Однажды один мой товарищ подбросил мне кассету с песнями некоего барда М. Щербакова. Не заинтересовавшись и даже забыв об этом, через некоторое время я ее обнаружила и все же решила прослушать его песни. Прослушивание затянулось на целый день. С тех пор, разумеется, дни не проживались без его песен. Спросите, что же в нем такого феноменального? А все. Как позже я выяснила, Михаил Щербаков – действительно неординарное явление. Сейчас, когда ситуация складывается отнюдь не в пользу творчества, когда высказывание "талант всегда пробьет себе дорогу" потеряло свою актуальность, когда популярность и рейтинговость зачастую (если не всегда) зависят от вложенных средств, которые обобщаются в условиях щербаковской песни: "Был самоучка по культуре и по натуре – Робинзон, чему в реальной конъюнктуре едва ли сыщется резон...". Действительно, его имя совершенно выпадает из общей картины. Щербаков – сам себе продюсер, и надо сказать, очень посредственный и неважный продюсер, что вполне уместно ожидать от такого человека. Знаю лишь, что носители с его песнями (кассеты и компакт-диски) распространялись в Киеве до недавнего времени путем неоднократных переписываний, и только несколько месяцев назад они появились на рынке, да и то переправленные сюда пиратским способом. И это происходит сейчас, когда возможности любого тиражирования, можно сказать, не ограничены.

Говорят, что по результатам социологического опроса населения, недавно проведенного радиостанцией "Эхо Москвы", на тему "популярные персонажи современности", Михаил Щербаков попал в десятку таковых. Тем не менее, его песни переживают то же, что когда-то переживали песни Высоцкого, Визбора, Окуджавы и других. Творчество бардов не было желательным в тогдашней конъюнктуре. Они и многие другие составляли ту часть советской культуры, которая была необходима в качестве противоядия от затхлой и замкнутой внутренней атмосферы.

Сейчас обнаруживается, что идеологическое противостояние в обществе, выразителями которого в свое время являлись и Высоцкий, и Галич, и Бродский, на идеях которых взросли поколения шестидесятников и семидесятников, является, с одной стороны, знаком времени, с другой, – делами уже ушедших дней. И грустно становится от мысли, что наше общество, бывшее когда-то феноменальным в мировом контексте, сегодня подгоняется под общие мировые стандарты и шаблоны. И этот процесс был бы неумолим и двигался себе, куда намечено, если бы не все те же феноменальные особенности постсоветского народа.

В чем же, спросите, эта феноменальность? А хотя бы в том, что есть, к примеру, такие, как Щербаков. И вне зависимости от полного отсутствия коммерческих интересов, его имя сегодня не просто популярно, можно сказать, что в его лице представлена картина авторской песни в России. Его песенное творчество является знаком нашего времени.

В Киеве существует определенный круг людей, которые знают и любят творчество Щербакова. Этот круг не слишком широк (однако имеет тенденцию к расширению) и чем-то напоминает неформальное общество под общим девизом "Михаил Щербаков". Это люди знают наизусть все тексты его песен. Конечно, такое почитание несколько наивно, но оно хранит в себе то важное и драгоценное, созвучное лишь с тончайшими душевными струнами.

В субботу 15 мая состоялся праздник для всех поклонников Щербакова. После одиннадцатилетнего перерыва он вновь приехал в Киев и дал концерт в Доме художников. Такого рода концерты всегда носят неформальный характер и в основном строятся на чередовании песен и рассказов автора о себе. Щербаков на переднем плане сцены устроил импровизированный почтовый ящик, куда все желающие могли выгрузить все накопившиеся вопросы, а в перерывах между песнями автор просто отвечал на них. Таким образом, получилось живое и непринужденное общение со зрительным залом. Из чего, собственно, я и узнала некоторые скудные факты его биографии.

Родился Михаил Щербаков в Калужской области, после школы приехал в Москву и поступил на филфак МГУ, после окончания университета он по сей день занимается сочинением и исполнением песен, в чем ему со студенческих лет в отношении технических средств помогает его неизменный товарищ Михаил Стародубцев. Вообще-то я заметила, что Щербаков не очень любит рассказывать о свое жизни, и это вполне понятно, – для человека его склада такие вещи не свойственны. На вопрос об автобиографичности его песен он лишь ответил, что не завидует тому, кто пытается проследить связь между его песнями и частной жизнью, которая, по вполне понятным причинам, сокрыта от любопытных ушей и глаз. Было также много заявок с просьбой исполнить ту или иную песню, я сама составила список из восьми наиболее полюбившихся и вовремя вспомнившихся песен.

Мне бросилось в глаза то, что он с какой-то долей юмора относится к своим песням, особенно к тем, которые были написаны десятилетие назад и ранее, называя их плодами юношеского пафоса. И у меня сложилось впечатление, что он относится ко всему своему творчеству несколько критически и даже саркастически. На вопрос, как он начал сочинять песни, он ответил, что так же, как и все, кто страдает графоманией. Из его же рассказов следовало, что тексты его песен рождаются вслед за возникновением какой-либо ритмической идеи и ни в коем случае не имеют биографической подоплеки.

Филологом Щербаков себя не считает, говоря, что условное определение этой профессии не подходит роду его деятельности, он называет себя практикующим сочинителем песен. Сочинительство – его любимое занятие, а еще он любит заниматься ничегонеделанием, также любит путешествовать, однако путешествия сопряжены с движением, а он любит статику.

Таким предстал перед зрителями Михаил Щербаков. Я наконец-то нарисовала для себя его целостный образ. Нужно сказать, что последний штрих к его портрету оказался весьма необычным. Этим последним штрихом был собственно визуальный портрет поэта. Я почему-то представляла его не таким: воображение рисовало стройного брюнета с бородой. Но когда на сцену вышел невысокого роста человек в очках, разрушились тем самым все мои представления. Но тем интереснее завершился образ, так неожиданно дополнившись его портретом.

Внутренний мир поэта, недоступный праздным взглядам, остается лишь подтекстом к его песням. Но через них можно немного прикоснуться к этому миру. Во всяком случае, увидеть образ его мыслей через тексты, которые у Щербакова настолько же глубоки, насколько просты для восприятия.

Мне показалось, что его песни – о гармонии, любви и доброте, хотя он сам подсмеивается над своим гуманистическим пафосом прошлых лет. В своем творчестве особенно трепетно и бережно проводит он череду женских образов: "И все лишь от того, что вряд ли во Вселенной для оды в честь твою есть должный звук и тон. И будь я хоть Гомер, – ты лучше, чем Елена, и будь я хоть Шекспир, – ты краше Дездемон...", и это свидетельствует о благородстве его души как поэта и как мужчины.