В прошлом году в Иркутске и Ангарске впервые выступал бард Олег Митяев. Концерты прошли очень успешно. Для поклонников Митяева они стали настоящим праздником. Лишних билетиков и свободных мест в залах не было! Олега просили приехать еще. И он приехал.

– Поднимите, пожалуйста, руки, кто был на прошлом концерте? –попросил Митяев.

Едва ли не все подняли.

– Вы свободны, – пошутил.

Начал рассказывать анекдоты (все барды на концертах много хохмят), в ответ – смех, аплодисменты.

– Может быть, мне не петь ничего? – призадумался артист. Только рассказывать анекдоты? А коллектив можно сократить (в сторону Леонида Марголина, аранжировщика, играющего на гитаре, баяне, рояле).

Большинство зрителей купили новую книгу Митяева "Песни" и сидели, листали. Он – на сцене – тоже листал. Многие песни пели вместе, по книге.

– Я почувствовал себя писателем, и впервые буду давать автографы на книжке. На любой, – сострил О.М.

О новых своих песнях сказал так:

– Какие песни – такая и жизнь. И наоборот.

О гастролях

– Олег, что произошло в вашей жизни за полгода, что мы не виделись?

– Это были не худшие годы! (смеется).

А если серьезно, всегда охватывает ужас, когда ты оказываешься через какое-то время в том же месте и кажется, что все пронеслось, как один миг. Начинаешь анализировать, что же вообще сделал за это время? И оказывается... ничего. И чем мерить это время – неизвестно. Но тем не менее появились, конечно, новые песни. Это, пожалуй, единственное, что приходит в голову. Вышел диск "Лучшие песни". Вышла книжка (книжища!).

– Вы обещали тогда, помнится, что в следующий ваш приезд состоится презентация книги "Песни за 20 лет"...

– Вот, – с улыбкой, – выполнил взятые на себя обязательства.

– А как с гастролями?

– Очень много концертов было. С одной стороны, это радостно. С другой – хотелось бы уже, чтобы их было поменьше, потому что это все-таки поток. Каждый раз придумывать что-то новое очень сложно, нужен какой-то запас.

– В Чехии были, в Германии...

– В разговор вступает Леонид Марголин, – с серьезным видом говорит в диктофон Олег.

Л. М.: – По стране очень много городов проехали. Чаще почему-то Сибирь получалась: Сургут, Нижневартовск, Новосибирск... И люди ходят, и любят авторскую песню... Странно. Казалось бы, почему? Ходят и ходят... (это так Л.М. шутит – от авт.).

И в Америке (мы были там в прошлом году), оказывается, много любителей авторской песни. И в Израиле.

О.М.: – Хочется иногда спокойной жизни: что-то почитать, что-то написать. Хотя это и в дороге происходит.

О встречах

– Олег, рюкзак, походы, костры – это у вас началось в детстве?

– С восьмого класса, когда я сходил в поход на Таганай. По турпутевке. И мне дали значок "Турист СССР".

Но это было несерьезно. В детстве всегда хотелось куда-то путешествовать. Например... за дом. Или на другую сторону озера. И заготовки фляжек и рюкзаков дороги теперь уже как воспоминание о детстве.

– Как вы познакомились с Окуджавой?

– Очень приятно для меня: в 1988 году он написал мне письмо, в котором настаивал на встрече.

А перед этим я участвовал в 1986 году в "Марше мира" авторов-исполнителей, где были все наши барды: Городницкий, Клячкин, Кукин, Сергеев, Долина, Суханов, Егоров, Окуджава... Там мы и познакомились. Часто сиживали у камина в разных городах, и это были, конечно, незабываемые вечера.

Я спел песню "Волшебный дом". Окуджава ее послушал и сказал: "Ну, Олег, так нельзя! "Антон" и "дом" – это не рифма. Вот "Петром" и "дом" – это еще нормально".

Я исправил и стал петь. Потом мне сказали, что, когда я выступал, Окуджава за кулисами очень обрадовался и сказал, что эту песню мы написали вдвоем.

Тот "Марш" прошел, и мы благополучно расстались. А года через два – письмо от Окуджавы (он посмотрел какую-то телепередачу и написал мне). Я ему ответил, а потом приехал в Переделкино. И была совместная поездка в Кельн. Вот так все в общем-то и происходило изредка до самого конца. Нельзя сказать, что мы были замечательными товарищами. Я всегда завидовал Окуджаве: круг его близких друзей – это Зиновий Гердт, Фазиль Искандер, Евгений Евтушенко... Позже я стал приезжать к нему с кем-либо из авторов, свел с ним, например, Макаревича. Затем привез Иващенко и Васильева, тоже провели замечательный вечер.

О шоу-бизнесе

– Одни говорят: Митяев – это не авторская песня, другие – это новая волна в авторской песне, третьи считают, что вы уже в шоу-бизнесе, имея в виду высокие гонорары за концерты и дорогие билеты.

– Как сказал Джон Леннон: "Не мое дело – разбираться, куда это отнести".

Мне интересно, конечно, наблюдать, куда меня люди относят: кто-то – в авторскую песню, кто-то – в шоу-бизнес, в эстраду, рок... – не знаю, куда еще можно отнести. Кто куда хочет, туда и "несет". Ради бога. Визбор очень хорошо сказал: "Есть песни хорошие и плохие". Вот и все.

Новая волна? Имеются в виду не Окуджава, не Городницкий, Клячкин, Кукин, а более молодые люди. Хотя и мне уже 44.

Шоу-бизнес – нехорошее слово. С одной стороны, это прекрасно, потому что это механизм, посредством которого мои песни доходят до наиболее широкого круга зрителей. Не я этим занимаюсь, это не моя задача, не моя работа. Этим занимаются люди, которые снимают клипы, выпускают диски, проводят концерты. И низкий поклон им за это. Мало того, они позволяют мне что-то заработать и существовать в этой жизни, слава богу.

С другой стороны, у шоу-бизнеса есть отрицательная сторона, которой я не пользуюсь. Это когда люди вкладывают деньги в артиста, делают клип и начинают массированно его раскручивать, а потом запускают этого человека по стране и стригут купоны, собирают "урожай". В нас (имеется в виду и Леонид Марголин – от авт.) никто не вкладывает деньги, чтобы потом их собирать. Все наши концерты все-таки проводятся для нашего удовольствия. Если мы не захотим выступать, то не будем.

Леонид Марголин: – Почему Олега относят к ... Не к новым русским! А к кому? К новой волне! Он начал использовать какие-то чуждые авторской песне музыкальные инструменты. Ни Визбор, ни Окуджава не играли ни на рояле, ни на баяне. А он начал заниматься экспериментаторством.

Олег: – Он издевается. Вы его не слушайте. Это он так шутит.

О "визитной карточке"

– Песню "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались..." называют гимном туристов. Ее авторство приписывали мэтрам – Окуджаве, Визбору, Дольскому... Ее считали народной, не зная, что написал никому не известный студент из Челябинска Олег Митяев. А вы называете ее "простой, незатейливой, даже примитивной". Кокетничаете?

– Не хочется никого оскорблять, но... Да, может быть, секрет ее широкой популярности заключается в низком уровне подготовки нашего народа. Как ни странно...

Леонид Марголин: – Пожалуйста, не печатайте это.

– Нет, это надо обязательно напечатать! Потому что, скажем, стихи Гумилева или Цветаевой не известны всему народу... Но это не говорит о том, что моя песня лучше, чем эти стихи. Понимаете, о чем я говорю? Здесь мы вступаем в спор о конъюнктуре, возвращаясь к тому же шоу-бизнесу... Какой-нибудь Айзеншпис не будет брать высокую поэзию, он не заработает на этом деньги. Потому что на эти песни придут 10 процентов населения. Поэтому он делает наоборот: текст – попроще, музыку – понезаковыристее, и в результате получает 90 процентов и стрижет себе купоны. А воспитательный аспект здесь не учитывается. И это очень обидно, потому что на сегодняшний день мы не имеем ни одной нормальной программы по телевидению, где звучали бы достижения русской речи.

На уровне национальной гордости просто безответственно, что мы не пропагандируем Достоевского, Пушкина, Тютчева, Платонова, Шукшина. У нас звучат такие передачи, как "В нашу гавань заходили корабли", и Коля Фоменко по телевизору вместе с залом сочиняет какие-то песнюшечки. Это все имеет право на существование. Но когда мы каждый день, как хлеб, сможем иметь высшие достижения русской речи в средствах массовой информации, по радио? Раньше нам "мешала" советская власть, мы слушали моральный кодекс строителя коммунизма и "Пионерскую зорьку". Сейчас нам мешает алчность. Все хотят заработать деньги. А их можно заработать гораздо больше на примитивных вещах.

Единственное, что оправдывает песню "Как здорово..." при ее примитивности, это искренность. Она была написана на том уровне, на котором я находился, но абсолютно искренне!

– Сегодня опять закроете концерт этой песней?

– Конечно! А куда же я от нее денусь?

О разном

– Вы учились в ГИТИСе...

– Да, поступил на актерский факультет. Но потом, когда все стали переходить на режиссуру, подумал: "Что же я, хуже всех, что ли?" И тоже перешел. Зачем-то. Хотя это в жизни так и не пригодилось.

– Неужели ничего не пригодилось: монтажный техникум, институт физкультуры, ГИТИС?

– Пока ничего.

Разве что поставил Марголину розетку на даче.

Л.М.: – С кранами он – запросто, любой ключ знает. Разводной, например...

О.М.: – При чем здесь кран-то?! (возмущенно). Монтажный техникум! Электрооборудование. Ох-хо-хо... (вздыхает).

– Леонид, как вам работается с Митяевым?

– В глаза смотри! – шутливо грозит Олег.

Леонид: – Сегодня было очень плохо. С самого утра. Во-первых, он меня разбудил, когда я спал. Во-вторых, я остался без обеда. Считаю, что в этом деле он виноват. Мог бы и накормить товарища.

– Леня, тебе надо худеть, – весело заметил Олег совсем нетолстому Марголину.

– Вот! Всегда он так говорит. И я в поездках все время голодаю. Я голодаю!

– Это не печатайте! – смеется Митяев.

Светлана МАЗУРОВА