Цифра семь в нашей жизни имеет необъяснимое символическое значение. Семь дней недели, семь планет нашей системы, семь цветов радуги... Семь нот. Последнее, на мой взгляд — самое необъяснимое. Почему комбинация звуков разной высоты так действует на нас? Почему мы поем? Почему разные песни объединяют разных людей?

Не пытаясь ответить на эти вопросы — все равно не смогу — я хочу рассказать о том, что знаю. Об авторской песне, о том, как она появилась, об авторах и исполнителях. Около двух лет я веду в красноярской телекомпании программу "Бурлеск", еще раньше на краевом радио вел программу "Менестрель", где рассказывал о том же самом. Думаю, читателям журнала небесполезно будет узнать, что же такое — авторская песня?

ДО

Авторская песня традиционно считалась делом несерьезным. Термин "авторская песня" введен Высоцким, до этого говорили: "самодеятельная песня". Наш клуб так и называется — КСП, клуб самодеятельной песни. Хотя песни на стихи Геннадия Васильева, Светланы Филипповой, Юрия Бендюкова, равно как и мелодии песен Евгения Савельева, — не уступают аналогичным стихам и песням многих композиторов и поэтов, а может и... Но не будем дразнить гусей.

Авторская песня развивалась, не пересекаясь и не смешиваясь с официальной, тем более — с поэзией. Не будем вспоминать скорбный путь Галича, Высоцкого. Александр Твардовский, которому однажды показали молодого поэта и попросили помочь издать его, был взбешен, узнав, что поэт исполняет свои стихи под гитару. Этим молодым человеком, вызвавшим гнев мэтра, был Булат Окуджава.

Чтобы понять причину такого своеобразного отношения общества, его институтов к авторской песне, надо взглянуть глубже в ее историю. Бытует мнение, что она появилась недавно — обычное заблуждение любого социума, полагающего началом Цивилизации день своего рождения.

Авторская песня появилась, по моим данным, в IX в. до н.э. Первым, известным истории бардом был юноша из Делоса. Его ваяли впоследствии скульпторы — лучшие мастера Греции и Рима. Однако — это уже после смерти, когда он был канонизирован и стал патроном искусства, но прежде всего — музыки и пения. Звали его Апполоном, и при жизни он был победителем всех мистерий (что-то вроде нынешних фестивалей).

Широко известен также его сын — фракийский бард Орфей. Он был непременным участником элевсинских, египетских мистерий, а также учредителем мистерий своего имени — орфических. Существовала даже орфическая философия, придуманная этим бардом. Смерть его была ужасной: он был растерзан экзальтированными поклонницами. Впрочем, некоторые считают, что о такой смерти настоящий мужчина может только мечтать. Интересная деталь: Апполон играл на фроминге (примитивный музыкальный инструмент). Орфей же использовал для аккомпанемента семиструнную кифару — прообраз гитары. Не тщеславия ради, но истины для хочу заметить, что у нас с Орфеем одна школа: я тоже аккомпанирую себе на семиструнной гитаре.

Кифаред Гомер — первый из бардов, чьи песни дошли до нас в виде "Одиссеи" и "Илиады". Современный поклонник авторской песни придет в ужас, представив, как все это пелось. У Анатоля Франса, однако, есть удивительно правдоподобный рассказ о жизни и смерти слепого барда, принужденного за кусок хлеба и глоток вина ублажать самодовольных представителей древней администрации. Прочитав его, я понял цену бессмертному древнегреческому эпосу. Истинную цену.

Семь спорят городов о дедушке Гомере:

В них милостыню он просил

у каждой двери.

Но не будем о грустном. Апполона канонизировали, из Орфея сделали красивую легенду, а бюсты нищего Гомера украсили лучшие музеи мира — и на том спасибо. Идем дальше.

Следы древних авторов то появляются, то исчезают на пыльных тропинках Истории: нежнейшая Сафо, буян Архилох, скептически-ядовитый Феогнид... Кто-то из филологов упрекнет меня, что зачисляю в барды известнейшие имена золотого фонда Всемирной поэзии. Но знающие ее не по зачетам согласятся с тем, что наши пращуры свои стихи не читали -они пели их, подчеркивая строфы ритмическим сопровождением ударных и щипковых инструментов. Кстати, Высоцкий именно так в одном из интервью объясняет употребление гитары: ритм подчеркивает стихи. Так что стихи Древней Эллады, зубримые филологами на первом курсе, — это ископаемые окаменелости первых бардовских песен.

Перелистнем несколько страниц средневековая Франция, первые менестрели ("менестрель" — состоящий на службе). Они обеспечивали у феодалов культурно-развлекательную программу. Феодалы после грабежей любили послушать чего-нибудь про любовь. История повторяется, как заметил классик, в виде фарса. Один знакомый бард был недавно приглашен в узкий круг — "попеть". В известном лесном массиве под Красноярском, на известных дачах собралось изысканнейшее общество. Дамы сверкали голыми спинами, туалетами и бриллиантами, которых не было только разве что в носу. Мой приятель сперва затосковал, пряча под стол ноги, обутые в шузы третьего сезона носки, но взглянув на стол, воспрянул духом: там не было только жароптичьих пупков. После четвертой рюмки приятель сыскал родственную душу в очках и завел с ней разговор о вечном. Вдруг беседу прервала визгливая матерная частушка. Ее исполняла дама в шеншелях и драгоценностях под восхищенное ржание присутствующих. Рядом с дамой сидел безукоризненно одетый бизнесмен и меланхолично подпевал, ковыряя поочередно то в носу, то в салате. О приглашенном барде никто не вспомнил, чему он был искренне рад...

Куда средневековой Франции до красноярских меценатов. Однако не будем о грустном. Менестрели, ваганты, миннезингеры, трубадуры — это Франция, Германия. Слово "барды" пришло из Англии, от кельтских племен. В те времена они объединялись в клубы — точь-в-точь, как мы сейчас. Власти устраивали состязания, победителю вручался золотой венок. Нынешние власти состязания бардов пустили на самотек в целях экономии — так что мы обходимся без золотых венков. Впрочем, и в те времена администрация не ко всем бардам благоволила. Ваганты, например, жили ватагами, и петь их песни на состязаниях не рисковали.

Однако, далеко им было до наших русских гусляров, лирников, скоморохов. Не будем касаться Бояна: бард официальный, дистиллированный, настоенный на диссертациях... А вот мещанин вольного Новгорода Садко так доставал тогдашних правителей, что его серьезно пытались укоротить за песни, в былинах об этом прямо говорится. Да не один он был такой ушлый на Руси. У нас сборник песен и скоморошин, собранный Киршей Даниловым, с 18 века практически недоступен — не знаю, кто его засекретил, Спецхран или Академия наук. Я случаем прочитал несколько вещей — нет, детям до 16 лет изучать историю авторской песни по Кирше Данилову не рекомендуется.

Я лично про наши власти петь такое не решусь, хотя смерть как хочется. В 1648 году наши пращуры достали даже Алексея Тишайшего (не путать с Косыгиным — тот появился через триста лет). Озабоченный сатирическими мотивами, доминирующими в творчестве русских бардов, Алексей Михайлович издал Указ, поставивший прочный заслон "бесовским играниям и трубному козлогласованию". До сих пор слова: "балаган", "шут", "скоморох", — носят уничижительный, презрительный характер. Такова сила государственной оценки. Давным-давно я имел глупость показать свои песни одной литературной даме — и она охарактеризовала их именно такими словами, чем немало огорчила молодого автора, не знавшего, правда, тогда об Указе Алексея Михайловича.

Но не будем о грустном. Из экономии опускаю еще несколько страниц никем не написанной истории бардовской песни. Кому интересно, могу рассказать при встрече за рюмкой чая.

Сейчас нашему брату лафа: пой, что хошь, никто и ухом не поведет. И не ведут. Вот, например, в июне провели 2-й Сибирский фестиваль авторской песни. Деньги доставали сами, сами приглашали гостей, сами пели и награждали друг друга аплодисментами. На золотые венки бардам администрация тратилась в средневековье. Нынешняя поумнела. Хотя, если серьезно разобраться, отстраненность власти имущих от авторской песни говорит о многом. В частности — вот о чем.

Самое реакционное общество имеет идеологическую концепцию. Доктрину. И в соответствии с ней воспитывает юное поколение и тем продлевает свою жизнь. Не имеющее такой концепции, общество может называть себя каким угодно прогрессивным — оно обречено. Потому что ему не нужно молодое поколение, что вызывает естественную обратную реакцию. Следовательно...

Но не будем о грустном. К авторской песне это не имеет никакого отношения. Она была, есть и будет — независимо от того, кого выбрали в Законодательное собрание и какой процент инфляции установится к концу года. Она собирает вокруг себя тех, кто не потерял головы, не поменял на десять рядов свои убеждения, не озлобился на весь свет. Дутые хит-парады, безграмотная попса — для нищих умом и духом. Пусть сегодня резвятся.

Завтрашний день — наш.

РЕ

В авторской песне есть несколько форм существования. Наиболее известная: автор — он же исполнитель собственных песен. Судьба у автора-исполнителя непростая, и дело не только в умении рифмовать или в технике исполнения. У почитателей авторской песни — хороший вкус, поэтому проходные места, эксплуатация чужих приемов, повторы — т. е. все то, что в изобилии встречается в попсе, здесь не проходит — Вторичным быть нельзя.

Есть авторы, которые пишут и исполняют песни на чужие стихи, и это еще трудней — выразить чужую мысль в своей мелодии, да так, чтобы это воспринималось, как единое целое.

А есть просто исполнители. Они не сочиняют песни — они их поют. И это труднее: попробуй спеть на концерте песню, записи которой в авторском исполнении есть у всех. Задача не из легких.

Люди, которых вы видите на снимке, усложнили эту задачу до невероятности: они исполняют авторские песни ансамблем. Вшестером. Это сложно даже не с технической точки зрения — это просто житейски трудно собрать такую группу. Сергей Попов — банковский служащий, Наташа Попова и Михаил Фасхиев — геологи, Евгений Паклин и Валентин Бережных работают на Красмаше, Лена Евдокимова — студентка мединститута. Но вот уже несколько лет, два раза в неделю они собираются в Доме учителя и репетируют. Выступают в основном в Красноярске, вывезти группу куда-нибудь трудно. А учитывая, что в наших клубных концертах ребята тоже выступают не каждый раз, возникает вопрос: почему же тогда ансамбль живет, не распадается, как это, к сожалению, нередко случалось?

Три года назад они были на грани распада. Вышла беда. Оля Сапрыкина, участник ансамбля, погибла в экспедиции. Ребята не могли не то, чтобы петь — говорить. И тут уместно сказать о самом главном: это ведь не просто ансамбль — это друзья. О совместных походах в Саяны, на Дальний Восток, еще Бог знает куда — не говорю. О воскресных бассейнах, лыжных пробежках до Дивногорска и обратно, о днях рождения, юбилеях, свадьбах — в лесу, у костра, с гитарой, хохмами и полным репертуаром, которого не услышишь ни на каком концерте...

И вот не стало одного из них. Трудно было приходить в клуб, где за столом пустовало ее место, трудно было петь песни, в которых не хватало ее голоса.

Но как-то раз в клуб зашла девочка. Напоили чаем, попели старые туристские песни. Девочка пришла еще раз, потом еще — и появилась в ансамбле забота. Лена Евдокимова каждому участнику ансамбля чуть не в дети годится, а Валентину Ивановичу Бережных — так аж во внучки. То она на фестиваль уедет самоходом, то заболеет, то в институт поступает... Как-то незаметно вышло, что выучила весь репертуар ансамбля — и стала его полноправным участником. Нет, не забыли Олю, она тут, в ансамбле — но уже как Память. Когда мы снимали телепередачу об ансамбле, они спели песню Берковского "Синее море — белый пароход" — для нее, о ней...

Банальное утешение — жизнь идет. Вот она и идет: на Красмаше зарплату задерживают. У Миши Фасхиева сын родился, Степа. Поповы завели себе собаку, Валентин Иванович... Те, кто видел передачу, знают: Валентин Иванович — морж. Я на съемках губами пошевелить не мог от холода, съемочная группа посинела в полном составе. А всего-то снимали, как Бережных в начале марта купался в Енисее. Это для нас — вечно простуженных, гриппующих, бюллетенящих — конечно, экзотика. А для них -норма: бассейн, воскресная лыжня, обливание на морозе по утрам. Может, потому, что кислородом дышат, двигаются, от этого и песни их — свежие, бодрящие, как ручей в лесу.

Но лирические песни — это одна сторона. У ребят есть цикл остросюжетных песен, который они не просто поют — показывают. На "Махновской" песне В. Завгороднего ансамбль надевает папахи, тельняшки, наводит усы углем и вываливается на сцену такой разудалой компанией, что при первых аккордах гитар зрители сами собой начинают двигать плечами.

Эй, бабье, тащите жижку!

Эй, бабье, тащите жижку!

Нынче день рожденья атаманово.

Все равно Советам крышка,

Все равно Советам крышка

— Начинай, ребята, песню заново...

Черные папахи — белые рубахи,

Что такому воинству горе да беда.

Эй, вы, черти белые,

эй, вы, черти красные

— Разбегайтесь, нехристи, кто куда!

Несколько лет назад я на одной из телепередач, в которой участвовал тогдашний председатель Крайсовета Вячеслав Новиков, попросил их спеть эту песню, и, глядя на "махновцев", он посмеивался в свои роскошные усы. Откуда было знать Новикову, а тем более ребятам, что песня-то пророческая? Через два года Советы действительно исчезли. Вместе с председателем.

Таких песен у ансамбля, как уже сказано, цикл. Например -"Старые раны" В. Смехова и С. Никитина. Вроде бы все смешно: и экзотическая одежда исполнителей, и сетования восточных разбойников на строгого атамана:

Утром вставай; режь, убивай,

Все ему отдавай — а себе?..

Старые раны.

А финал — философский: у всех в конце жизни остаются старые раны, грабь — не грабь... Так стоит ли?

Сейчас ребята готовят новый репертуар. Готовят не спеша, выверяя каждую ноту, звук. Оно и понятно: для себя работают. Я надеюсь снять на телевидении их выступление, и тогда вы сами увидите, насколько соответствует действительности то, что я написал. И насколько актуально то, что они поют. Не по случаю актуально, а по жизни.

МИ

Жизнь в авторской песне, как, впрочем, и жизнь вообще, состоит из историй различной степени достоверности. Отредактированные временем, они превращаются в легенды. Вот одна из них: автор и исполнитель своих песен и этих строк, Кузнецов в 70-х годах, будучи работником милиции, арестовал участников Норильского фестиваля авторской песни.

Если сделать скидку на юридические неточности, все примерно так и происходило. Я тогда работал в дежурной части. Для непосвященных эту форму общественно-полезной деятельности кратко можно охарактеризовать как чистилище. В течение суток на тебя с разной степенью интенсивности обрушиваются звонки, заявления, жалобы; ты выезжаешь в квартиры, подвалы, притоны; перед твоими глазами маячат ограбленные, пьяные, мертвые... К утру в ушах появляется приятный звон, а в теле — ощущение полета. Есть, пить не хочется, спать не хочется. особенно не хочется никого видеть.

В одну из таких ночей позвонили из городского управления. На "02" поступил звонок: в квартире по улице Толстого компания молодых людей поет песни, мешает отдыхать. Звонок, как звонок, я послал помощника. Тот съездил, вернулся, доложил: ребята нормальные, трезвые, поют тихонько под гитару. Пели при нем — понравилось. Заявительница напротив дверь не открыла, кричала, чтобы их забрали, по голосу — пьяная.

Через пять минут — опять звонок:

— Вы что — разобраться не можете? Опять с Толстого звонят.

— Да там все нормально, заявительница сама пьяная.

— Какое твое дело? Два часа ночи. Раз она требует прекратить — значит прекратить! Понял?

Посылаю снова помощника. И снова звонок. Тут-то я и поехал сам с твердым намерением "прекратить" и привезти всю компанию в отдел. При моем появлении у ребят в глазах появилось тоскливое выражение.

— Товарищ майор, да мы уже не поем, просто разговариваем.

Для острастки стал переписывать ребят: учитель, шахтер, журналист... Журналист меня заинтересовал.

— Кто такой?

— "Красноярский комсомолец", Геннадий Васильев.

Так я познакомился с нынешним вице-президентом Красноярского клуба авторской песни. Разумеется, никуда я их тогда не забрал. Предложил, правда, проехать в отдел и попеть там до утра. Ребята понимающе переглянулись и вежливо отказались: о милицейском юморе они были наслышаны, а то, что я — майор милиции — сочиняю песни, тогда мало кто знал.

Геннадий приехал в Красноярск из Шарыпово, где работал на строительстве КАТЭКа. Там сочинил свои первые песни, но как автор стал известен в Красноярске. И не только как автор. Читатели знают его как экономического обозревателя в "Своем голосе", "Евразии", а радиослушатели — как ведущего ежемесячной программы "Менестрель", в которой он рассказывает о новостях в мире авторской песни.

Я уже говорил, что определения "автор", "авторская песня" -искусственные. Это не жанр, это форма поэтического восприятия мира. Музыкальная, ритмическая, поэтическая. Слава Богу, умерло старое каноническое, иерархическое определение поэта — идеологического соловья государства. Издай сборник стихов, вступи в Союз, получи удостоверение — все, ты официально признанный поэт. Пой.

Не надо вступать в Союз. Не надо издавать сборник. Надо выйти в зал. А в зал выходить боязно. Много ли вы знаете в Красноярске поэтов, которые собрали бы на свои выступления людей? Да еще на два отделения? Я про таких не слышал.

А Геннадий выходит в зал который год. И вот что интересно: новые песни он исполняет редко, потихоньку прибавляя к своему устоявшемуся репертуару. А публика слушает с удовольствием. Объяснить это трудно — надо смотреть самому. Слушать. Потому что то, о чем поет Геннадий, случается с каждым из нас. А уж плохо это или хорошо, зависит от точки зрения.

Ничто не предвещает неудач.

"Шерше ля фам" — и вот тебе причина.

Что ж, в тридцать лет

Нетрудно быть мужчиной.

Ну, в сорок, в пятьдесят –

А там хоть плачь.

Ничто не предвещает перемен,

Когда "ля фам", скользнув

Шершавым взглядом,

Сочтет скандал достаточным обрядом,

И — "се ля ви", мой никчемушный "мен".

Очередной "Бурлеск", о песнях Геннадия Васильева — мы назвали "Меланхолическим". Все его песни, даже иронические, даже веселые, настроены на грустном сознании непрочности, хрупкости того, чем мы живем. Во время передачи я провел один эксперимент. У Васильева давным-давно была написана песня. Однажды он возвращался с Севера, где делал материал об экспедиции Дмитрия Шпаро. С ним в числе других пассажиров летела восемнадцатилетняя девушка, парашютистка. Познакомиться, однако, Геннадию с ней не удалось — вниманием девушки завладел другой, более напористый журналист. И вот Гена, безмолвно сидя сзади, сочинил песню о том, что было бы, если бы не проклятый соперник...

Девушка превратилась в молодую женщину, сменила фамилию — найти ее мне стоило немалых усилий — и, оказывается, никогда не слышала посвященной ей песни. Мы усадили всех в самолет, и Гена спел ей то, что она должна была услышать много лет назад. И все это сняли в телепрограмму. Получилась смешная и немного грустная история о том, как однажды два человека разминулись. А встретились, когда это было уже ненужным — ни ему, ни ей.

Авторы бывают разные. Зрители помнят авторов, несколько лет назад собиравших полные залы, выдававших хлесткие по тем временам песни. Как-то незаметно они сошли со сцены: кто стал предпринимателем, кто занялся политикой. Время поставило каждого на свое место. Их жаль, как бывает жаль купленную в магазине вещь, с которой вдруг через неделю облупится краска.

Слава Богу, Васильев не меняется. У него есть песни, написанные пять, десять лет назад, они не потускнели, не потеряли красок. Их слушали десять лет назад, слушают сегодня и, я думаю, будут слушать еще долго. Потому что они — о нашей жизни. О нас.

Как расточительно живем,

Друг друга двигая плечами,

Сгорая пестрыми свечами

На вечном поприще своем...

Но отшумит листва любви,

Зашелестят шаги по саду,

И двор с кладбищенской оградой

Застынет инеем в крови.

И в небо зимнее споем

Последний лебединый выдох,

Но вместо "Господи, не выдай"

— "Как расточительно живем".

ФА

Передачу об этом человеке я мечтаю сделать давно. Без малого тридцать лет поют его песни — на Столбах, в геологических партиях, студенческих общагах. Поют, порой даже не зная, кто автор. Вот уже что точно все знают — так это его гитары.

Юрия Бендюкова друзья зовут просто Бен. А гитары он стал делать примерно тогда же, когда начал сочинять песни. Иметь его гитару считается престижным: она легкая, как пушинка с хорошим тембром. Несколько лет назад на одном из фестивалей Юра подарил мне свою гитару, и я до сих пор не могу придти в себя от этого. Я же семиструнник, играю на ширпотребовской древней гитаре фабрики Луначарского. Юрин инструмент для меня — как японский телевизор для кроманьонца. Но Такова, видимо, сила таланта, вложенного в бездушную вроде деревяшку: моя дочь, которая была совсем маленькой, когда я принес домой подарок, прилепилась к беновской гитаре, несколько лет тенькала на ней и сейчас вполне прилично с нотами разбирает любой аккомпанемент. Не было у нее учителей — была беновская гитара. Как вышло, что она стала разговаривать с дочерью на обоим им понятном языке, а меня обошла — тайна. Мистика...

Не заблудись в глуши моей души

Меж грез, надежд и разочарований,

Но в чудном храме встреч и расставаний

Ты от меня отречься не спеши.

Чужая душа — потемки, но хорошая песня высветит ее — да и своя душа понятнее станет. Видимо, поэтому авторская песня и объединяет людей сильнее привычных формальных уз -работы, семьи, профессии. Она — что-то вроде масонского знака, по которому узнается свой. И не важно, сколько ему лет, какое образование, где работает. Юра рассказал, как в 1968 году на фестивале авторской песни в Новосибирске познакомился с Галичем. Вот уж совершенно разные люди: провинциальный сибирский парнишка — и драматург, сценарист, поэт, чья трагическая судьба уже предугадывалась... А там, на фестивале, Галич все окликал Юру: то гитару настроить, то еще зачем-нибудь. Только Юра меня предупредил: не вздумай фантазировать, что-де мы с Галичем только вдвоем и были не разлей вода. Галича осаждали все, и со всеми он был внимателен и душевен. Просто ему гитара Юры понравилась (точнее это была гитара Коли Еремина), он на ней и играл. Может, поэтому они как-то вместе и держались, особенно во время выступлений.

Я смертельно завидую Бену за это знакомство. Тем более завидую, что в 1968 году у нас в Свердловске был свой фестиваль, где меня "запретили". Ах, как бы славно я рассказал это Александру Аркадьевичу! Не пришлось. Но наверное, Судьба знает, что делает. Если говорить о некоем энергетическом посыле, который дает встреча с талантливым поэтом, то Юре такой посыл был нужнее, чем мне. Ведь взяться в сущности мальчишке за работу, посильную Мастеру... Начать с нуля и добиться, чтобы твою гитару знали и в Ленинграде, и в Свердловске, и в Норильске, и в Хабаровске... А если принять во внимание, что в прошлые годы Юра делал это чуть ли не нелегально, у нас же имелась совершенно определенная установка по поводу частнопредпринимательской деятельности... Статья даже была в Уголовном Кодексе. Помню недоумение в его глазах, когда я в те годы предложил сделать телепередачу о его гитарах. Учитывая, что это предложение исходило от работника милиции, ситуация выглядела в высшей степени пикантной. Тогда я этого не понимал, да и сейчас, откровенно сказать, не могу постигнуть. Ведь инструмент, материал, сушка, сборка — все это делал г один. На кухне! День за днем, год за годом. Кому гитара — забава, Юре — крест. А ведь жизнь у гитары короткая, 5-6 лет. У Юры же есть инструменты, которым уже 14-17 лет. Он как-то мне долго объяснял про свои конструктивные изменения. К счастью, я ничего не понял. Но вот один разговор запомнил.

— Почему, как ты думаешь, скрипки Страдивари, Гварнери живы до сих пор, и даже играют на них — а вот гитар с тех времен не сохранилось? — Мастера делали, — брякнул я первое, что пришло в голову.

— Что ж, по-твоему — гитарные мастера хуже были? Нет, брат, тут дело в другом: у скрипки натяжение струн на деку доходит до тридцати килограммов, а у гитары — свыше семидесяти. Не выдерживает дерево. Вот я, считай, всю жизнь и пытаюсь эту загадку решить.

Сейчас, слава Богу, Бен решает ее вполне легально. Он официально признанный гитарный мастер. А кроме того -академический советник красноярской секции Сибирского отделения Академии наук России. Когда я спросил, что он там делает, в Академии, он усмехнулся:

— То же, что и раньше — гитары.

А песни что ж? Пишет он и песни, только вот редко. И выступает тоже редко. Авторская песня требует от человека одного — молодости. Неважно, сколько тебе лет, чем ты занимаешься: делаешь гитары или в бухгалтерии сводишь авансовые отчеты. Ты должен быть молодым. Гитары Бена, его песни — это символ его молодости. А то, что ему 48 лет, так это так — арифметика. Когда-то Юра написал "Капитана".

Капитан покинул судно,

Капитану очень трудно,

И звучит на корабле: "Отдать швартовы!"

Пыхнув трубкой прогоревшей,

Лет на десять постаревший,

Капитан уходит улочкой портовой...

Со временем нам придется повторить путь Юриного героя. Думаю, однако, что Бену до этого еще далеко: в апреле у него родилась дочка, Анастасия, а на последнем концерте Юра вышел с новой гитарой и спел кучу новых песен. Боюсь, что теперь он опять надолго исчезнет с горизонта. Но это ничего не значит. Он непременно появится — с новой гитарой, новыми песнями... А может, чем черт не шутит, опять на крестины позовет.

СОЛЬ

Каждый из нас имеет что сказать человечеству. В этом смысле все мы — авторы. Другое дело — нужны ли человечеству наши откровения? Примитивные песенки, забившие эфир, примитивные девочки, выпевающие фальшивыми голосами убогие тексты, вызывают изжогу. Но вот у меня есть кассета с записями песен Светланы Филипповой. Мы с дочкой иногда с великим удовольствием включаем магнитофон, и знакомый, беззаботный голос дает нам простые и совершенно необходимые в наше время рецепты:

От горя принимай друзей,

А от простуды — чай с малиной,

А в непогоду у камина

На двор холодный поглазей.

Друзей у Светланы Филипповой действительно не сосчитать. И здесь, и в Норильске, и в Саяногорске, и в Междуреченске, и еще Бог весть где... Ее общительность, подвижность, склонность к импровизациям создают ей имидж бесшабашного человека, от которого неизвестно чего ждать в следующую минуту. В телепередаче "Лекарство от горя", посвященной ее песням, она стреляет из рогатки, прыгает через двухметровой ширины ямы и поет, сидя на краю крыши кинотеатра "Сибирь". Маленькая деталь, которую не разглядели телезрители: козырек из ржавого железа, на котором она сидела, выступал за кирпичи. Так что если бы Света вздумала пошевелиться, распевая свою песню про флюгер... Разумеется, мы все были рядом, но ведь в двух сантиметрах от пропасти пела-то она:

Ты только прилетай, когда сумеешь.

Ну, сколько можно ждать тебя на крыше?

И вот здесь я хочу сказать еще об одном феномене Светланы. Ее имидж "ужасного ребенка" совершенно не соответствует ее песням. Почти все они — о любви. Не о той, про которую поют все, начиная с несовершеннолетних девиц и кончая пятидесятилетними эстрадными матронами — кукольной, манерной, истеричной. Любовь в ее песнях — живая, страдающая. Молодая, веселая хохотушка — откуда известны ей грустные мысли, к которым приходят после долгих лет ошибок?

А душа изменчива, а с душой не в лад пою.

Разберись в трех женщинах –

заведи четвертую.

Все подошвы стертые, все по воле случая...

Заведешь четвертую, а разлюбит — лучшая.

Впрочем, не будем о грустном. Повторяю, что в общении Светлана — полная противоположность своим песням и способна растормошить самую мрачную личность. Да и к песням своим она относится своеобразно — Светлана не записывает их, не копит, не систематизирует, что обычно свойственно авторам. Она их придумывает и поет, пока помнит. Не рвется она и к публикации своих стихов. Я знаю авторов, положивших немало сил на то, чтобы "пробиться". Кому-то это удавалось, кто-то остался на бобах. У Светланы тоже была такая возможность, и отнеслась она к ней с полным пренебрежением. Не принципиально, а — так кого-то не нашла, кому-то не позвонила, что-то не вышло со временем... Для того, чтобы петь свои песни, ей достаточно небольшого концертного зала, в крайнем случае — нескольких друзей. Причем, она с удовольствием исполняет не только свои песни. В Крыму, где я был с ней в прошлом году в лагере авторской песни, она пела детям, и те с удовольствием ей подпевали.

Как и Геннадий Васильев, Света — журналистка, работает в "Евразии". Но, полагаю, профессия тут роли не играет. Она сочиняла бы будучи в любом качестве — бухгалтером, прорабом, воспитателем детсада... Думаю также, что помнят ее и, надеюсь, будут помнить, — не по тому, где работала и что делала, а по ее песням. И очень хочу снять о ней еще одну передачу. Во-первых, у нее появились новые песни. А во-вторых, и это самое главное — ни я, ни телезрители "Лекарства от горя" наверно так и не поняли секрета этой вроде бы открытой и понятной молодой женщины. А может, она сама этого не захотела? С нее станется...

Веселые ветры мои отплясали,

Хорошую я заказала погоду.

По новой дороге прибавила ходу:

Оттуда, где любят — туда, где бросают...

ЛЯ

Этих молодых людей я знаю давно, очень давно. С Ларисой Ялынской познакомился лет восемь назад, на спектакле, который ставил Михаил Боровков, актер театра им. Пушкина. Это происходило в Доме молодежи. Миша попросил придумать песни для спектакля. Я их принес и... остался. Произошло какое-то наваждение: репетировали до глубокой ночи, возвращались домой, случалось, пешком. На Ларисе, кроме того, что она играла в спектакле, держалось все музыкальное сопровождение. Примерно в это время я встретился с Женей Савельевым — в КСП. Как у них образовался дуэт — для меня осталось тайной. Женя — физик, серьезный человек, его кандидатская диссертация называется "Конформно-плоские модели в релятивистской космологии". Лариса -преподаватель музыки, ее стихия не имеет ничего общего с теорией расширяющейся Вселенной. Но вот сошлись две стихии — и вышло нечто, ранее не виданное.

Вышло, конечно, не сразу. Несколько лет назад мы ездили на, тогда еще Всесоюзный, фестиваль авторской песни в Киев. Женю с Ларисой "зарубил" не кто иной, как Сергей Никитин. Сейчас это воспринимается как анекдот, но тогда я был буквально ошарашен. Как случилось, что Никитин на разглядел их? Почему не пропустил на заключительный концерт? Меня с моей колотушкой и тремя аккордами пропустили, а их... Совершенно потеряв душевное равновесие, я отыскал за кулисами Аду Якушеву и принялся сбивчиво ей объяснять, что это несправедливо, что надо дать хотя бы одну их песню, хотя бы в начале концерта... Ариадна Адамовна участливо выслушала меня и попросила подождать, пообещав сделать все, что возможно. Она скрылась в комнате для членов жюри, и я слышал там какой-то горячий спор. Наконец, Якушева вышла веселая и довольная:

— Все в порядке! Вы будете выступать четвертым.

— То есть... почему я?

— Ну, как же? Вы же хотели выступить в начале концерта? – Я окаменел. Мне совершенно все равно было, когда выступать, но ведь я просил не за себя. Господи, что она обо мне подумала?

На следующий день, перед заключительным выступлением, мы сидели на ступеньках концертного зала "Украина". Мне нечем было утешить их: к Якушевой теперь, разумеется, я не смел и подойти. Женя расчехлил гитару, и они запели:

Майский ливень перечмокал

Ребра кровель, щеки стекол.

Уходя, он плакал, плакал...

А к полудню в бухте нашей

Вдруг запахло щами, кашей –

"Белла Барток" встал на якорь.

Это была песня Дмитрия Бикчентаева на стихи Юнны Мориц. Около нас остановилось несколько человек, потом еще, еще... А Женя с Ларисой пели одну песню за другой, а слушатели подходили, толпа росла, и никто не торопился в концертный зал "Украина"...

Недавно они ездили в Москву, выступали в ЦДРИ. Избалованные именитыми бардами, москвичи принимали их так же восторженно, как тогда, в Киеве, где они пели на ступеньках, пятитысячного концертного зала.

Зрителями они воспринимаются, как исполнительский дуэт, но это не так. Женя пишет песни на стихи полюбившихся ему авторов -Самойлова, Кедрина, Вахнюка, Замятина... "Солдат и Марта", "Бродяга", "Простуженная дача" — это его песни, просто он не объявляет об этом со сцены. Даже я, зная их давно, понятия не имел об авторстве Жени. "Простуженную дачу" пел в прошлом году на "Барзовке" с ансамблем московский автор Павел Матвейко, и я страшно удивился, когда он объявил, что это — женина песня. Кстати, в лагере авторской песни я воочию убедился в популярности моих друзей. Ребята из Ленинграда, Киева, Москвы, Кишинева -встречали их как родных людей.

Сегодняшняя наша жизнь не располагает к смеху, но иначе, как смешной ее не назовешь. На фирме "Мелодия" согласны выпустить большую пластинку с их концертом, есть студия, где их готовы записать — там же, в Москве. Нет мелочи, здесь, в Красноярске -двадцати миллионов на издание этой пластинки. Я журналист и достаточно хорошо знаю возможности местных предпринимателей. Если бы речь шла о строительстве загородной дачи с интимной сауной или о политической рекламе к выборам — деньги бы нашлись без звука. К сожалению — а может, к счастью, — Женя и Лариса не поют в саунах и на предвыборных кампаниях. Их песни — для людей другого склада.

Сейчас Женя, как и весь наш клуб, озабочен фестивалем авторской песни. Обязательно сделаю об этом телепередачу, и вы увидите: ничто не может помешать нам общаться, думать. Петь.

На том стоим.

СИ

Сын московского приятеля, еще будучи школьником, в один из моих приездов в Москву, похвастал как-то, что знаком с Чижами -забойным ребятами из КСП геологоразведочного института. Звал меня их послушать. А я тогда и красноярских кээспэшников плохо знал, не то, что москвичей. Ну, Чижи, ну, поют здорово... Я-то из Сибири, погостевал неделю в белокаменной у друга — и обратно. Так и не услышал Чижей. Не судьба, стало быть.

Чижами их назвали в роддоме. Потому что Саша и Володя Фриденберги — близнецы. В КСП — с тринадцати лет. Сперва в институтском -"Охотный Ряд", — затем в московском городском. Пели кимовские песни, потом рискнули сочинять свои — на стихи из сказки про Алису. Конечно же, вызывали интерес и как исполнители, и как авторы. Но время шло, Саша закончил институт. Володя ушел в армию, потом — в геологию. Дуэт то распадался, то превращался в трио — пели с автором, Сашей Жаровым, — то снова возникал... И вот в 1978 году они впервые приехали в Красноярск, не абы как — с поездом ЦК ВЛКСМ, в качестве лауреатов Московского фестиваля авторской песни.

Володе Красноярск понравился, да не только Красноярск. Они побывали в Норильске, Дудинке и на нашем краевом фестивале получили первое место среди дуэтов. В том же году стали лауреатами "Грушинки". 1987 год вообще был для них звездным — они даже успели съездить в Приморье. А в Москве Володя стал руководителем КСП "Охотный Ряд", где они когда-то начинали пацанами.

Словом, хороший дуэт, песен знают море, выглядят эффектно, но... Это уже был уровень, который следовало перешагнуть. И вот несколько лет назад Володя познакомился с Геннадием Жуковым, с его песнями, стихами, философией, миропониманием... От этой встречи выиграли не только Володя с Сашей — от этой встречи выиграл и Геннадий Жуков. Его песни в исполнении Чижей звучат объемнее. Когда я вижу Жукова, исполняющего "Дудку", я вижу Поэта, рассказывающего жутковатую сказку. В исполнении Чижей она, оставаясь фантасмагорией, неуловимо приобретает черты реальной истории. Когда мы делали телепередачу "Концерт для двух Чижей с гитарой", режиссер Нелли Лысенко ввела в видеоряд песни кадры документальной хроники: боевые действия в Афганистане, драка в Верховном Совете... И это придало песне еще большую обыденность. Красивая и грустная сказка о двух влюбленных хиппарях оказалась явью, элементом нашей совковой действительности. А два зеркально похожих менестреля, поющие то на фоне развалин, то в огне, стали необходимой частью песни.

Но это совсем не означает, что на стихах Жукова Чижи нашли возможность для хорошей иллюстрации своих данных. Да, жуковские песни в исполнении ребят — это другой уровень, другой слой. Но, может, под ним скрывается третий, четвертый?.. Просто еще нет автора, который бы это обнаружил в них, как Жуков.

Вот здесь и закончить, но... Дело в том, что сейчас дуэта снова нет. Как уже сказано, Володя живет и работает в Красноярске, а Саша остался москвичом. Задумав передачу о Чижах, я попросил Володю вызвать Сашу на съемки. Дорога из Москвы и тогда была недешева. Приедет — не приедет? Прилетел! На свои деньги. И послушно изображал мексиканца в "Мучаче" — такая веселая штучка на два голоса, основанная на макаронических стихах, — послушно лазил с нами по Покровской горе в поисках натуры для "Дудки". Зачем ему ради, этого нужно было срываться из Москвы? Гонорар-то был копеечный. Имею основания полагать: затем, чтобы почувствовать, что дуэт не умер, хотя и живут они с братом по разным краям России. И мне очень хочется верить в это тоже. Володя поет сейчас один и очень редко.

Вот ведь как поворачивается судьба: много лет назад сын московского приятеля похвастался мне знакомством с какими-то Чижами. Сейчас он вырос, уехал за границу, тарахтит на трех языках, звонит отцу Бог знает откуда, собирается в Канаду — в общем маловероятно, что я когда-нибудь увижу его. А вот то касается Чижей, что с Володей мы теперь живем в сорока минутах езды друг от друга, у нас одни заботы, одни друзья. Одна жизнь.

Только вот ужасно хочется, чтобы на будущий фестиваль авторской песни приехал еще и Саша. И чтобы, как раньше, на дощатую эстраду, освещенную прожекторами, вышли оба Чижа — молодые, бородатые, горластые. И, переждав шум и аплодисменты зрителей, чтобы ударили они по струнам и запели мою любимую:

Когда-нибудь гром барабанов

Всех соберет нас воедино.

Мы бросим заспанных мочалок

Среди кухонной кислоты,

И в запотевшие стаканы

Седой тунгус нальет нам пива,

И мы из трубок, как бывало,

Поднимем коромыслом дым...