Предисловие к книге "Авторская песня. Книга для ученика и учителя"

Во второй половине пятидесятых — начале шестидесятых годов у русской поэзии появилось новое, параллельное русло. Его создали "поющие поэты" — авторы стихов и музыки своих песен, являвшиеся одновременно их исполнителями (как правило, под аккомпанемент гитары). В одних случаях это были профессиональные поэты, сочетавшие песенное творчество с созданием непесенных стихотворений (Булат Окуджава, Александр Городницкий, Новелла Матвеева). В других случаях — авторы песен, именно в этом жанре реализовавшие свой поэтический талант (Юрий Визбор, Владимир Высоцкий, Юрий Кукин, Евгений Клячкин и многие другие). Песни такого рода поначалу исполнялись в дружеских компаниях, в туристских походах и геологических экспедициях, зачастую они предназначались для узкого круга, и прямой контакт исполнителя и слушателей создавал неповторимую, неформальную и доверительную атмосферу.

Со временем некоторые из авторов песен начали выступать с публичными концертами (чаще всего неофициальными или полуофициальными), еще больше расширили их аудиторию магнитофонные записи, сделанные как во время публичных, так и во время домашних концертов. Внедрившиеся в быт магнитофоны подорвали монополию власти на распространение звучащей информации, которая до тех пор проходила только через радио и телевидение и пластинки под строжайшим цензурно-идеологическим контролем. Как одна из разновидностей неподцензурного "самиздата" сформировался так называемый "магнитиздат". Поющих поэтов стали слушать (и петь) тысячи незнакомых им людей по всей стране.

Вскоре начались споры о том, как обозначить, как назвать новое общественно-художественное явление. Появилось выражение "самодеятельная песня", возникли КСП (клубы самодеятельной песни), стали проводиться многочисленные слеты и фестивали. В основе своей это было естественно возникшее молодежное движение со свободно-демократическими принципами и законами, однако власти пытались регламентировать работу клубов, навязать слетам и фестивалям комсомольские вывески и лозунги. Это позже вызвало неприятие термина "самодеятельная песня" со стороны независимо настроенных участников движения, и прежде всего со стороны тех авторов, которые не без оснований считали себя не "самодеятельными" сочинителями, не любителями, а профессионалами в искусстве.

Когда поющие поэты появились на радио, то посвященная им передача радиостанции "Юность" получила полушутливое наименование "Барды и менестрели" (использованы были западноевропейские старинные названия певцов-поэтов). Из этих двух слов в обиходе прочнее укоренилось слово "бард": им до сих пор продолжают называть тех, кто сочиняет песни и сам исполняет их, аккомпанируя себе на гитаре (в этом значении слово "бард" живет и в ряде иностранных языков). Однако самым общепринятым стало выражение "авторская песня", впервые употребленное, по-видимому, журналисткой Аллой Гербер на страницах журнала "Юность". Это выражение подхватили многие, его — с оговорками или без — согласились применить к своей работе такие лидеры и авторитеты, как Окуджава, Галич и Высоцкий. Поэтому понятие "авторская песня" дожило до нашего времени и даже вошло в справочные издания.

Бесполезно теперь спорить с этим обозначением, буквалистски придираться к его внутренней смысловой противоречивости, к тому, что "авторскими", строго говоря, являются все песни, за исключением фольклорных, поскольку у них есть авторы музыки и стихотворного текста (допустим, Дунаевский и Лебедев-Кумач). Любой термин несет в себе ту или иную степень условности, соглашения между теми, кто им пользуется. Достаточно того, что под выражением "авторская песня" большинство говорящих подразумевают примерно одно и то же.

Обычно термин-название появляется позже, чем сам феномен, им обозначаемый. Когда же родилась авторская песня? Соблазнительна возможность точно указать "первую ласточку" жанра: кто предлагает в этом качестве "Бригантину" Павла Когана и Георгия Лепского[1], кто напоминает о Вертинском, а кто видит первого "барда" в Денисе Давыдове... Если увлечься подобными ретроспективными поисками, то в конце концов можно добраться и до древнегреческой поэзии, исполнявшейся, как известно, под аккомпанемент кифары (предшественницы гитары). Но здесь необходимы разумные пределы. Песня, как таковая, предшествовала рождению всех поэтических жанров и является их общим источником. А тот тип песни, о котором у нас идет речь, сформировался именно в годы так называемой "оттепели" и отчетливо противопоставлял себя песням другого типа.

Авторская песня возникла как альтернатива "советской массовой песне" — жанру тоталитарного искусства, создававшемуся композиторами, поэтами и певцами. Среди деятелей литературы и искусства, работавших в этой области, было немало талантливых людей. Но никто из них не был автором песни в полном смысле слова. Композитор должен был порой класть на музыку совершенно безразличные ему тексты. В других случаях стихотворец сочинял слова на готовую ритмико-мелодическую схему (так называемую "рыбу"). Не вполне свободны были в выборе репертуара и певцы. Мы не беремся здесь оценивать достоинства и недостатки, плюсы и минусы массовой песни (имевшей "общественно-политическую" и "эстрадно-лирическую" разновидности) — это особая эстетическая проблема. Но совершенно очевидно, что именно в противовес такому типу песни та, о которой у нас идет речь, предпочла назвать себя "авторской". Один человек сочетает в себе, как правило, автора мелодии, автора стихов, исполнителя и аккомпаниатора — вот признак авторской песни как культурного феномена. А доминантой здесь является стихотворный текст, ему подчинены и музыкальная сторона, и манера исполнения. Между прочим, это четко осознано музыковедами: "В связи с главенствующим значением текста творцами авторской песни являются обычно не музыканты, а поэты"[2], — говорится в краткой статье "Авторская песня" популярного справочника.

Бывали, конечно, исключения. Не всякий из творцов авторской песни непременно предстает "един в четырех лицах". Так, например, Александр Городницкий сочиняет стихи, мелодию, исполняет свои песни, но при этом аккомпанирует ему кто-то другой. Мир авторской песни нельзя представить без Дмитрия Сухарева, хотя он сочиняет только тексты, мелодии его песен принадлежат чаще всего Виктору Берковскому и Сергею Никитину, которые не пишут стихов, но как композиторы и певцы являются своего рода классиками, вошедшими навсегда в историю авторской песни. С "чужими" стихотворными текстами работают Александр Дулов и Александр Суханов. Нередки были случаи, когда барды исполняли песни друг друга, что порой создавало путаницу и недоразумения по поводу авторства. Наконец, в движении КСП появился целый ряд певцов-исполнителей: благодаря им песни Юрия Визбора, например, звучат сегодня не только в записях, но и в разнообразных творчески-исполнительских интерпретациях. Некоторые дерзают исполнять песни Булата Окуджавы, конкурируя с автором, продолжающим выступать перед слушателями. Но все эти интересные "отклонения" не меняют сути дела. Исключения лишь подтверждают общее правило.

Доминантная роль поэтического текста определяет и критерий оценки авторской песни. Эстрадную песню часто любят исключительно за музыку (допустим, И. Дунаевского, М. Таривердиева или А. Петрова), за исполнение (к примеру, К. Шульженко, М. Бернеса или А. Пугачевой), "тексты слов" (по шуточному выражению Юлия Кима) во внимание принимаются тут редко. Авторская же песня в первую очередь оценивается в зависимости от качества стихотворного текста. Такая система ценностей сложилась в мире бардовской песни именно в те годы, которые мы условились считать "началом" этого явления.

Авторскую песню нередко называют "жанром", однако надо учитывать, что слово "жанр" в этом случае употребляется не в строгом литературоведческом смысле. В литературе существует жанр песни, к которому в равной мере принадлежат и "Хуторок" Алексея Кольцова (положенный на музыку разными композиторами), и "Подмосковные вечера" М. Матусовского (музыку к которым сочинил В. Соловьев-Седой), и "Полночный троллейбус" Б. Окуджавы (с мелодией, принадлежащей самому поэту). Песня — это словесно-музыкальное произведение, словесная сторона которого — независимо от качества — принадлежит области поэзии, сфере художественной литературы.

Кроме того, многие песни соотносятся с иными литературными жанрами, взаимодействуют с ними. Бывают песни-баллады (слово "баллада" нередко выносили в названия своих произведений Анчаров, Галич, Высоцкий — у каждого из них "балладность" претворялась по-своему), Авторской песне нередко присуще драматургическое начало, отсюда песенные монологи, диалоги, сценки. Возможны и целые песенные поэмы (например, у Галича).

Авторская песня в комплексном смысле — это многогранное социокультурное явление, в известной мере — общественное движение 50-90-х годов XX века. Свое слово о нем еще предстоит сказать специалистам самых разных областей: музыковедам, культурологам, социологам, историкам. Когда-то драматург Александр Володин назвал бардовские песни "фольклором городской интеллигенции". Слово "фольклор" здесь было употреблено слишком своевольно (авторская песня — это творчество индивидуальное, а не коллективное), но огромная роль авторской песни в истории русской интеллигенции бесспорна.

Авторская песня явилась одной из форм противостояния мыслящей части общества коммунистическому режиму. Отнюдь не все барды были политическими диссидентами, как Галич. Творчество, скажем, Новеллы Матвеевой или Юрия Кукина вполне аполитично. Но всех творцов авторской песни объединяют уважение к человеческой индивидуальности, мечта о таком обществе, где права личности признаются не на словах, а на деле, где свобода мысли считается нормой, а не аномалией. Именно это вызывало страх и ненависть тоталитарного режима к самой фигуре человека, который без спросу и разрешения "сверху" делится с другими людьми своими заветными, самостоятельными мыслями, выразив их в стихах, положив на музыку и взяв в руки гитару. Недаром с конца шестидесятых годов авторская песня вынуждена была перейти на полулегальное положение: ее вытеснили из радиоэфира, почти не допускали на телеэкран. Травле в официальной прессе подвергались Окуджава и Высоцкий, вынужден был эмигрировать Галич. Концерты бардов организовывались с неизменным риском и тщательно контролировались "личностями в штатском". Теперь многим даже трудно понять, почему визборовский "Разговор технолога Петухова..." в 1964 году вызывал такую панику у идеологических начальников, а тогда малейшее, пусть шутливо выраженное сомнение в том, что наша страна "впереди планеты всей", было преступной крамолой.

Немалую роль сыграла здесь и элементарная зависть "законопослушных" стихотворцев, чьи бесцветные книги выходили благополучно, но по известности, по проникновению в людские души никак не могли сравниться с бардовской поэзией. Они стремились доказать, что песня — это не поэзия, что к литературе относится только то, что напечатано на бумаге. В период перестройки и гласности все искусственные преграды были устранены, и авторская песня обрела полноправное гражданство: стали официально выпускаться пластинки бардов, живых и уже ушедших из жизни, публиковаться стихотворные сборники. Возникла ситуация честной конкуренции. Естественно, в области авторской песни тоже не все оказалось равноценным: есть здесь и произведения посредственные, и просто неудачные. Но в целом авторская песня выдержала проверку "по гамбургскому счету" (выражение Виктора Шкловского, подразумевающее оценку творчества исключительно по эстетическим критериям). "Процент" доброкачественных произведений оказался отнюдь не ниже, а, пожалуй, выше, чем в благополучной "письменной" поэзии. Не говоря уже о том, что авторская песня во многом спасла честь русской поэзии, благодаря творчеству бардов годы так называемого "застоя" не превратились для поэзии в целом в моровую полосу.

Многие решили, что на этом история авторской песни и закончилась, что в ситуации политической свободы, без тоталитарного гнета этот вид поэзии существовать не может. К тому же уходит — в прошлое магнитофонная форма существования авторской песни — размножаясь в компакт-дисках и видеофильмах, свободно печатаясь в журнальных и книжных изданиях, авторская песня перестает быть сама собой. К тому же начинает стираться граница между бардовской песней и рок-поэзией. Словом, авторской песней надлежит считать только то, что написано до начала 90-х годов, и где-то в этом времени надо поставить окончательную точку. Так смотрят на ситуацию и многие творцы авторской песни, включая ее патриарха Булата Окуджаву, и ряд ее исследователей, в частности, Андрей Крылов.

С такой точкой зрения можно поспорить, имея в виду, что наследие тоталитаризма изжито отнюдь не полностью, что вольный бунтарский дух бардовской поэзии еще может быть востребован обществом и культурой. Быть может, взаимодействие авторской песни с новыми формами коммуникации и со смежными художественными явлениями обогатит гитарную поэзию, не лишив ее художественного своеобразия. Но так или иначе спор этот еще предстоит, итоги его подведены будут не раньше начала следующего столетия, а сегодня можно заняться другой работой — рассмотрением авторской песни как сугубо литературного явления, как факта русской поэзии второй половины XX века. Именно такова задача этой книги — поговорить о бардах, безусловно являющихся поэтами, собрать песенные тексты, которые можно считать полноценными стихотворениями, подлежащими не только прослушиванию, но и чтению "глазами".

Книга состоит из нескольких разделов. Сначала следуют статьи о трех крупнейших творцах авторской песни — Булате Окуджаве, Владимире Высоцком, Александре Галиче. Анализируется их вклад в русскую поэзию, приводятся наиболее характерные тексты песен-стихотворений. Мы стремились не выдергивать отдельные цитаты из песен (порочность этого метода обнаружилась еще в пору "борьбы" с бардами), а анализировать произведения в целом, идя по пути "медленного чтения", — именно так работает с поэтическим текстом современная филология.

Затем следует раздел, куда включены избранные песни пяти выдающихся бардов: Михаила Анчарова, Александра Городницкого, Юрия Визбора, Новеллы Матвеевой и Юлия Кима. Каждому из этих поэтов посвящена вступительная заметка с краткой характеристикой творчества в целом.

Далее помещен "групповой портрет" ряда известных представителей бардовского движения, даны характеристики их творчества, разговор о каждом из них сопровождается разбором "самой главной песенки" (выражение Булата Окуджавы) — наиболее характерного поэтического текста.

Автор благодарит А. М. Городницкого, Ю. Ч. Кима, Н. Н. Матвееву за участие в составлении их подборок и уточнении датировок, а Е. В. Новикову — за подготовку текстов к печати. Особая признательность — А. Е. Крылову за целый ряд. важных рекомендаций и постоянную помощь в работе над данной темой.

Вл. Новиков

В кн.: Авторская песня. — М.: Олимп; ООО "Издательство ACT", 1997. — (Школа классики). — С.5

________________________________________

[1] Наряду с "Бригантиной" к числу таких "первых ласточек" относят также песни "Баксанская" (1943) А. Грязнова, Л. Коротаевой и Н. Персиянова на известную мелодию Б. Терентьева, "Барбарисовый куст" (1943) Н. Моренца, "Глобус" (1947) М. Светлова на мелодию М. Львовского. Эти песни поются и сегодня.

[2] Булучевский Ю., Фомин В. Краткий музыкальный словарь для учащихся — 9-е изд., доп. —. Л., 1988 — С. 4.