В предыдущем номере "Авторской песни" я начал разговор с авторами и исполнителями, желающими издаваться в "Артели". Я хочу этот разговор продолжить. Краткое содержание предыдущей части: хочешь писать песни — пиши, хочешь издаваться — издавайся, хочешь быть известным — будь. Для этого выучи элементарные правила поведения на рынке — можно брать пример с великих. Или не брать, если хочешь идти своим путем — тоже хорошо. Живи правильно — по понятиям, принятым в цивилизованном мире. Не верь идиотам, а, лучше всего, никому не верь. Используй технологии общения с участниками рынка, исключающие произвол в соблюдении твоих авторских и финансовых прав, сам соблюдай чужие права и т.д. В общем, живи правильно. За последний год "Артель "Восточный ветер" окончательно стала крупнейшим российским музыкальным издательством в жанре авторской песни. Ведущие позиции на издательском рынке, которые мы занимаем, кроме моральных и материальных дивидендов, приносят еще и некоторое количество разных проблем. Став большими, мы получили и плюсы, и минусы. Количество плюсов мы хотим увеличивать до бесконечности, а количество минусов — уменьшать до нуля.

Не знаю, что произошло, но за последний год приходящие к нам правообладатели резко поумнели (надеюсь, мы тоже). С нами общаются нормальные интеллигентные люди, понимающие человеческую речь и умеющие выразить свои мысли. Я с ними хочу поговорить об искусстве и о деньгах, поскольку приходят они к нам не за туманом и не за запахом тайги. За запахом тайги они в тайгу ходят.

Цель написания этой статьи — продолжение формирования понятий о сотрудничестве авторов с "Артелью "Восточный ветер". Сначала, автор, давай поговорим с тобой о том, КТО ТЫ ЕСТЬ.

Знаменитый американский писатель Уильям Фолкнер в своей знаменитой Нобелевской речи высказал очень правильную, на мой взгляд, и очень непростую для восприятия и понимания мысль. Суть ее в том, что писатель-прозаик, в подавляющем большинстве случаев, — это что-то вроде неудавшегося поэта. Поэзия — более высокоорганизованная форма человеческой речи, чем все остальные.

Я примерил эту мысль на русскую литературную реальность и поразился результатам этой примерки. Почти все любимые мной писатели-прозаики начинали как поэты, но у них или ничего не получилось, или что-то получилось, но не выдерживает никакого сравнения с их же прозой. Мне захотелось развить мысль Уильяма Фолкнера, и я ее развил: песня — еще более высокоорганизованная форма человеческой деятельности, нежели традиционная поэзия.

Я сейчас говорю об авторской песне в ее понимании, изложенном, например, Борисом Жуковым в № 2 нашего журнала-каталога (я с ним практически полностью согласен). Песня — самый сложный вид искусства из всех, где надо работать со словом. В любом стихотворении поэт, где хочет, там и остановится, может пятью строфами обойтись, а может и пятьюдесятью. Может полет бабочки описывать две страницы подряд, а может и одно четверостишие про какого-нибудь героя отдать на суд читателей, и ничего, прочитают. В авторской песне таких вольностей нет. Это жестко зарежимленный жанр — и по форме, и по содержанию, способ публикации — очень часто — живое исполнение со сцены, реакция слушателя, соответственно, мгновенная — от оглушительных аплодисментов до злого свиста. Деньги даром в авторской песне никогда не платили, в отличие от прозы и поэзии, где тысячи дармоедов десятилетиями паслись у казенных кормушек, шаг в сторону — "и ты уже безроден, и не под красным знаменем уже", скажут им Галича, к примеру, завалить — завалят, нет проблем. За зарплату. В авторской песне у бардов зарплаты нет и не было, изначальная беззащитность барда перед Судьбой — одно из условий его работы. Я бы сказал, с учетом изложенного, что авторская песня — это травмоопасный вид спорта. И психику автора, подверженную неизбежным травмам, надо, по возможности, щадить и беречь.

Я так и постараюсь делать в этой статье.

Она — о сотрудничестве автора и издателя, но не о технологиях, а, скорее, о понятиях, о концепции.

Итак, автор, давай подумаем, ЧЕМ ТЫ ЗАНИМАЕШЬСЯ? В 80-х годах прошлого века я работал следователем — расследовал кражи, грабежи, разбои, сбыт наркотиков, мошенничество, угоны машин и т.д., и т.д. Это была трудная и интересная работа, она мне нравилась ясностью цели и необходимостью шевелить мозгами. Нравилась и сама цель — не дать плохим парням победить хороших парней. Все бы ничего, но плохих парней было слишком много, и работать приходилось по 12-16 часов в день, иногда 7 дней в неделю. А еще я любил заниматься гребным слаломом (это когда много ворот вешают посередине реки, а ты должен быстро и чисто пройти трассу на байдарке или каноэ), а также ходить с друзьями-спортсменами — хорошими парнями — в водные походы высшей категории сложности. Графики тренировок у меня постоянно срывались из-за бесконечного количества совершаемых в районе преступлений (у плохих парней был свой график, они перевыполняли все мыслимые и немыслимые планы), а иногда мне даже приходилось отменять свое участие в походах и спортивных сборах.

Я решил поисследовать конкретную часть населения СССР — тех уголовных преступников, что мешали жить лично мне и другим людям. Речь идет не о тех, кто украл еду, чтобы её съесть (я им не судья), а о реальных головорезах и мошенниках, о тех, чей девиз: "Бей слабого, кайф будет" или "Укради последнее". На допросах я у них спрашивал, известны ли им песни Визбора, Егорова, Городницкого, Кима, Галича, Анчарова и т.д. Ничего им было не известно. Ничего они не слушали, кроме того, что по радио передают. Полное отсутствие способности и желания давать работу уму и сердцу и полное равнодушие к чужой боли.

Сто процентов опрошенных мной беспредельщиков (а их было несколько сотен) ничего про авторскую песню не знали, Высоцкий здесь не в счет, его не знать было нельзя. Затем я задал себе вопрос: а способен ли сознательный, нормальный слушатель Егорова, Визбора, Галича, Никитина, Новеллы Матвеевой, Кима совершить преступление против личности и элементарных человеческих понятий, — способен ли он отнять на улице деньги у ребенка или дать в рожу первому встречному? Я не обнаружил среди своих знакомых, слушавших авторскую песню (их тоже было немало) того, кто сел бы по соответствующим статьям УК РСФСР, и сама мысль об этой возможности выглядела абсурдной.

Задумайся над этим, читатель. Я думаю, что знаю, о чем говорю. Если твой ребенок слушает попсу и больше ничего знать не хочет, это не означает, что он обязательно станет преступником, но вероятность этого в условиях сегодняшней России достаточно велика. Эта вероятность приближается к нулю, если ты своего ребенка научишь воспринимать Окуджаву, Щербакова, В. Долину, Бачурина, Туриянского и других. Я ничего не имею против попсы как жанра, люблю слушать лучшие образцы тяжелого рока и классики, с уважением отношусь к так называемым альтернативным музыкантам, просто безумно люблю русскую народную песню, но все эти жанры в лучшем случае способствуют эстетическому развитию слушателя, а чаще приносят ему элементарное физическое удовлетворение. Авторская песня — жанр особый. Она делает человека умнее, сильнее, и, главное, добрее. В 80-х годах я все это понимал и, ложась иногда спать в своем рабочем кабинете на поставленные в ряд стулья, понемногу погружался в причудливую одурь довольно специальных сновидений. Засыпая, я хотел немедленно начать крестить весь СССР авторской песней, желательно с применением огня и меча, как когда-то крестил Русь Владимир Красное Солнышко. Ограбил ближнего? Вот тебе, сука, шесть кубов сульфы внутривенно! (пардон, шесть кассет Вадима Егорова для принудительного прослушивания). Жену избил? В наушники тебя! Пусть тебе сначала Новелла Николаевна Матвеева в левое ухо поет (ближе к сердцу, чтоб доходило). Да не один час, а сто или двести, а затем — в другое ухо — Леонид Сергеев про колоколенку или мальчика в трамвае. Слушай, гад, глядишь, и человеком станешь! Мне снились отряды специального назначения с гитарами наперевес, внедряющие разумное, доброе и вечное в советское массовое сознание путем прививки этому сознанию правильных образцов авторской песни. Снился красноармеец на портрете с указательным пальцем: "А ты прослушал всего Александра Галича? Не прослушал? Ну-ну..." Много чего снилось. Идея-то простая была — мне хотелось вечером следующего дня не с очередной сволочью на допросе разговаривать, а идти гребным слаломом заниматься, к чемпионату СССР готовиться, или с детьми дома в прятки да в шахматы играть. Просыпаясь, я шел к громадному и коричневому, как медведь, сейфу — приходовать вещдоки и возбуждать очередное уголовное дело. Рассвет брал свое, реальность вместе с рассветом скреблась в окна, видения улетучивались. Но стойкое желание уменьшить общее количество зла и глупости в родной стране при помощи авторской песни оставалось. Власть ни за что не хотела это количество уменьшать и совершенно справедливо воспринимала бардовское искусство как колотушку, кувалду, дубовое полено, занесенное над своей головой. Зевнешь — грохнут. Итак, автор, ты — представитель не древнейшей, но главнейшей профессии на земле, это я тебе серьезно, никаких шуток. Ты делаешь своим искусством людей похожими на людей, ты уменьшаешь общее количество зла в России и увеличиваешь общее количество добра. Я бы даже сказал, что ты — представитель передового отряда молодежи. Про молодежь мы точно знаем, что ее не задушишь, не убьешь. Докажи сам себе, что ты — молодежь, то есть тебя невозможно сразить временными и постоянными невзгодами. Сумей издать свои песни сам или в музыкальном издательстве, а мы, "Артель "Восточный ветер", будем их доводить до ума и сердца москвичей и гостей столицы (мелкооптовые поставки в розничную торговую сеть), а также глухих и неглухих уголков нашей необъятной родины (оптовая торговля со склада и почтовые отправления). Плюс к этому будем вместе с тобой осуществлять духовную экспансию в другие страны и континенты (экспорт аудиопродукции).

Помни, что ты занимаешься самым главным и сложным видом искусства. Ты — венец творения (я продолжаю не шутить). Уважай и люби себя и своих коллег, они тоже главные в искусстве люди и тоже венцы. Ставь перед собой высокие цели и достигай их. Ты живешь в удивительной стране (может, все страны такие, но за Россию я отвечаю). Давай немного поговорим об этом. ГДЕ ТЫ ЖИВЕШЬ. "Жизнь прекрасна, что удивительно"

Эта замечательная мысль про жизнь посетила моего знакомого Саню Фрумкина (имя я изменил, а фамилию оставил), когда он летел с четвертого, примерно, этажа вниз на землю с куском водосточной трубы и бутылкой портвейна в руках — по трубе он лез в больницу навещать больного друга, и труба не выдержала, и ясно было, что через секунду никаких мыслей в голове никогда уже не будет. Ты только вдумайся, читатель: "Жизнь прекрасна, что удивительно!" Саня насмерть не разбился, слишком пьян был для этого, его потом склеили-собрали, и он опять стал, как огурчик, и рассказал мне, что думает человек в последнюю, предположительно, секунду своей жизни.

У тебя, автор, секунд-мгновений впереди еще очень много, но ты же не хочешь сказать, что думаешь о них свысока? Поверь Сане на слово (про жизнь), а оставшееся тебе время посвяти полезной деятельности на благо России. Она того заслужила. Да и вообще тебе повезло. Суди сам: где еще в мире бард имеет в своем распоряжении почти одну шестую часть суши (даже больше)? Россия — прекрасное, самое лучшее место обитания для авторов и исполнителей в жанре авторской песни. Они здесь как ежики в лесу: катись во все стороны — никто тебя не тронет. В смысле не заставит вставать в 6 утра и идти на работу, доллары или евры зарабатывать, без них не проживешь — там, у них, а у нас можно.

Слушатель твой — воспитанный и продвинутый, он за хороший продукт готов платить много и часто, я это знаю по долгу службы.

ТВОЕ ЛИ СЕЙЧАС ВРЕМЯ?

Оно всегда здесь твое, а сейчас — особенно.

Меня однажды познакомили с человеком, чья профессия была — сжигать книги. Ему по накладным приходил товар, подлежащий уничтожению путем сжигания, и летели в топку Платонов, Булгаков, Солженицын, Войнович, Набоков, Владимов и сотни других. И Галич. И Бродский, на чьи стихи кто только не сочиняет теперь. Сочиняй и издавай — хоть в "Восточном ветре", хоть в любом другом. Человек тот не все сжигал, часть себе оставлял, прочитывал, а затем другим давал. Но все равно костер его полыхал исправно. И у авторов много было пищи для размышлений, их ли это время.

У тебя, читатель, нет, в общем-то, этой пищи с подобным привкусом, в печь твои компакт-диски не полетят. Хотя и нельзя сказать, что призрак этого кочегара совсем уж перестал маячить на наших горизонтах. Но сегодняшнее время — твое. И если денег нет на жизнь, гитару не на что купить — все равно оно твое. Иди и зарабатывай (я, правда, только за Москву могу ответить). Было ли такое когда-нибудь раньше, чтобы тебе и заработать давали, и петь хоть до упаду, и голову при этом не отрывали? Помнишь, Гоголь описывал русскую птицу-тройку, летящую сквозь метель и мрак, — куда, мол, летит, о чем думает? Она мне Саню Фрумкина напоминает, только он по вертикали летел, а она по горизонтали. Летит и думает: "Жизнь прекрасна, что удивительно". И Саня Фрумкин, и русская птица-тройка у меня в большом авторитете. Давай им поверим.

КОМУ ЭТО НАДО?

То есть кому, кроме тебя, интересно тебя слушать?

Россия — большая, я уже говорил, здесь проблем с поиском своего слушателя не так много, как, скажем, в Гондурасе. Не падай духом, если ты живешь у черта на рогах, и тебе кажется, что вокруг — вакуум: пишешь, а отклика — никакого. До нас доходят записи неведомых нам авторов из самого дальнего далека, и мы уже многих из них издали. Главное — шевелиться. Мы любим повторно издавать однажды изданных нами бардов, так что продолжать работу, как бы ты ни устал, есть прямой смысл. Опиши сам себе "своего" слушателя. Кто он такой? Что выбирает в жизни? Почему пойдет на твой концерт? Почему выберет тебя? В общем, кто за тебя голосует, как за артиста? Чтобы это понять, надо показывать свои работы — конечно, лучше всего тем, кого ты уважаешь, но можно и всем остальным, кто согласится слушать. Прямо бери их за куртку там или за шарф и говори: "Ну, что ты о моих песнях думаешь?" Пока не скажут — не отпускай. Даже если тебя замочат наглухо (в переносном, конечно, смысле), но сделают это дружелюбно, лови каждое слово, оно на вес золота. Итак, ты живешь в лучшее время, в лучшей стране, занимаешься самым сложным и самым важным делом на земле, тебя за это советская власть даже к стенке не ставит, твоя потенциальная аудитория — миллионы, с тобой готовы разговаривать издательские фирмы, тебе осталось только понять, как тебе с ними разговаривать.

ЧТО И КАК ДЕЛАТЬ?

Приходя к любому издателю, желательно убедиться в его элементарной дееспособности и логической вменяемости. Если этим издателем будет "Артель "Восточный ветер", и ты захочешь формально убедиться в нашем умственном здоровье, мы будем только рады и постараемся с успехом пройти твои тесты. Не стесняйся задать издателю вопрос (любому, и нам в том числе), сколько будет, например, 18 умножить на 7, или даже 3 умножить на 5. Математика — царица всех наук, а Юля Гаврилова у нас — царица математики, мы у нее спросим. Она не ошибется.

Задачи, стоящие порой перед правообладателями, не сложнее вышеприведенных, но правообладатели умудряются иногда и в них запутаться. Широко известных примеров много, ты наверняка о них знаешь. В общем, будь готов, что и мы поинтересуемся твоей способностью понять то, о чем ты пришел договариваться.

Я хочу рассказать тебе о некоторых особенностях нашей и чужой работы.

Вопрос: должно ли музыкальное издательство рассказывать автору о всех нюансах, о подводных камнях заключаемого с ним договора. По нашим понятиям, должно. К сожалению, есть много издательств, думающих иначе. Они у меня не в авторитете — ввиду полного игнорирования ими основных понятий. Итак, первая типовая ловушка: автор подписывает один из типовых авторских договоров, согласно которому издательство получает от него эксклюзивное право на выпуск определенного количества экземпляров его CD и кассет. Право. Но не обязанность. Издательство может никогда не издать этого автора — денег, например, нет на издание, или, еще хуже, и не было намерения издавать этого автора. А было желание не дать этого сделать конкурентам. В такой ситуации оказались очень известные (известнее не бывает) и уважаемые нами люди. В 2001 году они не смогли заключить с нами выгодные для себя договора, поскольку связали себя обязательствами перед другой фирмой. Но фирма ничем себя не связала. Она получила право издать этих бардов, не более того. Она до сих пор их не издает. Обязанности нет этого делать. Ни себе, ни людям. Мне такой способ действий не нравится. Сам не можешь — не мешай другим, не морочь голову барду, у него и так работа нервная. Еще одна ловушка. Автор приходит в студию, записывается, платит деньги по выставленному ему счету, получает готовую фонограмму, но ему не объясняют, что фонограмма принадлежит ему. Или пытаются замутить вопрос. Приходит, например, бард в музыкальное издательство "Артель "Восточный ветер" — издаваться, делает по нашему совету контрольный звонок Евгению Слабикову, например, и спрашивает: "Все в порядке, Женя, оплаченная мной фонограмма принадлежит мне?" "Нет, — может сказать Женя, — я тебя со скидкой писал, мы оба владеем фонограммой". У автора — глаза на лоб: "Ты же мне ничего про скидку не говорил". И начинается мышиная возня. То, что позволяет себе творить с авторскими правами бардов Евгений Слабиков, иначе, как разбоем, не назовешь. Договорились мы с одним автором о его издании в "Артели". Выяснилось, что еще и Слабиков его продукцию делает и продает. Автор не знал, на каких условиях. Наша сотрудница Татьяна, лично представляющая интересы этого автора, пошла вместе с ним к Е.Слабикову с простым человеческим вопросом: "На каких условиях ты, Женя, издаешь и продаешь диски этого автора? Если условия не определены, давай их определим". Евгений Слабиков не стал разговаривать с официальным представителем правообладателя, он просто выгнал Татьяну из студии. "У нас с тобой, Женя, понятия о Добре и Зле разные", — сказала ему на прощание Таня, и я подписываюсь под её словами. Есть еще много других хитростей, используемых слабыми и недобросовестными фирмами. Автор — чудак по определению, он все подписывает, чего ему "свои ребята" суют. Мы считаем, что мы обязаны объяснять бардам типовые последствия их типовых чудачеств. Совсем не многие из авторов способны выстроить свою жизнь так, что им никто в жанре не нужен в качестве деловых партнеров. В любом случае, работая много и регулярно, бард высокого уровня обречен в России реально зарабатывать любимым делом. Если ты, бард, хочешь заработать, но не зарабатываешь, значит, или ты еще не достиг своего потолка (то есть пока еще никто не знает, что ты талантливый), или количество производимой тобой творческой продукции невелико по объему, или технические условия твоего существования в жанре далеки от идеальных.

Вадим Егоров регулярно и успешно концертирует. Мне случайно стало известно об одном из его концертов в этом году. В Воронеже, если я не ошибаюсь, на выступление Егорова пришло около тысячи человек, все его диски буквально расхватали с прилавков, несмотря на довольно высокие для Воронежа цены, а двери в концертный зал просто сломали. Снесли. Были двери — не стало дверей. Потому что Егоров приехал. Я немало общался с Вадимом по делам, это один из самых любимых мной бардов, и мне все очень понятно про Воронеж. Творческая и человеческая внятность Вадима позволяет ему жить в жанре авторской песни самостоятельно и правильно. Егоров диктует рынку свои условия, а тот их принимает. Куда ему, рынку, деваться? Вы скажете: Егоров — классик, он — самый-самый, а мы люди простые, маленькие. По моим, однако, наблюдениям, в России не существует ни одного простого маленького человека. Хочешь стать легендой жанра — да чтобы на твоих концертах двери с петель слетали, — начни делать правильные шаги. Сегодня же. Проведи инвентаризацию состояния своих дел. Показывает ли барометр "ясно"? Барометр — это российский аудиорынок. Твой рынок — это совокупность реальных и потенциальных покупателей твоих дисков и кассет. В России покупают много хорошего товара. Из этого не следует, что, если за год продано 30, к примеру, твоих дисков, то твои песни плохие, или публика, наоборот, плохая, до песен твоих не доросла. Из этого следует только то, что в сегодняшних условиях продавцы твоей продукции (включая тебя) способны за год продать 30 твоих дисков. Значит, надо менять или условия, или продавцов, или и то, и другое. Давай начнем с условий. Главное лицо в деле продвижения твоей продукции — это ты, автор. Не будет продукции — нечего будет продавать. Поэтому один из главных вопросов, который, мне кажется, ты должен себе задать, это: "Кто я в жанре? Классный исполнитель? Интересный поэт? Хрен с бугра?". По-научному это называется спецификой рыночного позиционирования. Я много лет назад очень обрадовался, услышав от Визбора на его концерте (это он всем сказал, в микрофон): "Я всегда себя считал большим русским поэтом", и никаких "Мы люди маленькие". Визбор готов к "гамбургскому счету". К сравнению с Пушкиным и Пастернаком. Он это сравнение выдерживает. А вы готовы выдерживать сравнение с Визбором? Михаил Щербаков, например, готов. Об этом говорят показания рыночного барометра. Высоцкий всегда говорил то же самое, что и Визбор: "Я — поэт". Этим он, в первую очередь, и интересен публике. А она вот уже который десяток лет исправно платит деньги, покупая записи Высоцкого. Владимир Высоцкий всегда претендовал на вершинные достижения в своем деле. Рынок отозвался давно и продолжает отзываться: я считаю, что ни один наш соотечественник в течение последних тридцати лет не пользовался на рынке таким спросом в суммарном денежном выражении. Он лидирует по востребованности и продаваемости его записей с огромным отрывом от всех остальных артистов, включая представителей рок-музыки, попсы, джаза и т. д. Это потому, что он великий поэт и великий артист. А ты хочешь стать великим и знаменитым кем? Артистом? Отлично, развивайся по этому пути, и, при наличии у тебя природных данных и реальной работоспособности, ты добьешься успеха. О. Митяев и Г. Хомчик — лучшие тому примеры. Я тебе, автор, настоятельно советую разобраться, в каком именно деле в жанре авторской песни ты хочешь стать одним из лучших — музыкальном, поэтическом, артистическом, каком-то смешанном деле? Обязательно попробуй сформулировать. У меня нет никаких сомнений, что, если ты, автор, имеешь талант (а около ста процентов издаваемых нами авторов его имеют — либо поэтический, либо музыкальный, либо чисто артистический), готов работать много или, еще лучше, очень много, способен усвоить правильные рыночные понятия (например, стратегию своего позиционирования на рынке), ты тоже станешь одним из лучших. Главное, чтобы душа и мозги были в порядке. Помни еще вот что: чем дальше, тем жестче становится конкуренция просто за место продукции в магазине. Наш начальник отдела продаж Светлана Конюхова, прекрасно разбирающаяся в жанре, получила от одного из главных музыкальных магазинов Москвы заказ далеко не на всю предложенную нами продукцию. Менеджер этого магазина сказал ей буквально следующее: "Остальные барды пусть нам сами платят за место на прилавке — это общепринятая мировая практика. Если вы меня переубедите, я изменю свое решение, если нет — нет". Света — испытанный боец, она воюет за издаваемых нами авторов так, что оппонентов слеза прошибает. Она их искренне рекламирует и продвигает. Даже мне плакать хочется, когда я читаю ее письма в московские магазины, где она объясняет розничным торговцам, какой правильный жанр мы представляем. А торговцы все чаще спрашивают: "А будут ли это хорошо покупать?" Так что давай, автор, перейдем к главному. Тебе наверняка известно понятие brand-name. Брэндом может быть торговая марка, личность, идея, географическое название и т. д. Пушкин, хотят того или нет пушкинисты, в книжной торговле является сильным качественным брэндом, Пастернак — тоже, независимо от мнения пастернаковедов. Я даже не извиняюсь за употребление англоязычного термина, просто в русском языке нет ясного аналога.

Покупатель платит за имя. В авторской песне мы видим сплошь и рядом несоответствие творческого уровня автора уровню его коммерческой востребованности. Недооценены очень многие. Мы, "Артель", делаем все от нас зависящее, чтобы их оценили, мы хотим, чтобы "тайные" брэнды стали явными. Пора выйти из тени.

Давай вспомним основное из вышеизложенного. Вот оно: из всех видов искусства важнейшим является авторская песня (а не кино, как считал Ильич, а если кино, то про авторскую песню), авторы и издатели должны уважать друг друга и осмысленно играть за одну команду, добиваясь одних и тех же целей, а жить стало лучше и, по-видимому, веселей.

Если ты хочешь зарабатывать деньги на искусстве (я, например, хочу), то есть продавать свои неисключительные авторские права издательству (исключительные тебе лучше держать при себе), спроси себя: а сколько эти права стоят? Они сегодня могут ничего не стоить, а завтра могут стоить очень много. И наоборот. Если ты готов к совместной работе с издателем, срочно разберись, о чем идет речь, и работай. И мы тоже будем работать.

Авторская песня — это не шуточки. Не будет авторской песни — совсем ничего не будет, совсем наша родина одичает. Не хотелось бы.

Сергей Киреев