(Интервью Светланы Сидоровой от 15 декабря 1997 года)

Юлий Ким, известный бард, поэт, драматург, уже третий раз побывал в Ижевске. И можно думать, что это начало хорошей дружбы. Он здесь явно пришелся ко двору. негромкий, несуетный, очень веселый и добрый человек, за плечами которого десятки песен к популярным фильмам и спектаклям. Достаточно назвать лишь несколько: "Двенадцать стульев", "Бумбараш", "Красная Шапочка". А знаменитая "Думы постоянные, губы окаянные..." давно считается русской народной. Хотя автор ее — Ким. Почему его песни любимы? Ответ, наверное, прост: в них напрочь отсутствует лжепатриотичность. Помните, у Булата Окуджавы — "Каждый слышит, как он дышит..." Концерт Юлия Кима в филармонии был очень насыщенным, потому что всякий раз песне предшествовала какая-нибудь невероятно интересная история. А перед лекцией в Международном Восточно-Европейском университете Юлий Черсанович ответил на несколько наших вопросов.

С. Богачева (псевдоним Светланы Сидоровой)

— Вы уже тридцать лет занимаетесь сочинительством. Как вам работалось раньше, в советское время, и как — теперь?

— Есть художники, которые работают сами по себе и полностью отвечают за все, что они делают. Это писатели, поэты, живописцы... То есть те, кто не связан с дополнительным творческим коллективом, как, скажем, драматурги или киносценаристы. Последним в советские времена работать было очень трудно, потому что цензура не терпела никакого вольномыслия. Теперь ее нет, и художник свободен в любом направлении своего поиска. Я, как сочинитель песен, стал себя чувствовать значительно свободнее. Один из моих друзей, Марк Харитонов, первый лауреат Букеровской премии у нас на Руси, по прежним временам никогда не мог быть напечатан. А сейчас у него уже книга за книгой выходят, публикация за публикацией. Это общепризнанный уже в мировом масштабе мастер художественной прозы. Так что для него, конечно, ситуация изменилась кардинально. Хотя, с другой стороны, я помню разговор с Булатом Окуджавой уже в новейшие ельцинские времена. Я спросил его, чувствует ли он разницу. Окуджава ответил — нет. Он всегда был одинаково свободен в своем творчестве. И в советские, и в постсоветские годы. Я, как и многие, писал раньше некоторые вещи "в стол", надеясь, что когда-нибудь они будут опубликованы. Но пока ничего из этих "запасов" не поставлено на сцене. Может быть, дождусь. А может, и нет...

— Скажите, хотелось бы попробовать себя в каком-то новом жанре?

— Это желание время от времени возникает. Ну, скажем, мне, конечно, думалось о прозе. Пришел час, и я начал заниматься прозой, написал уже несколько очерков, Хотя тут опять приходится невольно вспомнить советские времена, потому что первая серия моих очерков связана с диссидентами. Естественно, описывать это явление раньше было небезопасно. Сейчас я подготовил несколько публикаций из диссидентской жизни московского общества и собираюсь данную серию продолжать. Подумываю и о беллетристике. Но до этого пока руки не доходят.

— Юлий Черсанович, вам приписывают авторство самых разных людей и даже целого народа. Интересно, какой "комплимент" для вас самый дорогой?

— Самый мощный комплимент получил я за стихотворение, посвященное 19 октября, лицейскому дню. В одной из газет процитировали мои строки, под которыми значилось — "А. С. Пушкин". Вот так!

— Для ваших концертов не нужны никакие "прибамбасы". Вы да гитара. Кстати, о гитаре...

— Да, это целая история! Была у меня реставрированная цыганская гитара с очень широким грифом, неудобным для моей узкой кисти. Но, тем не менее, я уже привык на ней играть. И вот я оказался за границей, и на одном из концертов ко мне подошел фотограф, явно советского происхождения. Что и оказалось в действительности. Он когда-то был моряком торгового судна и лет за пятнадцать до нашей встречи сбежал с него в Копенгаген. И там остался, занялся фотографией. Ему понравилась моя гитара на концерте, и он сказал: давай махнемся не глядя. Я говорю: а где же твоя? Он говорит: завтра принесу. И я так ему поверил и отдал свою цыганскую. А наутро он мне принес вот эту, которая оказалась совершенно шикарной. Я в этом не очень разбираюсь, и только на четвертый или пятый год мне растолковали, обладателем какого сокровища я стал. Оказалось, это гитара очень классной фирмы "Фендер". И время от времени мне бывает даже совестно, что я на ней играю. Потому что я на гитаре по-человечески так играть и не научился. Обхожусь примитивными любительскими аккордами, которые выучил тридцать лет назад, и с тех пор свой арсенал не улучшал.

— Мы беседуем накануне Нового года, и я желаю вам здоровья, Юлий Черсанович. Еще много-много удач и, конечно, встреч у нас в Ижевске.

— Спасибо.

Опубликовано 31 декабря 1997 года в газете "Удмуртская правда". Здесь же помещен автограф Кима для читателей: "С Новым годом! Юлий Ким". Данный текст представляет собой сокращенный и отредактированный Светланой Сидоровой вариант интервью. И этот вариант я решил включить в сборник, хотя полный текст (аудиозапись) хранится в моем архиве, но требует дополнительной работы, которая оставлена на потом. Выражаю признательность Светлане Сидоровой за возможность воспользоваться результатами ее журналистского труда.

А. КРАСНОПЕРОВ

14 августа 2006 года