Сын всенародного барда – об отце, нашумевшем фильме по своему сценарию, отказе от главной роли, юбилейном концерте и новом спектакле

19 января в столичном "Крокус Сити Холле" отечественные рок и поп-звезды споют песни Владимира Высоцкого в рамках традиционной акции "Своя колея", которая в этот раз приурочена к 75-летию со дня рождения Владимира Семеновича. Точно в срок (Высоцкий родился 25 января) концерт покажет "Первый канал". В преддверии события с сыном всенародного барда Никитой Высоцким пообщался обозреватель "Известий" Михаил Марголис.

– Молодые журналисты начинали когда-нибудь интервью с тобой с анекдотичного уточнения: "Здравствуйте, Никита, к сожалению, не знаю вашего отчества..."?

– Чаще мое отчество просто путают. Называют, например, Никитой Сергеевичем, поскольку на слуху Никита Михалков, он – медийный человек. Иногда оговариваются даже мои студенты, которые вроде бы хорошо меня знают. А прямой вопрос: "Ваше отечество?" последний раз мне задавали в каком-то пропускном пункте на российско-украинской границе.

– С годами, по-моему, ты приобретаешь все больше внешних отцовских черт. Причем именно ты, а не твой старший брат Аркадий. Это исключительно мое впечатление?

– Мне всегда не столько навязывали, сколько присваивали похожесть на отца. Особенно те люди, которые отца любят и хотят во мне узнавать его. Сейчас же я просто догнал и перегнал его по возрасту. И, видимо, поэтому эффект похожести усилился. Но всё же я от него достаточно отличаюсь и понимаю, что люди, утверждающие: "Да вы с ним одно лицо!", скорее выдают желаемое за действительное.

– Когда раскручивалась шумиха вокруг фильма "Высоцкий. Спасибо, что живой" по твоему сценарию, некоторые удивлялись: к чему столько тумана вокруг имени исполнителя главной роли и к чему вообще его искать, когда есть Никита Высоцкий, который ко всему прочему еще и неплохой актер.

– Подобное предложение озвучил Александр Митта, после того как перепробовали уже массу актеров на роль Высоцкого. Он сказал: а зачем искать – вот же сидит Никита. Если он сыграет отца, это никого не удивит. Несколько месяцев, пока шел кастинг, я эту роль и исполнял. Похудел, стал ходить в спортзал, осваивать семиструнную гитару... На мне даже начали пробовать пластический грим. Я попросил потом удалить все визуальные свидетельства этих проб, но себе кое-какие фотографии оставил, хотя никому их не показываю. Мое участие в данном фильме в главной роли стало бы ошибкой, с учетом тех задач, которые мы ставили.

– Не ощущал внутреннего диссонанса от того, что отец твой был значительным, противоречивым творцом, а первый фильм о нем программировался как блокбастер, предполагающий интригу и упрощения для массовой аудитории?

– Очень точный вопрос. Безусловно, в связи с масштабом фильма, с его "заходом на успех", от многих вещей, позволительных в артхаусном кино, приходилось уходить, и не всегда меня это устраивало. Другое дело, что все члены команды, от Константина Эрнста и других руководителей проекта до администраторов, старались, чтобы я не разочаровался в материале, который выйдет на экраны. От многих людей я слышал укоры в том, что нельзя было делать такую пиар-компанию вокруг этой работы, устраивать все эти интриги вокруг исполнителя главной роли и т. п. Возможно. Но у меня есть контрдовод: первый фильм о Высоцком не имел права получиться неуспешным. Высоцкий – всеобщий, народный, как бы странно это не звучало из моих уст, и мы обязаны были выиграть борьбу за зрителя. Считаю, что мы прошли по грани. Хотя, повторю, знаю тех, кто утверждает, что мы по грани не прошли, а завалились в коммерческую сторону.

– Что в процессе подготовки фильма и после его премьеры говорила твоя мама, Людмила Абрамова?

– Она переживала за меня. Боялась, что картина не получится, а мне повредит тот негатив, который появился, когда фильм еще даже не вышел в прокат. Но она знала сценарий и сдержанно его похвалила, а потом посмотрела фильм и его приняла. Приятно, что аналогично отреагировал и мой брат Аркадий, которому я изначально и предлагал писать сценарий. Он отказался, поскольку, вообще осторожно относится к отцовской теме и редко по ней высказывается. Но он пришел на просмотр, и у нас с ним состоялся затем долгий, многочасовой разговор. И еще пришел Пьер – средний сын Марины Влади. Они оба картину приняли, что для меня очень важно. Надеюсь, вскоре появится развернутая версия фильма, она больше раза в два и, по-моему, выглядит цельнее той, что уже увидела публика.

– В концерте, который состоится 19 января в "Крокусе", участвует не один десяток известных артистов. Ты уверен, что все они справляются с исполнением сочинений твоего отца?

– Конечно, не у всех такие вещи получаются, многие отказываются. Скажем, пару лет назад, когда мы готовили очередную программу, посвященную отцовскому дню рождения, я случайно встретился с Борисом Гребенщиковым. Он согласился попробовать записать что-нибудь из репертуара Высоцкого. После чего честно сидел в студии, искал, но уже перед самым концертом все-таки позвонил мне и сказал: у меня не получилось. И я ему верю.

– Ну, хорошо, что у Гребенщикова есть такая адекватная самооценка. Однако многие исполнители вовсе не рефлексируют по поводу своих возможностей и декламируют песни Высоцкого так же, как и любой материал, попадающийся им под руку.

– Мы все же стараемся "фильтровать" участников нашей программы. Основу концерта в "Крокусе" составят люди, которые давно и органично исполняют песни Высоцкого, несколько талантливых молодых музыкантов и поющие драматические актеры: Миша Ефремов, Дима Певцов. Вообще я подозреваю, что предстоящий концерт – одна из последних подобных акций. Думаю, время такой формы уходит. Песни и стихи Высоцкого останутся в книгах, на пластинках, в репертуаре артистов, у которых получается их исполнять. Но такого рода сборные концерты-посвящения, наверное, станут историей. Тем ценнее то, что произойдет 19 января.

– Ты пытался оценить, хотя бы опрашивая своих студентов, с каким определением у них прежде всего ассоциируется Высоцкий: поэт, певец, театральный актер, Глеб Жеглов? Они вообще знают, что он играл в театре?

– Я разговаривал с одним 18-летним юношей, и он сказал, что Высоцкий – это такой здоровый мужик с хриплым голосом. Для его поколения Владимир Семенович, конечно, кумир их отцов и даже дедушек. Чаще всего молодые люди, пытаясь определить свое отношение к Высоцкому, говорят о нем как о музыканте – предтече русского рока. Его воспринимают за драйв, голос. Но, думаю, чем дальше, тем больше он будет становиться для всех этаким литературным классиком, именем с книжной полки. А актер... Вместе со своим поколением великих актеров он отходит в историю. Театр – быстротечное искусство.

– А ты выбрал актерское ремесло по стопам отца?

– Будь жив отец, я бы в актеры не пошел. Это трудно объяснить, но актерскую стезю я выбрал только после того, как его не стало. Он меня спросил незадолго до смерти: куда ты хочешь пойти? Давай, будем искать варианты, помогу тебе. Я ответил: не знаю, пап, позже разберусь. Может, стану журналистом или геологом. "А актером не хочешь?" – спросил он. "Нет, что ты!" Отец удивился: "Почему? Прекрасная ведь профессия".

– Ты возглавляешь центр Высоцкого, где помимо прочего идет немало спектаклей. Не хочешь сам сыграть в какой-то из постановок?

– Сейчас мы как раз делаем для нашей сцены спектакль по творчеству отца, в котором я буду участвовать. В нем согласилась петь Елена Камбурова.

– Фамилия Высоцкий по-прежнему срабатывает при открывании высоких начальственных кабинетов?

– Пока мое и более старшее поколения находятся во власти – она работает. Для людей данного возраста Высоцкий очень значим. Но не надо все-таки строить иллюзии – так будет не всегда. Поколения меняются.

Беседовал Михаил Марголис