Сегодня у нас в гостях педагог дополнительного образования высшей категории, Отличник просвещения с 1993 года, профессиональный музыкант-теоретик с консерваторским образованием, лауреат многих фестивалей АП, автор песен, стихов, публикаций, учебно-методического комплекса и авторской образовательной программы, больше известная жителям Орска как исполнитель авторской песни и создатель школы "Белая ворона" Светлана Смагина.

Передо мной сидит удивительно обаятельная женщина с сияющими глазами. Человек, увлеченный бардовской песней до крайности. Нет, это даже не увлечение – скорее, фанатизм. Светлана заражает своим энтузиазмом всех окружающих. Находясь рядом с ней, как-то сразу начинаешь верить, что авторская песня – единственная, имеющая право именоваться интеллектуальной и творческой работой.

– Светлана, как Вас, человека с консерваторским образованием, угораздило начать заниматься столь неприличным с точки зрения коллег видом творчества?

– С авторской песней впервые я столкнулась двадцать восемь лет назад. Будучи студенткой третьего курса уфимской консерватории, подбила подруг на сплав по реке Белой. Тихие интеллигентные девочки, мы начали готовиться к походу – целых полгода старательно вязали себе теплые носки и свитера.

И вот – сплав. Пятнадцать резиновых лодок и инструктор Серёжа во главе. Инструктор на гитаре не играл, но с собой взял. Старую, походную, с ужасными металлическими струнами. А в группе – двенадцать девчонок из моего института искусств, все музыканты— теоретики. И вот первая ночевка. Ночь, дрова, костер... Вдруг Сергей достаёт гитару и протягивает мне (наверно, я самая здоровая или почему ещё?...). А мы-то играть не умеем, мы ж пианисты, если на то пошло! Инструктор не поверил, прикрикнул: "Играй же!" Я молчу. Потом объясняю, что мы хоть и музыканты, но не обязаны играть на всех существующих инструментах. Мы играем на пианино и на нервах... Тут до него дошло, что песен не будет, швырнул бедную гитару так, что зазвенел весь лес в округе. И ушёл спать. Молчит день, второй, третий, вечером у костра сидит, палкой в костре ковыряет – и ни слова! Понимаю, что две недели испорченного незаслуженным бойкотом отдыха я не перенесу. На четвёртый день – днёвка с радиалкой! Значит, не плывём, а отсыпаемся и лазаем по округе. Все разбрелись по округе. А я... Я залезла к Сергею в палатку, тихо вытащила гитару и побежала подальше от глаз. Уселась на край лодки и давай "изобретать велосипед".

Если это звучит "ми" – значит "фа" будет вот здесь. Если здесь "ля", – то "Соль" будет тут. Так я по слуху набрала несколько аккордов и сыграла себе "Подмосковные вечера". Я ж тогда бардовских песен не знала – в моем мире существовали только Моцарт, Бетховен... Да, ещё подобрала "Мне нравится, что вы больны не мной". Прошло четыре часа. Подушечки пальцев почти уничтожила этими ужасными железными струнами, на ладонь отстоящими от грифа. Вечер. Сергей ковыряет палкой в костре. Тишина. Я прошу принести мне гитару. С недоверием приносят. Робким, дрожащим голосом, потупив глаза в землю, я начинаю: "Мне нравится..." Серёжа вскакивает, садится, снова вскакивает. И вскинув глаза на меня, цедит: "Какого лешего ты столько голову мне морочила?" Я плачу. От счастья! А девчонки-однокашницы в недоумении смотрят на меня и ничего не понимают: "Ты когда успела на гитаре играть научиться?" – "Да вот, – говорю, – пока вы по горкам лазали". Сергей откидывает моего соседа по бревну, садится рядом и требует: "Играй, я петь буду!" И затягивает: "Я в синий троллейбус сажусь на ходу"... Так я узнала про Окуджаву. За оставшиеся 10 дней сплава я выучила три десятка песен из визборовско-окуджавского репертуара, из уст влюбившегося в меня в одночасье инструктора. Его велением меня освободили от дежурства по кухне, собирания палатки, сборки дров. Каждое утро мне приносили облизывать половник из-под сгущёнки (чтобы горло не болело). Я успела потерять и обрести голос снова – но играть и петь не прекращала! Я была суперзвездой сплава! Так скажите, друзья, можно ли от такого НАЧАЛА отречься?! Я сразу начала искать бардовские клубы в Уфе, в том 1983 году. Нашла. "Тургай". Потом, ещё при мне, он стал "Сентябрь". Просила курсовую по бардовской песне – отказали, времена тогда не позволяли. Грушинский, Ильинский фестивали были закрыты. Разве бы я поверила тогда, что отдам авторской песне всю свою жизнь?! Когда двадцать пять лет спустя мы вновь сплавлялись по Белой и я увидела и узнала эти места, со мной приключилась настоящая истерика – здесь я рождалась как автор, исполнитель и педагог. Тот сплав открыл мне глаза – именно здесь я поняла, что авторская песня – это то искусство, которое действительно принадлежит народу.

– А что же было дальше?

– А дальше, найдя бардовские клубы, поняла, что исполнителем быть мало – вон Митяев, всего на три года старше меня, а какие песни пишет! Решила, что должна написать как минимум "Синий троллейбус". Засела в библиотеки – искала стихи, на которые смогу написать музыку. Так, потихоньку, втянулась. Именно тогда меня впервые пригласили на сцену. И я поняла, что значит отдавать. Отдавать то, что ты так долго носил в себе – настроение, мысли, чувства. Это не передаваемо.

Кстати, я и замуж первый раз вышла не за человека, а за исполнителя бардовской песни. Человека я не видела – слышала только его душу. Только в авторской песне есть сочетание ума, таланта, интеллекта. Можно быть пианистом, но вместе с тем являться плохим отцом и бить жену. В нашем сообществе такое невозможно – создавая авторскую песню, ты открываешь душу. И развиваться в ней можно бесконечно.

Приехав в Орск, я начала жить заново. Здесь, в двадцать восемь лет, будучи уже мамой двоих детей, я стала лауреатом фестиваля "Бабье лето". Шесть лет было отдано преподаванию в музучилище. Здесь закончился мой путь игры на фортепьяно. Обучая студентов, прекрасно осознавала, что после выпуска они в лучшем случае пойдут продавать колготки на рынок – работы для музыкантов не существовало. И отношение к любимой мною авторской песне было соответственное – дворовая, босяцкая, без уровня... В общем, из училища я ушла.

– Но Вы же профессионал!

– Вот мне и захотелось поднять уровень авторской песни до профессионального. Хотя бы рядом со мной. Уж если "нам песня строить и жить помогает", то это явно не Сердючка. Тексты современных исполнителей далеки от настоящей поэзии. Они лишь вызывают рефлекс переваривания пищи: погрызть семечки, выпить пива, закусить арахисом. Слушая авторскую песню, есть невозможно – людям приходится думать. И если я не ушла со своим никому не нужным тогда консерваторским образованием торговать пирожками, как сделали многие мои коллеги, то это только благодаря авторской песне. Пришлось очень долго ждать, пока жизнь меня выпустит. Плакала в подушку, питалась чем придется, но приняла твердое решение, что духовные ценности – прежде всего, а достаток должен работать только для них. И это моя истина.

– Как Вы пришли к открытию своей школы?

– Получив профессиональное музыкальное образование, а вместе с ним кучу информации, я не знала, как с этим можно просто жить. В авторской же песне чувствовался немалый потенциал. Жажда самореализации буквально сжигала меня изнутри. Однажды за мой упрямый идеализм кто-то процедил: "Ну, что ты как белая ворона!" А мне не показалось это обидным! Я подумала: "Белая!!! Птица!!!" И сразу поняла, что так назову свою школу авторской песни. И правда, мы не как все. Мы любим душевную, умную песню, которая из головы уходит в сердце, и снова стучится в мозг, и опять просится в сердце.

Потом я села писать программу преподавания – ведь ее нужно было научно-педагогически обосновать, доказать, что все это правда. Программа была принята на ура. Руководство дома культуры "Товарищ" пошло мне навстречу – и программа была апробирована. Сегодня мною написано огромное количество учебников, записано более двухсот песен.

– Школа ведь музыкальная – значит, в ней должны быть звезды?

– И они есть! Ансамбль "Капля" – победитель Грушинского, Ильинского фестивалей, а также фестиваля "Петербургский аккорд". Это достижения 1999–2002 годов. Интернет позволил мне "выпрыгнуть" за рамки города и области. Создали свой сайт, где выложены все мои педагогические программы и песни. В прошлом году финалистом фестиваля "Зеленая карета" стала Екатерина Тарасенко. Две недели назад мы вернулись с международного детско-юношеского фестиваля "Журавлиная родина". Кстати, в 1993 году его открывал сам Булат Окуджава. Так вот, во второй (последний) тур фестиваля из наших двенадцати участников прошли семеро: два автора, дуэт и три солиста-исполнителя. Двое из них – Оля Петрушева и Диана Абдуллаева – стали победителями фестиваля, их признали лучшими российскими авторами! Заметьте, я им не помогала – моей задачей было душевное стимулирование к творчеству. А в рамках этого фестиваля мы дали концерт на ВВЦ в павильоне республиканской песни. По признанию руководителя павильона, более душевных и искренних лиц она не видела никогда. Возможно, мы не самые сильные вокалисты, но вот правильная постановка души у нас на уровне, и я считаю, что это крайне важно.

– Школа создана. Звезды получились. Дети выросли. Что сегодня остается для Вас главным?

– Разве я когда-нибудь могла подумать, что откажусь преподавать в музыкальном училище и пойду "рожать" школу "Белая ворона". И вот она 14 лет испытывает, как настоящий подросток, мои силы и нервы. И почти вся моя семья – муж, дочь, зять – педагоги этой школы. Только сын тихо смеётся: "Вот ведь, чокнутые!" А что самое главное в жизни? Мне уже давно стал ясен ответ – чтобы тебя запомнили. То есть успеть остаться по-хорошему, по-доброму, по-щедрому. Известно: с собой ничего не унести, так стоит поторопиться отдать. Я оставляю (ещё пока не уходя!) свой голос, свои песни, свою школу. Пусть разлетаются мои "вороны" по свету. Чем больше белых крыльев – тем светлее небо...