В Америку с первыми своими гастролями, тепла весеннего не дожидаясь, приезжает российский бард Игорь Михалев. У знатоков жанра, особенно представителей поколений постарше, это имя вызывает живейший отклик: "От винтов доносится шум", "А на улице дождь, дождь...", "Старая царица" — это практически классика жанра авторской песни, стопами священных атлантов не придавленная.

А уж соцветие пародий на собратьев! И смелая власть сатир, и мастерство "разговорного жанра", пусть и не втиснутого ни в какое штатное расписание... Он умеет говорить со слушателем, "покупая" с лету, развлекая историями, даря байки — при этом улыбается не умничая, не притворяясь, что знает, "как надо"...

В своем становлении Игорь Михалев почти не выбился из схемы: горы, туризм, гитара. Говорю "почти" — потому что девяносто процентов поющих-пишущих на вопрос об истоках своего творчества называют хрестоматийные имена: дескать, услышал Окуджаву, или Визбора, или Городницкого — заболел, рука к перу, перо к бумаге — и т. д. У этого человека вышло иначе: вначале песни чужие — по большей части студенческие, дворовые, туристские, которые он исполнял, уповая на три аккорда в сакральном для семиструнников ре-миноре. Потом, как любой нормальный бард, стал писать лирику: пером водило нечто малопонятное, мутное, но исправно рвущее душу — любовь-губительница, что же еще... Со временем собственных опусов стало больше — но не известности. Его песни перелетали из конца в конец страны за какие-то часы — невероятно, если учесть, что магнитофонов тогда, в середине шестидесятых, было весьма негусто. Потом техники прибавилось — но Игорь Михалев все равно к большой славе не торопился: просто писал и пел...

Ах, как прекрасно жить, иронией греша:

И жизнь, мол, хороша, и жить, мол, хорошо.

Была б дана душа — а то, что ни гроша —

Так это никому не видно за душой...

Выступал он всегда много — в институтах, на пикниковых загородных сборищах, на слетах. Стезя казалась легкой — может, потому, что консерватория не гнула. Тут правду не скроешь: бедно было в среде поклонников жанра с музыкальным образованием... Аккордами, буде кто изыскивал новый, делились честно, как хлебом. Недостаток формальных штудий Михалев компенсировал темпераментом — играл на открытых струнах, мощно лупя по грифу. Когда народ, с уважением на это дело глядя, начинал трепетно просить: "Научи!" — восходящая звезда делала многозначительный вид и устало отвечала: "Ну, это сложно..." Чтобы втайне от любопытствующих потом сидеть, долбать неподатливые созвучия — и обретать солидность: вот освоенных аккордов уже пять, а вот и страшно сказать сколько...

От великого до смешного, говорят, один шаг. От лирического до веселого, видимо, не больше. Лирик Михалев всегда был человеком ироничным, любящим посмеяться — в том числе и над собой, запросто, без петушиного самодовольства. Его лира пересмешника была зачехлена лишь до поры. И пора пришла. Однажды во время совместных выступлений девушка Ляля Фрайтер, старинная приятельница и исполнитель, вгляделась в листок с рукописным текстом "Старой царицы", разобрала не все и подивилась: "А чего у тебя тут какая-то старая ударница?" Всего-то и делов было, что крючочек у "ц" оказался длинным, наподобие буквы "у" — такой у Михалева почерк. Но судьба, высунув язык Людвиг Ванычу, постучалась в дверь: так родилась первая самопародия под элегическим названием "Старая ударница". Потом, неожиданно, появилась еще одна, уже не "само...", а собственно пародия — на кукинское знаменитое "А в тайге по утрам туман"..." Забавная — про то, как курилка всю тайгу спалил. Автор взял да и спел ее вначале на телевидении, потом в одном из ленинградских концертных залов. Что делалось с телезрителями, определить было трудно, а вот коллективное неодобрение зала оказалось очевидным. Сейчас трудно себе это представить, но на заре развития жанра авторской песни, когда почти каждый новый автор немедля попадал в отцы-основатели и каждая творящая особь лелеялась, пародировать барда считалось святотатством.

Но напряжения и пугающего "серьеза" стало с годами поменьше — и вот уже пародию стал избирать ристалищем для упражнений всяк мало-мальски грамотный человек. Однако не любой грамотный, к сожалению, отличает способность рифмовать от профессионального пародийного мастерства, а зубоскальство — от иронии. Редкая это вещь — веселость ненатужная, без злости и выпрыгивания из доспехов в стремлении доказать: я лучше оригинала!

— Я — не сатирик, — объясняет Игорь Прокопьевич. — Ни за что не буду писать пародию на того, кто мне малосимпатичен. Высмеять, припечатать, поставить на место — да ну, зачем... Хотя это можно сделать мастерски — как делал тот же Александр Александрович Иванов, мир его памяти. Его я, кстати, уважал бесконечно и почитал за честь периодически выступать вместе. Но как автор всегда предпочитал обыгрывать не ту или иную несуразицу, а стиль...

Знать, оттого знаменитости — люди, как правило с самомнением — на светлые михалевские пародии никогда не дулись и не переставали здороваться. Ну, разве "Ты мой Визбор, дружок, ты мой Визбор..." — не дар пречистой дружбы, и разве его отринешь?

За судьбу за твою беспокоясь,

Все скажу, ничего не тая:

Ты мой поезд, дружок, ты мой поезд —

Я — Каренина Анна твоя!

Шагая в ногу со страной, которая меняла формацию, название, не худших сынов и дочерей на шиш с маслом, Игорь Михалев встал на естественный путь сатиры, выдав, среди прочего, ставший знаменитым парафраз "Поручик Голицын", в котором много кому, начиная с Горбачева, досталось. Нынче сатира вроде как на отдыхе: настолько все вокруг непонятно, что и политической борьбы якобы нет, и нечего сказать, если хочешь соблюсти нравственные устои... Но журналист Игорь Михалев все равно при деле. "При каком?" — уточняю. — "Держаться на плаву, не приторговывать убеждениями, поддерживать барахтающихся..." С гитарой на плаву нынче сложно. Концерты редки, порой на них приходят чужие люди, властно требующие: это не пой, а то давай! Но случаются чудеса: вдруг объявляется какой-нибудь фанат, который и репертуар твой знает прилично, и слушает трепетно — а фанату лет тридцать...

Непретенциозная михалевская лира обогнула схемы, осталась веселой, но не крикливой, легкой, но не легковесной. При этом основному слушателю запомнились все-таки ранние шумящие винты и дождь. Кто-то из своих, между прочим, сказал: не нужно мучить подростков и тащить их на концерт, заставляя "приобщаться", Михалев — это для людей постарше, для тех, кто родом из оттепели. А по мне, пусть наши жизнерадостные обезьяны учатся на благородных образцах: что-то да поймут.

Бэла ГЕРШГОРИН

Концерт в Нью-Джерси состоится 24 феврая, в субботу. Справки по телефонам: (201) 773-3044 (дом.). или (551) 206-7484 (моб.)., Леонид Вилихин. Нью-йоркский концерт состоится в Бруклине в воскресенье, 25 февраля. Справки по телефону (718) 975-43-00 (дом.) или (718) 483-3698 (моб.), Людмила Сигналова. Дальнейшее расписание гастролей — на сайте kspus.org в разделе "Концерты".