(статья, написанная для газеты, "Новости Севера"), 15.06.1997

Вот какое нынче время –

все в проклятьях и в дыму...

потому и рифма "бремя"

соответствует ему.

Окуджава, девяностые годы

...А теперь представьте себе, что отзвучали траурные мелодии и прошло несколько дней, а лучше — лет; что все мы выжили в этом времени и заговорили об умершем Окуджаве (не поверить никак: умершем Окуджаве) не казенными, а своими, живыми словами.

Представьте, что были уже написаны все мемориальные статьи, словно списанные одна с другой не по злому умыслу, а по трафаретности ума человеческого: заголовок из какой-нибудь песни Окуджавы о друзьях, рассуждение об уходе поколения, пара мудреных слов о простоте текста и естественности мелодии, фронтовые воспоминания автора (на худой конец сойдут и воспоминания автора о том, как он смотрел фильмы о войне), проиллюстрированные одной-двумя песнями Окуджавы на ту же тему, глубокая мысль о том, что мы должны, наконец, взяться за руки, иначе пропадем, и в заключение — что-нибудь насчет того, что коротки наши лета молодые, с намеком — мол, и свою смерть он тоже предвидел, вот какой был провидец.

И все, сказанное в этих статьях, будет абсолютно верно.

Ну, может, еще про "Путешествие дилетантов" вспомнят.

Не то движенье это скоростное,

а может, просто что-то возрастное:

все радости — гори они в огне...

Когда-нибудь за жизнь свою вторую

я это все, конечно, расшифрую,

а нынче это недоступно мне.

Окуджава, девяностые годы

А когда все это отгремит, может быть, кто-то и задумается: почему в "Батальном полотне" — там, где "Сумерки, природа..." — у кобылы вдруг оказываются крылья за спиною, как перед войною? Ведь пели все, а кто задумывался?

Что такое "арбатского романса старинное шитье"? Ах, это занавесочки? Скатерти? Платье? Все вместе? А как же тогда все это запихнули в одну строчку, да еще так, чтобы незаметно было? И откуда взялась на бульваре Распай, посередке "Парижской фантазии, петербургская салфетка? И почему "Надежды маленький оркестрик" называется "Песенка о ночной Москве", и откуда название у песни "Надпись на камне"? И что "а иначе зачем на земле этой вечной живу" — не припев, не рефрен, а простая формулировка смысла жизни, причем в каждом из четырех куплетов она разная.

Может быть, кто-то и напишет книгу о том, как удавалось одному человеку создавать для каждого стихотворения свой, ни у кого не взятый взаймы, мир ассоциаций и выражений, который при этом воспринимается так естественно, как будто мы всю жизнь так и говорили. Отчего и стало, собственно, диковинное слово "Окуджава" самой русской фамилией.

Может быть, в будущем веке, в новом тысячелетии человеческий род прочтет, наконец, внимательно, то, что написал для него Булат Шалвович Окуджава. И станет справедливей, милосерднее, и правильней.

Потому и сыплет первый снег.

В Иерусалиме небо близко.

Может быть, и короток наш век,

но его не вычеркнуть из списка.