Однажды, по ходу застолья, мы с моим бывшим сослуживцем, ныне действующим полковником МВД, сошлись во мнении, что и они, и мы делаем одно общее дело — укрепляем национальную безопасность нашей Родины. Они — это понятно: ловят и сажают тех, кто опасен — убийц, грабителей и т.д.

Если "вначале было Слово", то общий беспредел в обществе начинается, я бы сказал, с беспредела филологического, когда основополагающие для всего цивилизованного мира понятия имеют в переводе на наш язык совсем другой, а то и прямо противоположный смысл. "Авторитет", "понятия" — разве это плохие слова? А "братки" — что может быть лучше этого слова? "Проститься с товарищем утром пришли матросы, братки кочегара", — у нас с ребятами в пионерском лагере слезы по щекам текли, когда мы слушали эту песню в исполнении нашего пионервожатого. А сейчас скажи, например, что "Артель "Восточный ветер" — это братки, живущие по понятиям, и бригадир у них в авторитете, а они — у него, и сразу постороннему человеку на ум придет черт знает что. Святые понятия стали словесным пугалом. Занимаясь своей работой, мы хотим возвращать словам их исходный смысл. Мы хотим укреплять национальную безопасность нашей Родины. Я настаиваю на том, что Юля Гаврилова, находящаяся сейчас в декретном отпуске, — это не только царица математики (см. предыдущий номер "Авторской песни"), но еще и наш браток, возвращения которого в нашу рабочую бригаду мы с нетерпением ждем. А у Ромео с Джульеттой были чистые и конкретные отношения, но чисто конкретная родня молодых людей все безнадежно испортила. Потому у них все потом и в государстве развалилось, да и у нас тоже, что никто по-людски разговаривать не хочет. Мы, "Артель "Восточный ветер", распространяя нашу аудиопродукцию, пытаемся уберечь человеческое общество от превращения его в тупое и хищное стадо, от погружения во тьму беспредела. Беспредел — это когда нет ни авторитетов, ни понятий. А мы хотим, чтобы оин были. Александр Моисеевич Городницкий лично для меня — огромный авторитет и в творческом, и в человеческом плане. Своими песнями и речами он формирует человеческие понятия у сегодняшнего не всегда человеческого общества, другие ключевые фигуранты (например, Егоров, Ким) у нас в авторитете по той же причине. Они явно не хотят, чтобы такие понятия, как свобода и демократия, на которых весь мир стоит, оставались разновидностью русского мата. Это — статья о наших издательских планах, она так и должна была называться: "Наши издательские планы". В планах у нас — издавать то, что приносит прибыль и при этом способствует формированию простой и понятной системы координат в области общечеловеческой морали, для начала хотя бы на самом примитивном уровне. Мы хотим продвигать аудиопродукцию, созданную, в первую очередь, авторитетами в авторской песне и смежных жанрах. Среди бардов, поэтов, композиторов, исполнителей есть много некоронованных, а то и вовсе никому не известных авторитетов. Между тем, их творческий уровень необыкновенно высок. Наша цель — сотрудничество на взаимовыгодных условиях. Для этого надо каждый день упражняться в русском языке, чтобы понимать друг друга. "Разгул рыночной стихии", например, — это хорошо или плохо? Для создателей термина, безусловно, плохо. Просто слово "рынок" для них — не совсем ругательное, "свободный рынок" — уже теплее, а "разгул..." — это уже нормально, вроде "милитаристских игрищ пентагоновских ястребов" или "метастазов коричневой ностальгии". Итак, я утверждаю, что рынок — это хорошо, свобода — это тоже хорошо, а отсутствие понятий и авторитетов есть угроза номер один нашей национальной безопасности. Угроза номер два — это извращенное использование понятных всему миру слов. Это было предисловие к статье о наших издательских планах. Теперь о самих планах. Сверхзадача — заработать как можно больше денег. И получить при этом максимум удовольствия. И, естественно, продолжать выполнять гуманитарную миссию предприятия.

За четыре с половиной года существования фирмы мы добились одной важной вещи: в авторской песне впервые создан нормальный издательский процесс, все профессионалы (авторы и исполнители) могут прийти к профессионалам (в "Артель"). Раньше им, фактически, некуда было пойти, так как другие фирмы работали только со "своими" артистами. Мы же говорим: нам не важно, "свой" ты или "не свой", приходи и приноси то, что у тебя есть, а именно мастер-диск, готовый для тиражирования. Мы создали такую веселую бардовскую ярмарку: артист, отдав нам диск на прослушивание, не знает, то ли ему деньги сразу вперед заплатят, то ли он их сразу вперед заплатит за изготовление заказного тиража и продвижение его на рынке, то ли никто никому ничего не заплатит ввиду обоюдной ненадобности этого действия. Разгул рыночной стихии в чистом виде. Начинали мы с того, что в 2000 году платили заранее почти всем подряд. В 2003 году мы подсчитали прибыли и убытки от присутствия в нашем издательском каталоге тех или иных позиций, и на сердце у нас стало хорошо. Наши прогнозы сбылись с большой степенью точности. И сейчас мы, в общем, понимаем, с кем и как нам надо строить отношения. Например, абсолютный чемпион у нас по продаваемости одного своего конкретного диска — Булат Окуджава, за год мы продали изданного нами "Чудесного вальса" в несколько раз больше, чем какого-либо другого аудиоальбома (спасибо Ольге Владимировне — вдове поэта). Но и других авторов, молодых в том числе, которых мы издали, мы продаем все больше и больше. Поэтому в наших планах — продолжать издательский процесс в авторской песне, способствуя разгулу рыночной стихии. Пусть все живое и здоровое в жанре и дальше приходит к нам, а там вместе разбираться будем. В мае 2003 года мы познакомились с Григорием Данским из Перми и издали его диск ввиду наличия у автора яркого и оригинального таланта. Если кто-то из авторов считает, что он такой же талантливый, как Данской, то мы с ним обязательно будем разговаривать на эту тему.

Но в 2003 году в наших издательских планах появились новые, доселе не известные широкому кругу любителей музыки пункты и разделы. Речь идет о так называемых смежных жанрах. Здесь я сначала все-таки скажу о гуманитарных целях фирмы, затем — о коммерческих.

Много лет назад я учился на следователя в Московской Высшей Школе МВД СССР. На последнем курсе нас учили осматривать место происшествия. Для этого применялись очень хорошо сделанные манекены, изображающие пострадавших от рук преступника мужчин. Они были изготовлены в натуральную величину, одеты в настоящую одежду, и, проходя по лестнице с этажа на этаж, мы порой шарахались от лежавших тут и там пластмассовых мужиков с фиолетовыми рожами. Их не всегда убирали с лестницы, чтобы зря не таскать: сейчас одна группа их осматривала, затем другая будет делать то же самое. В итоге мы настолько привыкли к манекенам, что дали им клички: Колян, Витек и Петруха. Однажды нас повезли на автобусе в лесопарк, на практические занятия по осмотру места происшествия. С нами, естественно, поехали Колян, Петруха и Витек. Их усадили на сидения, надо же их куда-то девать. Те, кто сажал, как-то не подумали о том, что все они оказались сидящими у окошек, каждый у своего. У первого же светофора какой-то мужик на "Москвиче", случайно повернув голову и увидев автобус с сидящими возле окошек мертвяками, полностью обалдел, разинул рот, заметался на дороге и, остановившись вместе с нами на красном, вдруг врубил на всю катушку Высоцкого! Слава Богу, у него в машине был магнитофон. Мужик сидел напротив Коляна — стекло в стекло, его как-то неправдоподобно всего перекосило. Колян оставался невозмутим. Мужик еще больше добавил Высоцкого. Меня тогда поразил этот рефлекс, как будто человек вышел с крестом против дьявола! Я его понимаю: что еще делать, когда сидишь за рулем, поворачиваешь голову и видишь сидящие у окна натуральные трупы, а рядом с ними — гогочущих ментов. Мы ничего не подстраивали специально, просто настолько привыкли к пластмассовым парням, что не придали значения тому, где они сидят. Один из нас сказал тогда, отсмеявшись: "Вот так выйдешь однажды утром из дома на улицу, а там одни Коляны — стоят, идут, едут. И что делать?"

Итак, рефлекторное нажатие на кнопку магнитофона, в котором — кассета Высоцкого, — вот что оставалось в 1980 году простому советскому человеку, вдруг увидевшему возле себя реальных конкретных бесов. Нас, думаю, он какое-то мгновение тоже считал бесами — ехали-то мы в одной компании с Коляном, даже кто-то на него фуражку надел (я всегда считал, что следователи — и действующие и будущие — самые веселые на свете люди). Прошло двадцать с лишним лет, общее количество бесовщины в России увеличилось во много раз, просто в силу естественного развития определенных процессов, она стала более изощренной, сложной, специфичной, разноплановой, и одним Высоцким в роли крестного знамения уже не обойтись, да и всей авторской песней тоже. "Смежную" с "привычной" бесовщину нужно глушить смежными жанрами: классикой, романсами, народными песнями. На каком-то этапе развития "Артели" у меня возникло ощущение, что авторская песня не способна воздействовать на тех, кто вообще не в состоянии что-либо понять. А нам надо, чтобы в идеале все люди были умными и, следовательно, богатыми и шли в "Артель" покупать товары и услуги. Поэтому сначала по идеологическим, а потом и по коммерческим причинам в наших планах появилось издание дисков в новых для нас жанрах. Еще в 2001 году мы начали проводить разведку боем — издали, например, Изабеллу Юрьеву и два года наблюдали, как продается ее диск. Отлично продается (спасибо Валерию Дмитриевичу Сафошкину, нашему консультанту и партнеру). Мы также занимались дистрибьюцией дисков с записями классической музыки и видели, как хорошо все это покупается. Поэтому сейчас, когда мы издали в авторской песне все, что можно было издать (что нельзя — само к нам на склад придет в силу специфики современного аудиобизнеса), стало ясно, что процесс поставлен на поток, и можно двигаться дальше. В 2002 году мы достигли цели стать лучшим — самым крупным и результативным издательством в жанре авторской песни, сейчас мы ставим такую же цель, но в жанре классической музыки: мы хотим стать и станем крупнейшим российским издательством в жанре классической музыки, цель эта будет достигнута в 2004 или 2005 году. Быстро двигаться нас научила работа с бардами. Первые мысли на эту тему у нас появились на Грушинском фестивале в 2002 году, когда мы увидели на сцене рядом с Юрием Шевчуком Сергея Войтенко. Он настолько здорово играл на баяне, что мы, как люди понятий, спросили себя: "А кто его так здорово научил играть?" Среди учителей Сергея мы обнаружили Фридриха Робертовича Липса, одного из сильнейших (возможно, сильнейшего) баянистов России. Мы, как к "старшему по званию", к нему и обратились: можно ли издать Ваши диски? Фридрих Робертович, с тончайшим пониманием играющий классические произведения, и отношения с нами выстроил классически: он посоветовал обратиться к его австрийскому издателю — господину Герберту Шайбенрайфу и получить лицензии на издание дисков, принял активное участие в подготовке русскоязычного текста аннотаций к дискам, представил нас своему партнеру. В итоге мы подписали договор и с Фридрихом Липсом, и с Гербертом Шайбенрайфом об издании 14 компакт-дисков. Кроме того, мы обратились к Елене Геннадьевне Сорокиной, проректору по научной и творческой работе Московской Государственной консерватории имени П.И.Чайковского и спросили, кого из своих учеников она может порекомендовать для возможного сотрудничества. Елена Геннадьевна нам очень помогла, назвала несколько имен, с этими людьми мы сейчас ведем переговоры, но самая большая наша удача — это то, что нам удалось договориться с самой Еленой Геннадьевной Сорокиной об издании фортепианной музыки в исполнении ее супруга Александра Бахчиева. Мы также связались с Андреем Михайловичем Щербаком, генеральным директором Ассоциации лауреатов международного конкурса им. П.И.Чайковского на предмет издания нами артистов, уже доказавших свою творческую состоятельность. Мы уже продаем произведенные нами диски Томоны Миязаки — лауреата конкурса им. П.И.Чайковского. Затем мы подписали договор со Святославом Голубенко, представляющим квартет флейтистов "Сиринкс", — диски этих талантливейших музыкантов наверняка будут пользоваться заслуженным спросом. Светлана Конюхова провела переговоры с руководством Государственного Центрального музея музыкальной культуры им. М.И.Глинки, с генеральным менеджером фирмы "TRI-M" Нацуко Самиджима, со многими другими известными в мире классической музыки менеджерами и администраторами на предмет взаимовыгодного сотрудничества, в итоге мы уже работаем по конкретным издательским договорам.

Таким образом, у нас появился еще один отдел, занимающийся издательством классики. Я бы сравнил его с кораблем, уже плывущим по незнакомому океану, при этом команде корабля достаточно хорошо известно, куда и зачем она плывет. Семь футов под килем!

Но классика — довольно сложный жанр, а все, кто с нами знаком, знают, что мы, сотрудники "Артели", очень простые люди. От меня, например, или от Елены Юрковой кто-нибудь когда-нибудь слышал что-то сложное, непонятное, мудреное? Вряд ли. Мы стараемся жить по принципу: не мудри, не пудри мозги себе и окружающему миру и не давай этого делать своим собеседникам. Короче, кроме сложных жанров — таких, как авторская песня и классическая музыка, нам всегда хотелось заняться изданием чего-нибудь очень простого. Так и слышу в ответ: простота хуже воровства. Ты вдумайся, читатель, в это и другие известные словосочетания: "дураков работа любит", "работа не волк, в лес не убежит", "умный в гору не пойдет", "от работы кони дохнут" и т.д. Сначала о простоте. В далеком 1987 году, в маленьком среднеазиатском городе Бекабаде, куда я приехал продавать индийское кино, мне один местный житель объяснил: простота потому хуже воровства, что лучше самому украсть, нежели чем у тебя украдут. Я тогда ответил: почти во всем мире все наоборот, ну украли у тебя вещь, ты другую такую же рано или поздно купил, а поймали тебя за воровство — в тюрьму посадили, а что может быть хуже неволи? Мне сказали: "Ты что, Серега, с Луны свалился, посмотри вокруг, что ты можешь купить в магазине здесь у нас в Бекабаде, или в Ташкенте, или в своей Москве? Ничего никогда нету". С тех пор прошло много лет, ситуация в России в корне изменилась, купить можно почти все, и "ничего никогда нету" — это уже не про нас. Поэтому я считаю, что простота все же не хуже, а лучше воровства. И дураков работа не любит, а любит умных и сильных, и они в гору идут, и делают это наши ребята сверхрезультативно, покоряя один восьмитысячник в Гималаях за другим, и с работой они дружат, забивая, например, по шестьдесят шайб за регулярный хоккейный сезон в североамериканском чемпионате, и денег у них от этого немало образуется. А многие и в России от работы, как кони, не дохнут и зарабатывают много. В общем, наша конечная цель — сделать так, чтобы не было "все наоборот", чтобы не идти "своим особым путем" (слишком много костей по обочинам валяется), чтобы в России было все нормально. Тогда легче будет много денег заработать. А именно этого мы, "Артель", и хотим. Итак, мне представляется очевидной необходимость сделать некий издательский вираж и взяться еще и за издание чего-либо очень простого. Пусть тот российский слушатель, который всегда пьяноват и много о себе понимает, становится как можно проще, пусть понемногу отходит от своей концептуальной экзотики ("работа не волк...", "мы — особые, не такие как все... и т.д.). Пусть он будет нормальным человеком: поработал, встретился с друзьями, выпил, закусил, послушал хорошую музыку — от "Артели, например, "Восточный ветер", опять пошел на работу и т.д. Пусть не будет постоянно рефлектирующим по поводу своей исключительности параноиком. Хорошие простые песни, действуя на его подсознание, постепенно и на сознание начнут действовать, когда оно появится. Все эти мысли пришли ко мне, когда я пришел по делам к Борису Васильевичу Алексееву, радиоведущему "Эхо Москвы" (джаз и русское ретро). Он дал мне в руки диск одного погибшего артиста, на диске было написано: "Паша Бабаков. Старинные русские романсы". Я спросил: "Как он погиб?" Ответ был: "Пригласил к себе выпить двух мужиков, оказались бомжами, выпили, а потом убили, квартиру сожгли". Возможно ли такое среди зверей — среди волков, например, когда тебе дали еды, неважно кто, ты ее съел да и разорвал на части того, кто тебе ее дал. В цепочке "поработал — выпил — закусил..." напрочь выпало звено "поработал". Не работали эти крысы нигде и в гору не ходили, не хотели (работа не волк...), потому и грохнули Пашу Бабакова. К сожалению, мы так и не узнаем, ставил ли он им свой диск в тот вечер.

Мы очень хотим издать диск П. Бабакова "Старинные русские романсы". Кроме того, хотим издать русские народные песни в исполнении дореволюционных артистов, а также эмигрантов, выступавших в Париже, Нью-Йорке, Харбине, Лос-Анджелесе... Мы уже начали серьезную работу с архивами, уже изучаем опыт наших коллег в деле реставрации фонограмм. Песни типа "Чубчик", "Моя Марусечка", "Цыпленок жареный" лично у меня вызывают исключительно положительные эмоции, мне понятно, что там происходит, и на душе светлеет, когда я их слушаю. Я очень люблю героев этих песен, даже считаю, что путь к Рахманинову и Чайковскому должен лежать через понимание "Чубчика". В общем, наша цель — издавать "наших", россиян — бардов, исполнителей классической музыки, исполнителей русского романса, народных песен, издавать артистов русской эмиграции. Русский народ настолько талантлив и результативен (я не говорю о биологической массе, которая народом не является — о бомжах в квартире П.Бабакова и других таких), настолько умен и трудолюбив, настолько уже реализовался, что мы берем на себя прямую обязанность издавать "наших" как можно больше и чаще. "Наши" у нас в авторитете. Когда-то У.Черчилль в начале Второй мировой войны говорил о фашистах: "Мы с ними никогда не договоримся, мы будем бить их на суше и на море, в воздухе и на земле, везде и всегда и мы их победим". Как сказал Черчилль, так и сделал — воевал за Жизнь против Смерти и победил. В каком-то смысле мы, Артель "Восточный ветер", и другие музыкальные издательства — коллеги с Черчиллем. Издать диск — значит, увеличить общее количество Жизни на Земле и уменьшить общее количество Зла и Смерти. Мы будем издавать наших артистов всегда, во всех понятных нам жанрах, всеми законными способами, мы будем искать и находить забытые имена, мы будем действовать планомерно и методично, мы сделаем так, как задумали.

Наши артисты получили столько жестоких (порой смертельных) ударов от ушедшего века, что наша профессиональная обязанность — сделать так, чтобы их искусство жило вечно. Важно, чтобы под одной издательской крышей у нас были не только авторская песня, но и другие жанры, чтобы рыночный продукт (кассеты и CD) доказывал свою жизнеспособность в условиях конкуренции с "соседями" по творческим нишам. Артисты, считающие поэтическое начало неглавным в авторской песне, должны быть готовы к самому придирчивому анализу их работы в сравнении с работой музыкантов других жанров, а те, в свою очередь, если они работают со словом, вынуждены будут выдерживать сравнение с бардами. Одно из наших основных понятий состоит в способствовании созданию авторитетов, чтобы у основной массы слушателей не было каши в голове. Отсутствие авторитетов — это тотальное неумение отличить белое от черного, пластмассового Коляна из милицейского автобуса от живого человека, Кима от Ким Ир Сена.

Способствовать созданию авторитетов на рынке мы можем одним способом — продавать как можно больше производимой нами продукции.

Это мы и будем делать. В этом и есть наши понятия: трудиться много и качественно в заданном направлении и чтобы всем, по возможности, было весело.

Сергей Киреев