Телефон директора Дворца культуры им. Коминтерна "оборвали" звонки: "Почему отменили фестиваль самодеятельной песни?!". Раскалывался телефон у работников парка культуры и отдыха. Гости из Днепропетровска, Саратова, Волгограда растеряно улыбались. К вечеру началась "буря". Все, кто не хотел расставаться, собрались и уехали в лес: сосны и березы не имеют обыкновения кричать "караул", когда берешь в руки гитару.

Вот уже десять лет в Воронеже существует КСП – клуб самодеятельной песни. Из студенческих "капустников", из байдарочных походов, из дворовых гитарных компаний выросшее содружество почитателей авторской песни. Ребят знают в Москве, Новосибирске, Куйбышеве. Знает не только свой брат кспэшник. Помнят строители БАМа, потому что участвовали ребята в работе агитпоезда ЦК ВЛКСМ. Знают комсомольцы Воронежа, потому что не раз выступал клуб в перерывах городских и областных комсомольских конференций. И, случалось, Наташа Козлова – был у ребят такой замечательный "куратор" в обкоме комсомола, теперь Наталья Васильевна, работает в Ленинском райкоме партии Воронежа – выходила вместе с ними петь – душа просила!

Когда я пришла в обком комсомола, первый вопрос решилась задать о... чувствах. "Какое чувство испытали вы, – это к заведующему отделом пропаганды и культурно-массовой работы Валентину Селютину, – когда узнали, что "заваливается" фестиваль"? И не успела. Ворвавшийся в разговор его зам. Василий Борисов – энергичный такой, деловой парень – упредил: "А-а, это о фестивале речь? Так им лавочку прикрыли..."

"Лавочку прикрыли" – вопрос о чувствах отпадал.

– Они вообще-то ребята неплохие, – сказал Селютин о КСП. – Но ненадежные.

– Срывали концерты? Хулиганили на улицах?

– У них отсутствует председатель клуба, – сказал Селютин.

– Так зато совет есть, – облегченно возразила я, – и очень действенный.

– Но ведь обкому комсомола намного удобнее общаться с одним человеком. И положение требует иметь одного председателя.

Интересно, подразумевают ли люди, которые собираются по средам, четвергам, субботам с гитарами, марками или велосипедами, чтобы поделиться своими маленькими открытиями и вкусить радости общения, думают ли они о "соответствии положению" и о том, удобно ли они устроены для общения с обкомом комсомола.

– У этих ребят одно желание, – получить от нас помещение, лучше – подвал, взять ключ и запереться. И чтобы никто не вникал в их работу, не контролировал. Мне директор Дворца культуры им. Коминтерна рассказывал: закроются на ключ и... покуривают. Покуривают и никого к себе не впускают. Никаких планов, отчетов, документации не признают. А только попробовали в их работу вмешаться, они сбежали в центральный парк культуры и отдыха.

Иду во Дворец культуры им. Коминтерна. В тот самый, где ребята "покуривали за закрытой дверью". Директор его Вадим Вадимович Онищенко пригласил секретаря партийной организации Дворца культуры и художественного руководителя. И все втроем наперебой они стали говорить о том, что КСП – это чудо! Умные, серьезные, интересные ребята, которых никто не организовывал и не заставлял, сами собирались каждую неделю, пели мудрые песни, читали стихи. Устраивали концерты, народ валом валил, особенно молодежь. Зал на 500 мест был полон до отказа. В любой момент были готовы поехать и дать маленький концерт в цехе завода, в рабочем общежитии. И везде их принимали на "ура". Все документы, программы сдавали вовремя – никаких проблем не возникало. Не было коллектива, в идеологической платформе которого была бы так уверена дирекция, как КСП. Ведь в совете клуба много коммунистов.

А насчет того, чтобы запираться – так у клуба даже постоянного помещения в ДК не было. Шли в любой свободный угол без претензий и обид. И дверь никогда не закрывали, наоборот, всех звали к себе в гости. Покинули ДК, когда здесь затеялся ремонт.

По КСП в ДК скучали и, когда узнали, что фестиваль, который организовал клуб, будет проходить на базе их дворца, обрадовались необыкновенно. Но за день до фестиваля Вадиму Вадимовичу позвонили из облсовпрофа и, зная его симпатию к КСП, предупредили, что он будет крепко наказан, если концерт пройдет.

– Мы не знаем, что случилось, – разводят руками в ДК им. Коминтерна.

Что же случилось?

Когда ребята задумали провести фестиваль, то прежде всего обратились в горком комсомола. Там их поддержали. Горком принял постановление. Положение о фестивале, о жюри, о программе опубликовали в областной молодежной газете. Стали "прослушивать" будущих участников. Афиши напечатали. Три месяца все шло, как нужно.

А за три дня до начала фестиваля в облсовпрофе сделали удивленные глаза: "Какой фестиваль? Что за фестиваль? А подать сюда бумаги".

С бумагами оказалось жидко. Ну было постановление горкома комсомола. И положение, опубликованное в газете, которую, по всей вероятности, в облсовпрофе не читали. И программа в рукописном виде. И некоторые протоколы прослушивания будущих участников конкурса. В общем, не все бумаги были на месте, и З.П. Бакланова, зав. отделом культуры облсовпрофа, решила, что дело не пойдет. А если облсовпроф решил, что дело не пойдет, значит, оно действительно не пойдет, потому что дома и дворцы культуры города находятся в его ведении.

– Поймите, никто фестиваль не отменял, – встретил меня секретарь облсовпрофа А. Назарьев. – Просто они почему-то пригласили к нам в Воронеж иногородних гостей. А у нас есть постановление...

И мне показали постановление ВЦСПС от 1981 года, в котором обговаривалось, что облсовпрофы должны командировать всего лишь 2-3 коллектива художественной самодеятельности в другие города и сроком не более 3 дней. Цель – укрепление трудовой дисциплины, экономия рабочего времени. Да, но Воронежский облсовпроф никуда никого не должен был командировать. Просто в Воронеж на фестиваль из Саратова, Волгограда, Днепропетровска приехали авторы и исполнители самодеятельной песни. Приехали на свои деньги, в выходные дни. Получается, соберись, скажем, Булат Шалвович Окуджава приехать на воронежский фестиваль самодеятельной песни, где его, кстати, любят, облсовпроф может это запросто пресечь: "Вы, товарищ, иногородний".

Постановление от 1981 года, безусловно, отговорка. Попытка прикрыть бумагой, но что? Перестраховку? Недоверие к празднику, который организовала молодежь? Ибо не было достаточно бумаг, чтобы поверить. А коль нет достаточно бумаг, то кто может поручиться, что ничего такого-этакого не произойдет. Обком ВЛКСМ мог помочь, но не хотел. Не вспомнил комсомольскую биографию КСП, не знал истинную атмосферу в клубе. Вот и появилось: а вдруг не "то" споют?

"А вдруг не то споют..." Тем более самодеятельная песня – жанр "ненадежный". Возьмет исполнитель гитару, тронет пальцами струны, окинет взглядом переполненный зал и запоет: "Один и тот же сон мне повторяться стал, мне снится, будто я от поезда отстал". От какого это, простите, поезда?

Отменен фестиваль как бы в ногу со временем: конструктивно. По оптимистичной формуле: "отменяя – предлагай". Короче, в городе "по инициативе отдела культуры облсовпрофа и с одобрения лично товарища Назарьева был создан КСП. Клуб самодеятельной песни. Городской. Создавался он так: методист межсоюзного Дома самодеятельного творчества В. Федоров заранее разработал устав клуба, "согласовал" задачи, подобрал участников. Обзвонили, пригласили, зачитали готовый устав. Ритуально его обсудили. На том же первом заседании товарищ Федоров сообщил, что в городе существовал КСП, но "умер" из-за отсутствия методической помощи. А вездесущие люди из "умершего" клуба, присутствовавшие на заседании, позволили себе вслух удивиться этому.

– А зачем нам два городских клуба самодеятельной песни? – утвердительно спросил кто-то из начальства. И ребята уступили титул "городской" вновь создаваемому клубу. Но "умереть" из-за отсутствия методической помощи отказались. А члены нового клуба на том первом заседании посидели, поговорили, разошлись и...полгода не собирались. Тогда как КСП-1 неизменно собирался каждую среду.

Я обзвонила "активистов" нового клуба. Председатель поделился печалью, что его "сделали" председателем. Другие, признавая нужность клуба, ссылались на то, что они лично очень заняты и поэтому в клуб не ходили и не собираются. Правда, в официальный клуб время от времени тоже кто-то "неофициальный" приходит. Вот недавно зашел Владимир Корнилов, инженер областной СЭС, и, поймав Федорова, под гитару пел ему. Федоров погрустнел и ничего не сказал. Зато на другой день поделился со мной: Упадничество. Поет песню о городе: церковь, забор поваленный, лужи, грязь. Это клевета – у нас прекрасный город. Мы ему, конечно, писать не можем запретить, но на сцену с халтурой не выпустим". Я разыскала Владимира Корнилова и попросила его спеть мне все семь песен, которые он спел Федорову. Он спел – я упадничества не услышала, скорее, раздумья. А потом показал грамоту за участие во Всесоюзном фестивале самодеятельной песни в Саратове с надписью: "С верой в ваше будущее. Евгений Бачурин".

Что ж, Бачурин и Федоров в оценках разошлись. Ведь Федоров считает образцом свои песни. Об этом и сказал без ложной скромности – и протянул листки со стихами. "Комсомолом Ленинским зовут, этим званием гордимся. Там, где в жизни трудности нас ждут, построим, выдержим, сразимся". А что – бодро, патриотично и к дате. Или вот еще образец, другого поэта, не Федорова: "Плещет, плещет петровского моря волна, тихо, тихо звенит гитары струна". Всё чин чинарем: в ритме вальса, оптимистично, лирично... И поваленного забора нет.

Мне кажется, причина несостоявшегося в Воронеже фестиваля – испуг. Боязнь инициативы, активности молодежи. Это как же так получается, в высоких инстанциях не задумывали, ответственных за это дело не назначали, множество бумаг не писали, никого не "шевелили" и не "толкали", а фестиваль вдруг оказался подготовленным и страстно ожидаемым молодежью города?! Так заметно проступает сквозь этот запрет неумение работать демократично. Почему, быть или не быть фестивалю самодеятельной песни, решала соответствующая, хоть и уполномоченная на это инстанция, а не тысячекратное "да" или "нет" воронежской молодежи?

Е. ЯКОВЛЕВА

(Наш кор.)

Воронеж.