В энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона есть забавное замечание: "Небесные тела суть как бы струны мировой гармонии; они звучат в своем движении, и если мы не замечаем их созвучия, то только потому, что оно слышится непрестанно".

Не правда ли, заманчиво: знать, что мы живем в мире музыки, что окружены ею, как воздухом? Но как жаль, что "не различаем созвучия..."

В одной из красивейших песен Александра Суханова – "Музыкальный полет" – говорится как раз о том, что музыка слышна постоянно: она разлита в природе, но времени и пространстве и – слова героя песни – "Я понял: эта музыка ничья нужна мне...".

"Ничья" музыка? А, может быть, наивные слова старого словаря истинны и мудры, и прозорливы, как все наивное? В самом деле: почему бы не поверить в музыку небесных сфер? В то, что она существует, что кто-то слышит ее, в ком-то она рождает чарующие, прекрасные, земные мелодии?

Право же, эта ненаучно-фантастическая преамбула не кажется чепухой, когда слушаешь песни одного из самых оригинальных и интересных мелодистов в мире бардовской песни – Александра Суханова. Впрочем, почему только в мире самодеятельной песни? Его произведения абсолютно профессиональны: об этом говорит хотя бы тот факт, что они записаны уже на пять дисков. "Правда, – улыбается Александр, – все они очень маленькие, очень гибкие" (в журналах "Клуб и художественная самодеятельность", "Кругозор" и "Колобок"), – однако достаточно прослушать их, чтобы понять, как высок композиторский уровень Суханова.

Александр Суханов – математик. После окончания МГУ несколько лет преподавал в Военно-воздушной Академии им. Ю. Гагарина. До сих пор адепты математики спрашивают его, не собирается ли он, наконец, посвятить себя целиком науке, а люди, влюбленные в песню, убеждают, что Саше необходимо заниматься только музыкой. И у тех, и у других есть основания отстаивать свою точку зрения. С одной стороны – в 26 лет кандидат математических наук. А с другой – музыкальная школа по классу скрипки, великолепное владение гитарой, любовь к поэзии, артистизм, выразительная пластика, обаяние голоса...

Суханову – это очевидно – суждена долгая жизнь в песне. Но создается эта "жизнь" не одним лишь талантом. Стало уже общим местом упоминание о работе, предшествующей успеху, создавшей его. Но в данном случае это – аксиома. Хотя уже лет шесть-семь назад, когда были написаны первые песни, многие из которых Александр сейчас уже не помнит, стало ясно, что появился многообещающий автор, но, тем не менее, до сегодняшнего Суханова было еще далеко. Да, "Ухожу от себя, от судьбы, от пристрастья к домашнему раю!" – врывался в песенный мир герой Суханова. Он и теперь не отрекся от этого немного мальчишеского бунта: "У телевизора дни! Да я лучше умру!" – это в одной из его последних песен. Да, уже тогда были удивительные мелодии "Детской погоды", "Вальса ожидания", "Зеленой кареты"... Но особенности аранжировки, тонкое умение срежиссировать песню, сыграть буквально каждое слово, искусство столь непринужденно и – вместе – артистично держаться на сцене – все это появилось не сразу и, разумеется, не пролилось золотым дождем.

Продуманность каждого жеста, каждой интонации – вот что отличает исполнительскую манеру Александра Суханова.

Исполнительскую... Но Суханов в первую очередь – автор. Итак...

"Я начал писать песни на свои стихи и почувствовал, что сначала необходимо достаточно хорошо ознакомиться с Поэзией, чтоб иметь право писать свои стихи..."

Об этом "знакомстве" с Поэзией говорят его песни на стихи Пушкина, Фета, Лермонтова, Хайяма, Верлена, средневекового трубадура Жофре Рюделя, Уткина, Рубцова, Тарковского, Маршака, Заболоцкого... Он может сказать: "Омар Хайям сыграл в свое время в моей жизни очень большую роль", – и слова "в моей жизни" не будут преувеличением. "Поэзия" каждого – это своеобразное музыкальное произведение, и душа как бы настраивается на него..." (Всего лишь "настраивается", заметим. Это значит, что Музыка звучит – вовне и внутри – постоянно...). Во всем Суханов прежде всего чувствует Музыку. И в стихах, и в живописи, и в своей любимой математике (у него, как он говорит, "много песен, ритмически и гармонически построенных по математическим законам"). Но Музыка – прежде всего. В одном из стихотворений он пишет: "Две гитары, две в уме – музыкосложенье..." И чуть позже: "Музыкослуженье"... Этим понятием Суханов определил свое кредо. Более того, – какими бы громкими ни казались слова, – свое предназначение на земле.

"Я считаю, – говорит он, – что музыка имеет большой спектр воздействия на человека по сравнению с поэзией".

Не станем утверждать бесспорность этих слов по отношению к музыке и поэзии вообще. Скажем только, что, действительно, нет человека, кто не воспринял бы красоту мелодий Суханова: так она очевидна. Подобно тому, как из одного стихотворения Юрия Кукина можно сотворить – в силу его поэтической насыщенности – несколько самостоятельных стихов, – так же одну песню Суханова можно разделить на несколько "песен", каждая из которых будет полноценна и в отдельности. Но, "сведенные" вместе, эти мелодии создают такое цельное произведение, что невозможно представить его хоть в чем-либо иным.

Вообще песни Суханова настолько законченны – ничего лишнего, ненужного, настолько быстро и естественно воспринимаются, что, кажется, они существовали всегда, и всегда мы знали их, просто забыли на какое-то время, а вот сейчас встретились снова – и такая радость! Музыка небесных сфер? Или просто – естественное человеческое стремление к красоте, для которой всегда открыто любое сердце? Песни Суханова гармоничны, словно это часть природы: дерево, дождь или облако...

Ван-Гог говорил: "Чтобы казаться неискушенными, мы должны знать и уметь всё". Мелодии Суханова порой сложны, аранжировка искусна, поэзия великих подчас нелегка для восприятия – а мы слушаем и чувствуем, что все это знакомо, максимально приближено, что все это – наше, мое, личное, дорогое...

Кажется, что у его гитары возможности просто-таки безграничные: она превращается то в гавайскую ("Музыкальный полет"), то в неистовую "электро" ("Бесконечные игры" – песня для спектакля Щукинского училища, где, кстати, Александр участвовал тоже), то в разудалую балалайку ("На корочке сухой").

Суханов остро и глубоко чувствует не только музыкальность какого-то стихотворения, но и его внутреннюю драматургию: так сумел он понять трагические и высокие "Строки" Шелли, "Восьмистишия" Н.Рубцова, "Вот и лето прошло..." А.Тарковского (здесь мелодия кажется слишком простой для поэзии Таковского, но, будь она сложнее, наверное, потерялся бы сам стих – прозрачный и бездонный).

А романс Суханова (он написал более тридцати романсов, то есть из 130 его песен романс – каждая четвертая) "Моя звезда" на стихи И.Анненского – думается, одно из лучших произведений композитора. Неспешные, какие-то очень целомудренные строки соединились с мелодией, которая могла возникнуть и в прошлом столетии, и в этом, и, вероятно, в будущем, ведь никогда люди не разучатся воспринимать, ценить и создавать Прекрасное...

В последнее время Суханов пишет музыку на свои стихи. Здесь есть удачи: "Каждый раз не дождаться утра торопливым аккордам мажорным", "И, как сад, обнажена близость наших близких", "Начинается игра радости с отчаяньем! Будем мы играть в слова, вы – в молчание..." Но все же Александру может изменить вкус, а порой и наша взыскательность отступает, покоренная прелестью мелодии. Но это уже опасно для автора: даже при огромной любви к музыке – пренебрегать стихами.

В детских песенках, в полных высокой духовности романсах, в "диско-зарисовках" Суханов всегда остается собой: композитором, умело сочетающим современные музыкальные ритмы и формы с тонким психологизмом мелодий, с тем, что называется во все века одинаково: "душа"...

– Планы? По-моему, самый главный план – продолжать писать песни и вообще, таким образом, существовать...

Музыкослуженье...

____________________

Статья также была опубликована:

Ленинская смена (г. Горький). – 1981. – 16 июля (с сокр.)

Библиография. – 1995. – № 6. – С. 36–38 (с сокр.)