Интервью Мирзаяна собрано из двух радиопередач, гостем которых был Александр Завенович.

Александр Завенович Мирзаян, известнейший и любимейший Автор, в последнее время занят... разработкой национальной идеи. Ни больше, ни меньше. А исходит национальная идея от великого и могучего языка, на котором мы с Вами когда-то произнесли первое слово: "Мама"... Мирзаян читал, по-моему, раз в пятьдесят больше, чем нормальный российский интеллигент, и перечислить всех, кого он цитирует, просто невозможно. Я постаралась донести тезисы, иногда упуская авторов. Повторю еще раз: точки зрения на этот вопрос философов, математиков, лингвистов и других ученых обобщил Александр Мирзаян.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Что же такое национальная идея с точки зрения языка? Я всегда цитирую вашу фразу, что со многих точек зрения национальность человека может быть определена именно языком, на котором было сказано первое "мама".

А. МИРЗАЯН – В свое время Мартин Хайдеггер, один из величайших философов 20-го века, которого называли Платоном 20-го века... вот, Хайдеггер, он более всех занимался с языком вообще, и вникал в язык, он 60 лет своей жизни занимался языком и философию языка развил до степеней, что называется известных... И вот Хайдеггер как раз сказал, что сущность человека произрастает из языка, а мышление есть поэзия. Вот сущность человека из языка, вот эта фраза, она дорогого стоит, потому что все мы знаем, в Великой книге написано: "вначале было слово". И человек отличается от всего остального мира, растительного, клеточного, животного, и так далее, именно тем, что в нем проросло Слово. И именно через слово человек становится, естественно, человеком, а мыслит через поэзию. Вот уже сегодня известно, что язык оказался биологической системой. То есть, мы рождаемся двухправополушарными, как обезьяны, то есть, мы на 98% по генетике совпадаем с шимпанзе. Левое полушарие у нас появляется под действием языка. То есть, язык перепрофилирует нас из обезьяны в человека. Если до шести лет человек не присутствует в речевом пространстве, он остается Маугли, он человеком не становится. И дух божий, дух богочеловеческий присутствует именно в слове. То есть, слово является генной системой. Многие биологи сейчас иногда так жестко меня тормозят, говорят: ну, не совсем, генная, все-таки, квазигенная, но, извините, можно сослаться на такую вещь. Если за форму моего носа отвечает ген, то за структуры моего мозга отвечает именно язык. И картина мира, вообще, как бы модели поведения, то есть, он меня программирует. Язык это программа. И не зря в Писании сказано, то есть, слава Богу, что я ничего не придумываю. Я как бы собираю свидетельства всего мира, китайского, античного, библейского, германского, славянского, русского, и современную биологию, математику и физику, и генетику. И как бы показываю, что все говорят об одном и том же. И в Библии сказано по поводу языка, "жизнь и смерть во власти языка, и любящие его вкушают от плодов его (притча Соломона, глава 18, стих 21-22)". Это наше Священное писание. И следующий стих там же, "плодами уст своих насытишь чрево свое", то есть, исходящим из уст своих, наполнишь чрево свое тем, что будет исходить из уст твоих. Ну, скажем, такой перевод возможен. То есть, язык это есть вообще-то вселенская национальная идея. И национальная идея каждого народа. Но вот тут получаются очень интересные вещи: в каждый период времени каждый народ оказывается либо дистанцирован от языка, либо наоборот, включен в этот язык, народы не равны, читайте "Философию неравенства" Бердяева, там достаточно подробно это все прописано. Речь идет не о превосходстве, понимаете. Вот, жизнь и смерть во власти языка. Это в действительности такие слова могут быть отнесены только к господу. Значит, язык это божественная субстанция... Вот простая вещь, Иосиф Шевелев, такой архитектор и инженер, сказал забавную вещь: Господь, создал мир, делясь на самого себя как бы, из единого вышло все. И смотри, какой забавный пассаж: когда амеба делится пополам, она делится, или умножается?

Н. БОЛТЯНСКАЯ – С точки зрения размера или количества?

А. МИРЗАЯН – Ну, с точки зрения арифметики?

Н. БОЛТЯНСКАЯ – С точки зрения арифметики, наверное, все-таки делится.

А. МИРЗАЯН – И умножается, из одного...

А. МИРЗАЯН – Да, это дорогого стоит, что называется. Я даже язык проглотил, когда первый раз наткнулся вот на этот пассаж у него. Это очень сильный пассаж. Так к чему я говорю? Язык возник из такой структуры как песня, поскольку в ней существует, вот почему говорят: мир есть песня Творца? Во всех культурах, все говорят: мир – песня Творца. Это говорит античный мир, это говорит Каббала, мир создан ангельским пением, в соединении с божественным глаголом. Есть даже в Антверпенском музее картина, "Сотворение мира", и действительно, там ангелы играют на кифарах, и прочих музыкальных струнных инструментах и происходит сотворение мира. И вот она, эта вот картина одного из голландских мастеров. Так вот, "вначале было Слово". И кто ближе к нему, тот, что называется, и двигает мир. Мандельштам в свое время сказал: "поэзия это системный язык мозга". Так же как и музыка, системный язык мозга, поэзия – системный язык мозга. И песня самый системный язык, поскольку она связывает у нас правое и левое полушарие и образует самые устойчивые биохимические структуры в голове. И чем больше поэтического, как бы это сказать, текста, текст преобразуется в голове поэтический в биохимический, в структурный.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – То есть, чем больше поэтической материи, тем...

А. МИРЗАЯН – Тем более продвинут человек во всех областях своей деятельности.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Тогда вопрос сразу: а какое значение имеет в данной ситуации качество поэтической материи?

А. МИРЗАЯН – Огромное, конечно, огромное значение имеет. И когда Александр Афанасьевич Потебня говорил такую фразу, что по мере развития поэзии человек все более продвигается в науки. И вот сегодня это уже открыли и другие ученые в разных странах. Этим очень много народу сегодня занимается.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – В связи с этим вопрос. На сегодняшний день можно говорить на некоторых языках, которые преобладают в мире. Существуют зоны англоговорящих народов, и так далее. Как вы в этой ситуации относитесь к множественности языков, есть точка зрения о целесообразности перехода к единому языку?

А. МИРЗАЯН – Ни в коем случае! Категорически против. Вот Осип Мандельштам сказал такую фразу: "когда мир узнает, что такое русская поэзия, в лице Анненского и Хлебникова, смиренно воспитав свои поколения на русском". То есть, не то, что я вас, туды вас в качель, заставлю, да, сами будете смиренно изучать русский язык. Вот над этой фразой надо долго медитировать каждому вообще человеку, который хочет понимать, для чего он живет, и вообще, чего он на этом свете стоит, потому что Мандельштам в действительности сказал в придаточном предложении целую философию мировую сказал. А сказал он буквально следующее: что мир приходит туда, где больше языка, где больше поэтического языка, самого развитого. А почему? Да потому что именно поэзия есть движитель мозга, развиватель мозга, и развиватель цивилизации. Человек движется через деятельность свою. Это единственное существо, которое пользуется только плодами своей деятельности. А не жует траву, сено, и так далее, то, что ему предоставляется.

Человек пользуется плодами деятельности. А деятельность есть творчество его языка и не случайно в Библии слово и дело это одно и то же слово, "добар".

Н. БОЛТЯНСКАЯ — Добро.

А. МИРЗАЯН – Да. Слово есть добро и дело. И каким языком ты заряжен, какой язык в тебе существует, то ты и производишь в мире. Возможности моего языка — это возможности моего мышления и возможности моей деятельности. Вот сейчас уже биологи это подтвердили. Так теперь смотрите, возвращаясь к национальной идее, кто первый это поймет, тот и будет, что называется, на лихом коне. Но не просто поймет, а у него должен быть инструмент, которым этот язык становится, его язык, родовым языком человека, — сказал великий немецкий философ Ганс Георг Гадамайер, — родовым языком человека является язык певца, потому что это программирование просто, это импринтинг. Вот как сейчас биологи говорят и генетик, песня есть импринтинг, впечатывание. И не случайно человек песню запоминает с третьего раза, ребенок, он половину слов может не знать, но песню с третьего раза уже запомнил. И самое интересное, у греков было всего в начале три музы: Аойда, муза песнопения, Мнема, память, и Милетта, обучение. Мнема станет потом этой...

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Богиней памяти Мнемозиной.

А. МИРЗАЯН – Совершенно верно, Мнемозиной. Милетта отойдет. Но вот смотри, Аойда, песня, она же Мнема, память, и Милетта, опыт, обучение. И когда Аристотель говорит, что певец есть воспитатель и образователь общества, то есть: к племенам приходит певец, и делает из них нацию. И когда уже Шопенгауэр и многие немецкие философы писали, что мы все, вся европейская цивилизация вышла из уст греческих рапсодов и арфы царя Давида, и наша цивилизация называется эллинско-иудео-христианская цивилизация. И ее основали певцы, певцы, поэты.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – И все-таки, возвращаясь к деепричастному обороту Осипа Эмильевича, "смиренно воспитав..."

А. МИРЗАЯН – "Свои поколения на русском".

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Но почему мир можно спасать по-русски, а нельзя, скажем, по-английски или по-немецки?

А. МИРЗАЯН – А у немцев нет идеи спасения мира, у них как раз есть идея превосходства и господства. У русских такой идеи никогда не было. Русский менталитет, это мессианский менталитет спасения мира, это христианский менталитет, причем очень замешанный, конечно, на Ветхом завете, поскольку все наше отечество росло на псалтыре Давида в течение 1000 лет. И Иван Грозный, когда ему Курбский писал, уже бежав отсюда, он ему писал: "дывись, Ваньку, як живут люди-то в Европе, давай и мы так будем жить, давай как Европа жить". На что ему Иван Грозный пишет: "ты меня, сукин сын, будешь учить Европе, а Россия не есть Европа, Россия есть Израиль". О как! И что у нас строят после Ивана Грозного уже, во времена Романовых? Новый Иерусалим у нас строят, и речка Иорданька там бежит, там все в порядке у нас. С Израилем здесь все в порядке. Так почему Израиль? Да потому что новая нация нового Израиля, мессианский народ. И в русском человеке заложена идея спасения мира, а не господства в мире. Вот это надо очень четко понимать. Если кто-то себя считает русским, то в нем должно быть именно идея спасения мира, а не господство в мире.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Вопрос вот какой: сегодня многие наши с вами соотечественники ориентированы на иные культуры. Интернет, техника, которая требует хотя бы пользовательского знания по крайней мере английского языка, бизнес, возможности ведения переговоров на тех или иных языках. Сегодня русский язык утратил свою роль?

А. МИРЗАЯН – Язык никогда не может утратить своей роли. Либо мы к нему идем, мы на пути к языку, либо мы от него уходим. И соответственно, мы падаем и самоуничтожаемся. Я не сформулировал в действительности самую главную идею. В чем русская идея? У каждой нации есть своя идея, хождение за языком, и то, что в Ветхом завете написано об Иегове, можно твердо отнести к языку, то есть, "впереди каждого народа как огненный столб шествует язык". И в этом смысле вот, еще раз напомню, "жизнь и смерть во власти языка, и любящие его вкушают от плодов его", — сказано в Торе, в Ветхом завете. И поэтому это абсолютно корректная трансляция идеи, хождение за языком, да? Так вот, русского человека никогда не устроит другая идея, кроме вселенской.

Ни племенные, ни кровные никогда нас не устроят, потому что русский человек это вселенский человек, это сказали наши пророки, я имею в виду Гоголя, Достоевского, Розанова, Тургенева, Толстого, и так далее. У нас не художественная литература, у нас религиозная литература.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Вся?

А. МИРЗАЯН – Русская литература, истинная русская литература, это религиозная, мессианская литература.

В свое время, вот какую я фразу говорил, помнишь, Шопенгауэра, "мир вышел из уст эллинских рапсодов и арфы царя Давида". Эллинский мир это синтезированный мир. Эллинскую цивилизацию строили не столько греки, сколько, в основном, пришлые. Орфей – основатель, эллин, откуда-то пришел, я не помню, откуда. Орфей был фракиец, Гомер – финикиец. Масса философов азиатского, африканского, малазийского и прочего...

Н. БОЛТЯНСКАЯ – То есть, синтетическая культура?

А. МИРЗАЯН – Это синтезированный мир, синтез. А как учит товарищ Гегель, синтез есть высшая фаза развития.

Потом такой же синтезированной была Римская империя, тоже синтез. И латинский язык тоже стал продвинутым языком, менее, чем греческий. Он очень рациональный такой язык, и когда Мандельштам говорит, что весь Запад накрылся мертвой латынью, а живое таинство эллинской речи через Византию пришло в Россию и здесь оплодотворило и нацию, и культуру, и Мандельштам, и Чаадаев утверждают, что мы последние наследники эллинизма. Более того, грамматика русского языка 16-го века так и называлась, "словарь эллинско-славянского языка". Так вот, мы же не отрицаем, что немецкая культура 17-18 века, и 19-го, она была наиболее продвинута во всем мире, немецкая музыка, немецкая поэзия, философия. Германия подарила нам суперкультуру просто. Мы все вышли во многом, и русская цивилизация из немецкой вышла во многом и из французской, мы взяли у всех. У нас дворянство говорило на трех-четырех языках. У Пушкина библиотека на 16-ти, переводит с 12-ти языков. Лик России, свет-ясно солнце, Александр Сергеевич, ангел-хранитель наш, как об этом говорили масса философов.

Аполлон Григорьев: "Пушкин – наше все". А что наше все-то, почему наше все? Потому что жизнь и смерть во власти языка через Пушкина у нас родилось вот это чудо русского языка, то есть, он синтезировал западный, фольклорный. У него же, кстати, родовой, "мой родовой язык", Гомер говорит, язык певца, у него домашний бард был, личный, для фольклорного языка к нему приставлен был домашний бард, Арина Родионовна.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Ну сегодня-то большинство наших соотечественников уже забыло тот период, когда говорили на трех-четырех языках. Откуда ж?..

А. МИРЗАЯН – Ну хотя бы на одном-то надо говорить прилично! Русский язык — это великий синтезированный язык и возможностей у него невероятное количество, то, что Бродский сказал: "дух ищет плоть, но обретает только слова, и, пожалуй, лучшего места, чем русский для него нет". И пока существует такой язык как русский, поэзия неизбежна, песня и поэзия есть запуск механизма организации нейронно-синопсных связей и организация системного биохимического языка мозга в принудительном режиме. И вот поэтому китайцы говорят: государство строят император и певец. Певец закладывает язык, импринтирует, впечатывает язык, родовой язык, язык певца, и делает его личным языком, моим личным языком.

Елена Боннэр говорит, что Андрей Дмитриевич страшно любил мыть посуду и при этом любил петь. И что он пел: "Вихри враждебные веют над нами", там, "вставай, проклятьем заклейменный", "Щорс идет под знаменем, красный командир", — это импринты. Это впечатанные вещи, это подкорка протекает, что называется. Когда человек занят определенным делом, там у него протекают вот эти самые, архетипические вещи. Язык певца это архетип, это аксиоматика. Вот я говорил, триаду эту называл, греческую, Аойда, Мнема, Милетта, песня, память, обучение. Так у латинян есть такой бог, Ватикан, холм, в честь этого бога назван, на котором что стоит? Государство Ватикан и главный храм. Так вот, Ватиканус это бог-певец, поющий бог, ответственный за постановку правильной речи в человеке. Не слабо?

А мы сегодня живем, как будто этого знания у нас нету. То есть, у нас идет импринтинг совершенно четкий там, "три притопа, два прихлопа", и нация превращается в дебилов. А русский человек, наоборот, это человек слова, стремящийся к поэтическому языку. Откуда вот эта эвристика, сумасшедшая эвристика русского ума, откуда это питание мира своими идеями? Все основные идеи 20-го века, по науке, почти все были сделаны русскими мозгами, русскими мозгами, вы понимаете, я не о крови говорю, я говорю о человеке...

Н. БОЛТЯНСКАЯ – О языке.

А. МИРЗАЯН – Да, мозг, выращенный языком, то есть, язык выращивает мозг. Это биогенная, очень активная система, полевая. Так вот, извините, идея как бы самолетостроения не наша, но вся теория самолетов была сделана Жуковским. И идея, менделеевская матрица элементов. Вернадский, Чижевский, Зельдовичи, Ландау, Сахаровы, и так далее, и тому подобное, у нас такое количество идей, которые, скажем, не доводятся до технологического воплощения, поскольку я говорил об эвристике русского ума, а не о технологичности его, это разные вещи. И у нас вот то, что сейчас народ разъехался в Израиль, в Америку, в Германию, они как раз этот живой опыт. Вот когда туда приезжаешь, они говорят, насколько наши мыслят по-другому, и наиболее продвинута комплексность, синтетически. Потому что ум опирается на поэтические традиции. У нас все-таки худо-бедно поэтическое воспитание, даже в моем поколении было очень сильное. А вы представляете, когда дореволюционная интеллигенция тогда росла, они, во-первых, половину сами были поэтами, в том числе Вернадский, в том числе и Чижевский. И они блестяще знали поэзию. Не только русскую, но и мировую. То есть, русский поэтический ум, он наиболее склонен к эвристическому мышлению. Это биология языка так устроена.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – То есть, получается, что русский поэтический язык это наиболее питательная среда для любых мозгов?

А. МИРЗАЯН – Да. Так же как и английский поэтический язык – питательная среда для любых мозгов. Дело в том, что англоязычный мир уже давно не говорит на поэтическом языке, у них это лабораторный... понятно, о чем я говорю? Наоборот, английский язык идет сейчас к упрощению.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Французский?

А. МИРЗАЯН – То же самое. Там вообще только белый стих остался.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Испанский?

А. МИРЗАЯН – Испанский... сейчас очень интересно в Латинской Америке с испанским языком происходит. У них идет некая параллель с нами, почему мы так любим латиноязычных авторов, именно Южной Америки, я имею в виду Кортасар, Борхес, и все такое. Они гораздо более близки нам, нежели они близки другому миру.

И почему? Именно в силу поэтического мышления. И у нас даже писатели, прозаики, я имею в виду, у нас даже прозаики не были прозаиками, у нас поэты. Гоголь, поэма "Мертвые души", поэма. А Лесков, это что, прозаик? Поэт.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Арабский язык, японский язык? Языки культур, которые, так сказать, развиваются сами по себе.

А. МИРЗАЯН — И в японском, и в китайском языке, и вообще, в иероглифических языках науки нету, потому что это созерцательные языки. Они не аналитические. Это технологии. Да, наука вся в Японии на английском, а в Китае на английском и французском.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Арабский язык?

А. МИРЗАЯН – Арабский это очень сильный язык, но анализ у них застопорился достаточно давно. То есть, они как аналитические языки развивались до 12-го века где-то, а потом произошел залом такой, и уже им надо поднимать и поднимать надо сначала. Но арабский язык, я по арабским языкам читал литературу, и это очень интересная вещь.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: И все-таки сегодня весь мир грешит англицизмами...

А.МИРЗАЯН: У нас в русском языке англицизма вообще не было. Скажем, Мандельштам вообще терпеть не мог английского ничего. И в этом смысле фигура Бродского очень показательна, то есть, все, что было сделано с Бродским, его изгнание, это был путь! У меня абсолютная на сегодняшний день убежденность, метафизическая такая, что наш русский язык послал Бродского за новыми формами, за новыми звучаниями. То есть, Бродский принес англицизмы, которых в русском языке не было, то есть, он расширил всю нашу палитру. И это был, с метафизической точки зрения, абсолютно необходимый шаг вообще в русской истории. Он был не в изгнании, он в послании был. Это было послание в чистом виде.

Н. БОЛТЯНСКАЯ: А по каким же законам язык меняется? Сегодняшний русский язык – далеко не Пушкинский?!

А.МИРЗАЯН: Мы такой же синтезированный народ как эллины. И у нас не кровь, у нас слово работает. И когда Розанов говорит, что "истинно русский вышел из русской литературы", он фактически повторяет библейство, то есть, еврея как крови нету. Но у одного народа появляется книга, которую тоже делают синтезированные люди, там и немцы, и греки, и татары. Кстати, вся русская литература, это, в основном, татарские выходцы. А Пушкин, русская нация. Ничего себе, такой семитский лик русской нации! Намешано, прадед эфиоп, иудейский, по-моему... ну, достаточно того, что семитский прадед, в любом случае, Ганнибал. Бабка Христина фон Шеберг, там литвины, русины, там кого только нет. Вот лик русской нации, это нам великое указание. С метафизикой и историей спорить нельзя. И Пушкин нам есть великое указание, кто мы такие. Но когда я говорю, что синтез есть самая высшая фаза развития, как учит товарищ Гегель, да, есть высшая фаза развития, вот тут мне говорят: ну это уже фашизм. Я говорю, братцы, ну никто же не отрицает, что эллинство было высотой того мира. Германство было высотой. Русскость тоже высота. Потому что, извините, создали такую поэзию, такую науку, такую культуру, такую цивилизацию, именно культурную цивилизацию, такой язык. А язык есть цивилизация, ее потенция, ее возможности. На сегодняшний день трудно что-либо придумать и как бы возразить на этот счет. И кто умеет синтезировать, тот всегда будет выше, конечно. И русская цивилизация синтезирована, наши все великие писатели земли русской татарского происхождения, в основном. Начиная с Кантемира, который молдавский татарин, род там был. Достоевский, Аксаковы, Державины, Тургеневы, Булгаковы, Бердяевы, это все развитие татарских родов наших.

Примечания:

Хайдеггер, Мартин (Heidegger, Martin) (1889–1976), немецкий философ-экзистенциалист, оказал значительное влияние на европейскую философию 20 в.

Согласно Хайдеггеру, подлинное понимание должно начинаться с наиболее фундаментальных уровней исторического, практического и эмоционального существования человека – тех уровней, которые поначалу могут и не осознаваться и которые, возможно, влияют на деятельность самого разума. Хайдеггер полагал, что современное научное мышление не видит различия между способом бытия человеческого субъекта и способом бытия, характерным для физических объектов. Научное мышление игнорирует само понятие бытия, сам смысл того, что значит существовать.

Потебня, Александр Афанасьевич (1835-1891) — украинский и русский филолог-славист, член-корреспондент Петербургской АН (1875).. Разрабатывал вопросы теории словесности (язык и мышление, природа поэзии, поэтика жанра, учение о "внутренней форме" слова), фольклора, этнографии, общего языкознания, фонетики, грамматики славянских языков.

Шопенгауэр, Артур (Schopenhauer, Arthur) (1788–1860), немецкий мыслитель, представитель философии пессимизма. Философия Шопенгауэра оказала значительное влияние на развитие немецкой и мировой философии.