Строчка дегтя в медовой песне

Даже и не знаю, с чего начать рассказ об "Ильменке-99". Наверное, начну с того, что погоды стояли отвратительные, что "синь озера Ильмень", как обычно, "осколком зеркала легла". Что не приехал Митяев, которого, в общем-то, не ждали, и что я не встретил знакомых, которых встречал ежегодно вот уже на протяжении семи лет.

С погодой и Ильменем все ясно — не поспоришь. Отсутствие Митяева тоже объяснимо — по слухам, Олег в Америке — работает над проектом "Песни века". А вот отсутствие знакомых лиц насторожило. "Времени не было", — говорили друзья потом. Да ведь всегда находилось. Самые честные отводили глаза и спрашивали: "А что там делать?" Так ведь раньше без дела не сидели: до рассвета жгли костры, орали песни, лечили осипшие глотки водкой. Ну да ладно. Как бы то ни было, Ильменка прошла, хотя многие говорили, что финансовые дрязги погубят фестиваль. Ходили слухи, что перенесут Ильменку либо на другое место, либо на другое время — не подтвердилось ни то, ни другое. Опять же слух "Место для палатки будет стоить червонец" так и остался слухом, хотя дрова по дешевке продавали...

Да что это я все об оргмоментах? О музыке бы слово сказать. А что тут скажешь? Пели много и с упоением. Под фонограмму и живьем. На традиционной главной сцене и сцене лесной. Но... Показательный пример: помешивая раскисающие макароны в котелке, я неожидан но услышал со стороны лесной сцены "Изгиб гитары желтой..." Пел мужик без фальши. Конечно, не Митяев, но с чувством, с толком, с расстановкой и несколько спекулируя исполнением гимна Ильменки. На втором куплете на него засвистели, потом послышались крики: "Перережьте провода! Эту песню петь нельзя. Митяев еще жив. Чего вы его хороните!" Я подумал, что еще немного — и в исполнителя полетят пустые бутылки. За осквернение "святынь".

На прошедшей Ильменке, пожалуй, не хватало вот этого самого, от чего наворачивались раньше на глаза душевные слезы. От чего раньше каждый в лагере был тебе кум, брат и сват и на свет любого костра можно было прийти, сесть у огня и сидеть до рассвета. В этот раз народ жил по принципу: "Каждый со своим". Со своим костром, своей компанией и водкой. Даже ильменские легенды, которых слышал я в прошлые годы множество, рассказывались на ухо только "своим". Интеллектуальная собственность...

Сколько раз слышал: "Ильменка вырождается..." — и никогда в это не верил, а садился в электричку и ехал. Теперь говорили: "Нет новых имен..." — и я снова не поверил. Приехал, а новых имен на самом деле нет. Остались песни, которые нравятся, а человека, которому бы с радостью уступил свое место у костра, обогрел бы и водкой напоил за его песни, не встретил.