждый дополнительный выезд на природу в большой или маленькой компании, конечно, помогает, но только отчасти. Потому что в маленьких компаниях такие ребята, как Вадим Гальперин, обычно являются единственным творческим центром коллектива и идут на поводу у друзей, обедняя свой репертуар и сокращая его до популярных мотивов в любом жанре, а не только в АП. Пополнить же его в одиночку, не общаясь с себе подобными, можно только по интернету, но такой вариант тоже не всем годится.

Вывод прост – собираться надо чаще и, желательно, большими творческими командами. Вот, например, в каждой команде участников американского чемпионата КВН обязательно присутствуют несколько поэтов, бардов или исполнителей авторской песни. А ведь по тому же принципу можно организовать "шуточный" или "серьёзный" чемпионат (фестиваль) команд КСП различных штатов. Существуя длительное время на постоянной основе такая "творческая команда КСП" города или штата не только сдружится между собой, но и будет подпитывать друг друга различными идеями, исполнительским материалом и т.д. К "весёлому розыгрышу" такого чемпионата готовы уже многие штаты Америки, да и Канадские провинции. Большие слёты Восточного и Западного побережий США, Оттавский слёт любителей КСП подготовили добротную почву для такой хорошо забытой старой "новой" формы клубного общения. Дело осталось за малым, найти спонсора, как это сделали КВН-щики. И "несмело, товарищи в ногу", по замечательному наблюдению Михаила Кочеткова

Картина вторая. Борис Борушек

Кстати в Чикаго одна такая команда уже есть. Это творческое объединение "Тема", хотя и собраны в нём люди интересующиеся, в основном, театральным искусством. Правда большинство участников этого объединения слёт КСП Мидвеста проигнорировало. Но единственный, приехавший в лес его представитель – Борис Борушек – недвусмысленно показал всем присутствующим, что талантов в таком городе, как Большой Чикаго, как говорится, немеряно. Этот молодой человек, чем-то неуловимо похож на, известного в кругах КСП Восточного Побережья, Митяя Крапивницкого и отличается от него разве что репертуаром. В отличии от Митяя, Борис не поёт песен Игоря Белого и Александра Карпова, зато с блеском исполняет Олега Митяева.

Лично я отношусь к творчеству Митяева достаточно равнодушно и редко прислушиваюсь к людям, в репертуаре которых его песни занимают большое место. Надо быть большим умельцем, чтобы исполнением песен Олега Митяева, полностью перевернуть впечатление об авторе, раз и, казалось, навсегда в моём мозгу устоявшееся. Наверное поэтому в пятницу я и не обратил на Борушека никакого внимания. Тем более, что его молодой организм не смог совладать с большой дозой алкоголя, принятого в тёплой компании друзей и знакомых, расположившейся на сайте №5. В субботу днём он, то ли отсыпался, то ли принимал водные процедуры на озере. Знавшие способности Бориса, Вадим Гальперин и Евгений Цейтлин, за глаза посоветовали мне включить его в программу концерта. Сам он особого желания участвовать в официальной части слёта, каковой несомненно является "Большой субботний концерт", не проявлял и к торжественному началу ни в зрительный зал, ни за импровизированные кулисы тоже не зашёл. Когда же за ним, ближе к середине вечера, всё-таки сбегали и Борушек соизволил сказать мне, что он собирается петь, я с трудом нашёл ему место в компании довольно сильных, с моей точки зрения певцов.

Момент озарения (и для него и для меня) наступил после первого же куплета митяевского "Авиатора". Сколько раз слышал я исполнение этой песни самим Олегом и на концертах и на компакт-диске и ни разу не проняла она меня. А Борис так искусно скрыл поэтические шероховатости песенного текста умело сыгранными музыкальными паузами, красиво подчеркнул голосом мелодические достоинства оригинала и заставил таки меня прислушаться и к Митяеву и к себе самому. Аплодисментов на долю Борушека выпало очень много и реакция его на такой успех у публики, тоже была адекватной, как у профессионального артиста театра – он воодушевился от такого приёма и следующую песню спел на одном дыхании. На костре же у Авербуха и Поляка (сайт №4) он заработал от меня ещё несколько очков тем, что тактично не стал тянуть одеяло на себя, хотя и мог (гонор позволял), а продолжал любую песенную тему, начатую кем-то из более старших, исполнением песен по ассоциации с предыдущей. Тут-то и выяснилось, что кроме Митяева он знает и поёт многих бардов не только "эстрадного" направления в жанре АП.

Картина третья. Антон Крюков

Ещё один исполнитель привлёк моё внимание перед началом концерта. Во-первых, тем, что спокойно занял своё место среди зрителей. Если бы за несколько часов перед этим я не разговорился на сайте №6 с Женей Байером, из простого любопытства спросив его, не собирается ли кто-нибудь из их компании петь вечером со сцены, я бы, наверное, так и не узнал этого высокого, худощавого парня. Женя популярно объяснил мне, что певец из их компании подъедет как раз к началу концерта и зовут этого человека – Антон Крюков. Поёт он, по мнению Байера, очень хорошо и вполне достоин того, чтобы петь со сцены. Поверив на слово, я при составлении программы учёл мнение Жени. Уговорить самого Антона оказалось сложнее, но, услышав от меня, что никаких репертуарных рамок перед ним ставиться не будет, он согласился.

Исполнил он одну из ранних песен Михаила Щербакова "Просыпаюсь и гложет стыд", которую автор поёт очень редко. Тонкое чувство юмора и незаурядное сценическое мастерство, продемонстрированное Крюковым во время исполнения этой песни привело зрительный зал в восторг. В дополнении к этому, Антон оказался первым из бардов, а выступал он восьмым, спевшим "лёгкий" репертуар и раположив тем самым к себе слушателей. Вторая песня тоже была с юмористическим акцентом и мне показалось, что он увлёкся игрой на публику. Однако общение у костра (всё на том же сайте №4) развеяло мои опасения. Антон с большим чувством прекрасно пел ночью лирические песни Александра Андреевича Дулова и Леонида Сергеева, своего любимого Щербакова, питерского дуэта менестрелей – Александра Гейнца и Сергея Данилова и многих, многих других.

Женя Байер, рекомендовавший мне послушать Антона, был очень горд за друга, которому он составил протекцию, а я был, в свою очередь, благодарен Байеру.

Глава 8. Блюз у "Костра"

Ребят, поющих в не традиционной манере авторской песни или пишущих на "грани жанра" было на этом слёте мало. Обратили же на себя внимание двое – интересный музыкант и начинающий автор из города Миллуоки, Саша Романенко, играющий и сочиняющий в стиле рок, а также любящий аккомпанировать всем, кто его об этом попросит, и Володя Куперман, всем музыкальным стилям предпочитающий блюз. Правда Володя, кроме своего любимого Чижа, поёт и множество песен Визбора, Митяева, Иващенко и Васильева. После концерта Саша остался петь у большого костра, организованного там же, на сайте №8 и нигде больше его слышно не было, а Володя долго бродил по всем песенным точкам, пока не осел на сайте № 9.

Поющими, как я уже отмечал выше, встретили воскресное утро только на двух сайтах. Когда я добрался до стоянки №9 Володя Куперман вместе с молодёжью из "Костра" и "Альпинистов" самозабвенно пел Визбора, выбирая такие вещи, которые можно было сыграть в блюзовой манере. Получился такой небольшой междусобойчик в стиле "Визбор-блюз". В тех местах, где, уставший за ночь, музыкант не совсем точно играл аккомпанемент, хорошо спетый туристский коллектив своими голосами помогал ему с честью выбраться из затруднительного положения.

Слушать как играют и поют Визбора 20-летние молодые люди, большинство из которых родились незадолго до или в год смерти Юрия Иосифовича было очень приятно, ведь это означает, что передача эстафетной палочки поколения 60-х произошла. Существует мнение, что современные барды перестали писать песни, которые хотелось бы исполнять хором. А молодым людям петь вместе песни "прошлого века" неинтересно. Я не согласен с этой точкой зрения и на слёте КСП Мидвест убедился как раз в обратном. Молодые ребята (и это очень хорошо) с удовольствием поют хором, пусть пока песни бардов старшего поколения, но время петь вместе свои уже не за горами.

Глава 9. "Бояре, а мы к Вам пришли..."

Ещё одна особенность отличала "ОКОЛОКОСТРОВУЮ ТУФТУ–II" от других слётов любителей авторской песни в США. В гости друг к другу здесь ходили не по одиночке, а толпами. Почти как в старинной детской игре "Бояре, а мы к Вам пришли...". Попеть в кругу своих друзей и знакомых, конечно же, хотелось, но ещё больше хотелось вместе с этими друзьями послушать, что же делается рядом, как говорится и "других посмотреть и себя показать".

Просидев почти всю ночь на костре у Саши Авербуха и Жени Поляка, я, тем не менее, смог пообщаться и попеть с Антоном Крюковым и его друзьями с сайта №6, с Морисом Синельниковым и его поклонниками с сайтов №5 и №7, с Вадимом Гальпериным и Борисом Борушеком и их знакомыми с сайтов №5 и №8. Когда же наступило утро, то в гостях у этого гостеприимного костра оказалась толпа молодёжи под руководством Лёни Тверского, пожаловавшая спеть вместе "побудочную" песню Михаила Володина "В Макао какао стаканами пьют...", которую их компания знала от начала до конца, а хозяева костра, безумно уставшие к тому моменту, подпевали им через строчку. От такого общения толпами осталось ощущение всеобщего братства и единения на почве хорошей песни, что, собственно, и должно сопровождать истинные слёты КСП.

Многие считают, что такую доверительную "братскую" атмосферу можно создать только на небольших, по числу собравшегося народа, слётах. Мне же кажется, что такая атмосфера создаётся, в первую очередь, коллективом (или личностью) организаторов. Почему-то каждый из нас, кто бывал на больших слётах или загородных фестивалях КСП в 70-е годы ХХ века именно это состояние братства и единения вспоминает. И дело здесь не только в том, что тогда "мы были молодые", и даже не в том, что "запретный плод" КСП был для многих из нас сладок, а в том, что придя на поляну слёта и увидев горящие и жадные до простого человеческого общения глаза организаторов "действа" каждому хотелось "петь с этими людьми в унисон". И энтузиазм в людях просыпался такой, что на любое (безумное на первый взгляд) предложение функционеров тут же находились охотники это предложение в жизнь воплотить. И от количества людей (300-600 человек на кустовых слётах или 3000-6000 человек на больших КСП), приезжавших пообщаться с помощью авторской песни это не зависело. Здесь же, в Америке, такое удаётся пока только на слётах небольшого или среднего формата.

Добиться "братства" на наших слётах можно только, когда каждый из приезжающих будет активно участвовать в едином творческом процессе (это касается и организаторов, и авторов, и исполнителей и слушателей). Толпы заинтересованных людей, ходящие в гости друг к другу, позволяют мне сделать вывод о том, что КСП Мидвест находится на правильном пути.

Глава 10. Бюро находок

Мотаясь по слётам, проходящим теперь во многих штатах США и различных провинциях Канады, я каждый раз отмечаю для себя какие-нибудь интересные организаторские приёмы, которые до этого не встречал. Ниже я хочу поделиться со всеми находками функционеров Мидвеста.

Картина первая. Каждый отвечает за себя

Отправившись в субботу днём на лесную прогулку в компании Лии Черняковой и Григория Крутовского, я разговорился с Лией об организационных особенностях "ОКОЛОКОСТРОВОЙ ТУФТЫ". Гриша очень часто то опережал нас, то отставал, ловя на свою дигитальную фотокамеру бабочек, комаров, необычные цветы и растения, попадавшиеся по дороге, а у нас с Лией развернулась настоящая дискуссия о тех или иных формах проведения слётов.

Оказалось, например, что ребята очень своеобразно решили проблему ответственности за всё, что происходит на групповых сайтах, которые они сняли под слёт. Вместо того, чтобы выкупить все места у администрации парка на одну кредитку (т.е. формально сделать ответственным за слёт одного человека из числа доверенных лиц оргкомитета) и проводить на слёте единую финансовую и дисциплинарную политику, они, зная что работники парка будут приезжать на поляну с проверками очень часто (и не всегда в удобное для разборок время), решили переложить всю ответственность (включая штрафные санкции за переполнение сайтов, парковку или разгрузку машин в неположенном месте, порубку зелёных насаждений, неорганизованные кострища, оставленную после слёта неприбранную территорию, шум после 10 часов вечера и т.д.) с себя на "кустовых командиров", предложив каждой группе компаний из 50-60 человек выкупить один из сайтов и жить на нём по своему внутреннему распорядку вплоть до установления собственной таксы за проживание. Единый же (небольшой) организационный взнос (то что можно назвать ценой билета) устанавливался лишь на покрытие расходов, связанных с официальным мероприятием слёта (в данном случае Большим субботним концертом).

С точки зрения "головной боли", которую может доставить во время слёта любое общение с официальными лицами, находка блестящая. Кстати сказать и ГОП (платный, как на Западе, или работающий на энтузиазме, как на Востоке) при такой организации дела не нужен, так как процесс "саморегулируется" внутри "провинившегося" коллектива. Правда и недостатки у такой системы тоже есть. В частности, очень трудно выделить территорию под "общественные" мероприятия слёта, поскольку всё раскуплено "частниками" от КСП. Кроме того частое посещение поляны слёта всевозможными рэйнджерами, пожарными, полицией и т.д., мягко говоря, нервирует.

Картина вторая. "Но где в награду эту песню я получил..."

Второе "ноу хау" Мидвеста может пригодиться слётам малого и среднего формата, на которых проводится только один "Большой субботний концерт" и никаких других официальных мероприятий не запланировано. Награждение участников концерта памятными грамотами и подарками на американских слётах КСП не новость. На "Востоке", начиная, кажется, со второго слёта ни один участник не только субботних, но и воскресных концертов без подарка не остаётся. Да и на Западе, по крайней мере в районе Сан-Францисского Залива и в штате Вашингтон, грамоты и медали особам, отличившимся, стоя на "высокой эстраде" вручают регулярно. Другое дело, как это награждение обставлено: на Восточном побережьи всё происходит буднично – спел, сошёл со сцены, "возьми с полки пирожок" (а иногда и не один) полезный, красивый, обязательно с эмлемой слёта; под Сан-Франциско, наоборот, слишком торжественно – с речами, рукопожатиями, поцелуями и объятиями, как на профсоюзных собраниях в бывшем Союзе; в славном городе Сиэтл – как во время церемонии вручения "Оскара", т.е. с перечислёнием всех творческих заслуг награждаемого в той или иной номинации, хотя конкурса никакого не проводится.

На Мидвесте вручение памятных подарков участникам "Большого концерта", длившегося два с половиной часа, вылилось в дополнительный концерт для зрителей, не желавших отпускать понравившихся им авторов и исполнителей без песни. Импровизация процесса "раздачи слонов" затянулась ещё на час, к обоюдному удовольствию поющей и слушающей аудитории. Самое замечательное в этом "ноу хау", что никто никого не заставлял делать всё именно так, а не иначе. Всё произошло спонтанно, по наитию, как того и добивался ведущий концерта – Леонид Тверской. Грамоты, с любовью изготовленные на комьютере художниками-энтузиастами и оригинальные сувениры, купленные в магазине и доведённые "до КСП-шного ума" неравнодушными к нашему песенному жанру умельцами, пополнили коллекции памятных безделушек 23 человек из Висконсина, Иллинойса, Индианы и Калифорнии

Картина третья. Обучаю прощаться со слётом

Этот слёт (исключительный случай) я покинул, по техническим причинам, раньше времени. Дело в том, что семья Саши Авербуха, в доме которого мне предстояло прожить до отлёта из Чикаго в Калифорнию, уезжала со слёта в два приёма, утром и днём, и место в машине для меня нашлось только утром. Непривычно было покидать поляну, когда все ещё только просыпались или совсем недавно пошли спать. Попрощаться со слётом так, как я это делаю обычно, мне не удалось. Правда о традициях "посошка" (концерта прощальных песен на импровизированной сцене или у костра) я ребятам рассказать всё-таки успел. Как же приятно мне было, когда приехавший ближе к вечеру, промокший Авербух, рассказал, что мой урок "на посошок" понравился и усвоен примерными школьниками "среднего Запада". А промок он потому, что обходил костры и подолгу пел у каждого на прощанье, до тех пор пока не пошёл ливень, такой же как в пятницу ночью и добежать сухим до машины, где уже были сложены вещи, он не успел.

Глава 11. "А тут по "Мичиган" гуляй, а кто посмотрит на тебя..."

Последние полтора дня я потратил на знакомство с Большим Чикаго. Правда бессонная ночь с субботы на воскресенье не позволила мне посмотреть ботанический сад и музеи города, но надо же что-то оставить и на осень. Зато прекрасную архитектуру Бахайского храма и знаменитый downtown Чикаго я увидел. Когда поздним вечером, в понедельник, 14 июня, я приехал в дом Иры и Саши Авербух, то на естественный вопрос хозяев: — "Понравился ли мне город?" я не мог дать однозначного ответа, хотя нагулялся и насмотрелся на него со всех сторон: сверху, с земли, с реки, с озера. Даже прекрасную экскурскию прослушал о всём многообразии архитектурных стилей, представленных в застройке делового центра города. Однако до сих пор меня не покидает ощущение того, что я в течении целого дня присутствовал на чемпионате мира по архитектуре, на котором все участники (как на беговой дорожке) толкают друг друга локтями, стараясь занять место непременно в первом ряду, чтобы уважаемое жюри отметило их, а не конкурентов. В результате такой толчеи у гуляющего по центру города человека создаётся впечатление, что он попал в лабиринт из которого нет выхода. Правда издалека на всё это стекло-бетонное буйство архитектурной мысли смотреть красиво, но не более того. А жить и свободно дышать в таком городском пространстве хочется только в отдельных местах, например на Мичиган Авеню или в районе старой водонапорной башни, превращённой в музей.

Резкий же контраст высотной, как бы создающей самой себе рельеф, застройки делового центра и совершенно плоского, однообразно застроенного пространства остальных районов Чикаго делает этот город контрастов ещё менее (лично для меня) привлекательным с визуальной точки зрения (впрочем так же как и Лас Вегас). Конечно первое впечатление от такого архитектурного колосса может быть и обманчиво, но ведь оно сугубо личное и может в любой момент измениться под воздействием тех или иных обстоятельств. Поэтому вернуться сюда, мне, несмотря ни на что, всё же хочется.

В заключении скажу, что, несмотря на такое экстравагантное название слёта, никакая это была не "ОКОЛОКОСТРОВАЯ ТУФТА", а самый настоящий слёт КСП по форме и по содержанию, что особенно приятно, потому что лозунг "Больше слётов хороших и разных" с появлением КСП Мидвест стало проводить в жизнь гораздо легче.

16.06 – 7.07 2004 года

Продюсер КСП "ДУША" Борис Гольдштейн.