Записки коллекционера магнитиздата

Париж не был единственным местом вне России, где звучала русская песня. Так, например, в Германии с успехом выступает и выпускает пластинки Иван Ребров. Несмотря на то, что он по национальности чистокровный немец по имени Иоган Руперт и никогда не бывал в России, Ребров с необыкновенным успехом исполняет на русском языке оперные арии, народные песни, цыганские романсы, кабацкую лирику, одесские песни и т. д. Творческий диапазон его столь же широк, сколь широк и диапазон его необыкновенного голоса. В одной и той же песне он может петь и очень низким басом, и высочайшей фистулой. Всего Ребров записал более 60 пластинок-гигантов, и многие из них пользуются заслуженным успехом в России.

Его достойной партнершей и соперницей является Татьяна Иванова, которая тоже поет по-русски. В основном, они поют раздельно, хотя и имеется несколько записей, где они совместно исполняют такие шедевры, как "Очи черные" и "Две гитары". У Татьяны Ивановой низкий голос и едва заметный акцент, создающий определенный шарм в манере исполнения, которую с полным основанием можно назвать кабацкой. На мой взгляд, лучшей песней из всего, что содержится на ее шести пластинках, можно считать песенку Шарля Азнавура "Натали", впервые исполненную Ивановой на русском языке.

Кроме них, большой популярностью пользуется до недавнего времени живший в Швейцарии Борис Рубашкин. Он также напел 6 пластинок-гигантов, широко используя произведения блатного фольклора. Каждая из его пластинок имеет определенное тематическое направление. Самая первая – "Уличные песни", где Рубашкин великолепно исполняет старые воровские, и хулиганские шлягеры 20 – 30-х годов. Вторая – народные цыганские и русские песни; на последующих он дал в своей интерпретации несколько советских песен, цикл разбойничьих и казацко-солдатских песен; затем напел пластинку танцевальную, в ритме модного в то время; танца "казачок", но с одесским содержанием. Закончил Рубашкин эту свою очень интересную серию смешанной русско-немецкой пластинкой. Борис родился в Болгарии, русский он только наполовину. Он обладает великолепным, сочным баритоном и хорошей вокальной техникой. Благодаря своему интересу к русскому фольклору и, можно сказать, коллекционному подходу к сериям выпускаемых им песен, Борис Рубашкин внес большой вклад в развитие русской зарубежной песни.

В Финляндии тоже есть очень хороший исполнитель, поющий в манере русских эстрадных зарубежных певцов. Это – Виктор Клименко. Родился он во время минувшей войны в казацкой семье, покинувшей Россию. В конце концов, семья эта обосновалась в Финляндии, где Виктор и начал свои выступления в качестве финского эстрадного певца: В то время он и не помышлял о выпуске русских фольклорных пластинок, но лишь одна вещь, напетая им на русском языке, – "Полюшко-поле" – принесла ему большой успех, и после этого Виктор Клименко поет исключительно русский репертуар, значительную часть которого составляют цыганские и блатные песни. Конверты его пластинок украшены обычно российскими двуглавыми орлами, сам он изображается обычно сидящим или скачущим верхом на лошади по степи или по глубокому снегу с длинными, распущенными волосами и с большим медным крестом на распахнутой груди. Все это как нельзя лучше соответствует его романтическому тенору и кабацкой манере пения. Слава Виктора Клименко, Бориса Рубашкина, Ивана Реброва и Татьяны Ивановой не давала покоя советскому киноактеру из Латвии – Бруно Оя. Он хорошо известен советским кинозрителям по многочисленным фильмам, во многих из которых он исполнял главные роли. Особенную известность не только в стране, но и далеко за ее рубежами Бруно Оя принесло исполнение главной роли в кинофильме "Никто не хотел умирать". Но все это недостаточно удовлетворяло самого Бруно, так как, будучи хорошим эстрадным певцом и, часто выступая с различными ансамблями в промежутках между киносъемками, он никак не мог добиться выпуска собственной долгоиграющей пластинки в Советском Союзе, И вот для того, чтобы иметь возможность осуществить свою мечту и напеть собственную пластинку, он был вынужден покинуть Советский Союз и переселиться в Финляндию, поближе к Виктору Клименко. В 1974 году Оя выпустил свою пластинку под названием "Я иду, иду, иду..." Такое же название носит и одна из песен этого долгоиграющего диска, из содержания которой следует, что актер идет своим творческим путем. На пластинке есть пародия на песню ленинградского барда Кукина "За туманом", несколько блатных и хулиганских песен, исполненных с большим мастерством.

Пластинки русских зарубежных эстрадных исполнителей имеют большой успех у населения Советского Союза, так как существенно отличаются от казенно-штампованных мелодий советских дисков фирмы "Мелодия", которая теперь одна безраздельно властвует на музыкальных "просторах Родины чудесной". Народ устал от этого бесконечного потока штампованных певцов, когда, закрыв глаза, трудно отличить поющих по телевизору Хиля от Магомаева, Магомаева от Кобзона, а Кобзона еще от какого-нибудь Лещенко... Льва, о котором во времена его первых выступлений на эстраде ходили слухи, что он якобы сын того самого – Петра Лещенко. Но этим слухам положила конец вдова П. Лещенко Вера, до недавнего времени жившая в Одессе, к которой обратились с этим вопросом коллекционеры.

Как один из видов протеста против засилья в отечественной эстрадной песне безликости, халтуры, штампа и официозности зародилось движение русских бардов. Многие из них начинали свою деятельность с исполнения именно блатных, хулиганских или просто народных песен, выступая на ранних этапах творческой деятельности как коллекционеры-фольклористы. Известны ранние серии песен уголовного мира в исполнении молодого В. Высоцкого, и когда в них начинают постепенно вкрапляться его первые, но уже интересные песенные опусы – такие как "Сивка-Бурка" и др., – отчетливо чувствуется, как Высоцкий берет уроки народной музыки. В творчестве Александра Галича эта тенденция чувствуется еще сильнее и если В. Высоцкий иногда отходит от народной манеры в своем творчестве, то А. Галич никогда и не пытался этого сделать. Совершенно справедливо он был в свое время награжден серебряным пером великого русского поэта Некрасова на конкурсе песен бардов в Академгородке Новосибирска.

Юрий Визбор тоже в первых своих записях широко использует тюремный фольклор. Достаточно вспомнить песню, восходящую своими корнями к дореволюционным временам, – "Сам я вятский уроженец", – или песню, представляющую городской фольклор, – "Приглашен был тетушке я на день рождения". Кукин в своем творчестве оттолкнулся от туристских и походных песен, Борис Алмазов – от народных казацких песен, так как сам он по происхождению донской казак, большой любитель и собиратель народных песен Дона. Юлий Ким учился писать и сочинять свои песни у дальневосточных рыбаков, моряков и старателей.

А Булат Окуджава? В каких песнях он черпал вдохновение для своих первых произведений? Судя по его собственному рассказу об этом, то был фольклор студенческий. Этот вид песенного творчества существует в России столько же, сколько само студенчество, восходя еще к песням древних школяров. Песенным идеалом Окуджавы стал старый студенческий гимн, а его самая первая песня, написанная для своих друзей, – "Неистов и упрям" – как бы прямо вытекает из него и по смыслу, и по музыке.

Прямым наследником Булата Окуджавы среди русских бардов следует считать ленинградца Евгения Клячкина, который фактически и является питерским Окуджавой. Действительно, до Е. Клячкина в Ленинграде вообще не было ни одного истинного барда. Начинал он, правда, спустя почти 10 лет после Окуджавы, тоже с изучения студенческого фольклора. Достаточно вспомнить его "Я был мальчишкой глупеньким и темноту любил", как становится понятным, "откуда что берется". Народное песенное творчество – это великая и полноводная река со множеством ответвлений и ручейков, почти каждый из которых имеет своих истинных выразителей и интерпретаторов – русских бардов.

© Рувим Рублев