Скажите, вы знакомы с пластилиновой вороной? Ну да, с той самой, из мультфильма, хотя она, может быть, и не ворона вовсе, а лисица или корова, а если честно, то вполне возможно, что страус или вообще собака?..

А помните незадачливого мужичка – тоже из мультленты "Падал прошлогодний снег?" – тот снег падал под уютную, как сон, колыбельную...

А в первый день этого года успели посмотреть телефильм "Сказки старого волшебника" – в нем целых десять песен, веселых и романтичных – сказочных!

А пластинки слушали такие – "Чудетство", "Птичьи разговоры", "А, может быть, ворона?.."

Автор музыки этих фильмов и пластинок – композитор Григорий Гладков.

ОДНАЖДЫ НА ПЛЯЖЕ...

Да, почти десять лет назад на коктебельском пляже загорелый и совсем юный ленинградец Григорий Гладков пел друзьям свои песни (пел, между прочим, под гитару, купленную в Горьком, где проходила дипломная практика тогдашнего выпускника технического вуза, и не помышлявшего в те времена о будущих превратностях судьбы. Позже на этой гитаре сочинится и впервые оживет песенная Ворона). Бродивший по этому же пляжу киевский оператор и режиссер Александр Татарский услышал песни и незамедлительно примкнул к компании. Потом по одной из песен решил сделать мультфильм. В Москве эта одночастевка, созданная на основе детских рисунков, была по достоинству оценена. Классик современных сказок Эдуард Успенский ("родитель" Чебурашки, героев Простоквашина, Радионяни, АБВГДейки) сочинил стих про ворону-собаку-корову, отдав известную дань не столько Крылову (соответственно, Лафонтену и Эзопу), сколько иронии и насмешливости нашего времени. Родился новый мультфильм в неординарной, "пластилиновой" технике – "Пластилиновая ворона", принесшая его авторам лауреатство на IV Всесоюзном фестивале молодых кинематографистов (диплом за музыку), а также, как уверяет Григорий, "сломавшая жизнь и Татарскому, и мне: каждый из нас переехал в Москву...".

Следующей совместной работой была лента "Падал прошлогодний снег", ставшая призером Международного фестиваля в Габрово.

Потом – мультфильм "По щучьему велению".

Параллельно Гладков работал над музыкой к спектаклям (уже более десяти – в разных городах страны – "озвучены" его музыкой), к телевизионному "Будильнику", к нескольким документальным фильмам, радиопередачам.

Продолжается сочинение песен – работа, ставшая жизнью, ее смыслом и сутью.

– Музыка всегда была моим утешением, любовью, – говорит Григорий. – И чувство святого отношения к ней осталось. – И тут же, словно устыдившись высоких слов и интонации, добавляет твердо: – Я за это ручаюсь.

Еще бы: эти слова подкреплены поступками. Вначале – музыкальная школа (правда, на баяне, который Гладков там осваивал, не было сочинено ничего. Песни начались класса с восьмого, когда впервые взял в руки гитару). Затем – очевидно, не уверившись в собственных силах и перспективах в искусстве, – Гладков заканчивает технический вуз, но поверяет алгебру гармонией, и вот позади уже и музыкальное училище (теоретический факультет), и институт культуры (факультет режиссуры массовых зрелищ – факультет, давший композитору очень много: ведь пишет Гладков, в основном, для театра и кино, где знание драматургии, и музыкальной драматургии в том числе, необходимо).

Каков "послужной список" тридцатидвухлетнего музыканта!

И – масса планов: пишутся песни для четырехсерийного телефильма "С нами не соскучишься", для художественного фильма "Поезд вне расписания", идет работа над пластинкой "День открытых зверей", "Пой, Вася, или Памяти джаза детского сада", "Чучело-мяучело"...

Причем пластинки Григорий хочет записывать необычные: поэт Михаил

Яснов, на чьи стихи написаны почти все детские песни Гладкова, будет свои стихи читать, сам Гладков – петь песни, а помогать им в этом станут дети: чтобы, поясняет Гладков, "как в "Вороне", был виден сам процесс создания, рождения песни, чтобы дети подпевали, подсвистывали, подкрикивали, подхрюкивали – в общем, делали бы все то, что они любят делать. И все то, чего так не любят взрослые".

Детские песни Григория Гладкова. Их множество, но – стоп! – "Я не разделяю для себя эти понятия: детская песня и песня взрослая. – Это слова Гладкова. – Может быть, потому, что писать так называемые детские песни – потребность моего характера. Помните Грина? – детское живет в человеке до седых волос... А, может быть, потому, что сейчас наблюдается своеобразная "перемена мест": взрослые охотно поют детские песенки, а дети – Пугачеву, "Машину времени" – всё, что угодно, кроме того, что пишется специально для них...

Его детские песни, действительно, специфичны. Порой это откровенный джаз, порой – музыка в стиле "кантри", – причем, все это совершенно оправдано. Вот песенка "Велосипед" на стихи Сергея Михалкова. Герой ее, современный мальчишка, чувствует себя не на обычном велосипеде, а на горячем мустанге где-нибудь в майн-ридовских прериях. Заметьте: в стихах об этом ни слова! Но кантри-музыка говорит яснее слов о вечных мечтах любого пацана...

ЧЕЛОВЕК, ВЕСЕЛЫЙ НАПОЛОВИНУ

– Круг "моих" авторов неширок, – говорит Гладков.

Добавим – до удивления неширок: кроме нескольких песен на стихи Пастернака, Самойлова, Рецептера и еще некоторых поэтов, все песни Гладкова на стихи ленинградцев Михаила Яснова и Александра Кушнера.

Итак, казалось бы, ясно: всё "детское" – первый, всё "взрослое" – второй, да? Если бы! У веселого, нежного, остроумного Яснова Гладков отыскал и положил на музыку такие стихи, как "Мама", "Ленинградская погода", "Послевоенный город" – серьезные и строгие строки. А у философа Кушнера вдруг обнаружились забавные "Стихи о картинах" – песня на эти стихи и стала "прародительницей" "Вороны...

– Как мне кажется, я человек веселый, – как-то раз сказал Гладков. – И тут же спохватился: – На одну свою половину...

Ну, про первую половину мы поняли, узнав о существовании песенных Вороны, Нил-Нилыча, ослят, оловянного солдатика и фарфоровой куклы, сэра Удода и прочих милых и симпатичных личностей.

А вторая "половина"... Ведь, кроме известных по сценам и экранам песен, кроме тех, что поются с эстрады – Боярским, "Землянами" – есть еще и те, что пока известны только слушателям авторских концертов – таких, какие прошли недавно в Горьком. Таких, которыми сам Гладков, по его признанию, особенно дорожит. На этих концертах мы слышим композитора – теперь уже и исполнителя (прекрасное владение гитарой, приятный тембр голоса) – в ином, новом качестве.

О песнях Гладкова на стихи Кушнера можно говорить долго. О том, какая это все-таки редкость – счастливая творческая встреча поэта и композитора. О том, как стихи Кушнера – автора необычного, неповторимого – раскрылись в мелодиях Гладкова еще прекрасней и глубже. О том, какие разные эти мелодии – эти вальсы, романсы – и какой они создают, тем не менее, цельный мир.

"Закрою глаза – и увижу..." – истинно "ленинградская" песня, светлая и печальная, прелестный "Зимний вальс", "Грузия" с ненавязчивым, слегка стилизованным – по-грузински – музыкальным акцентом, полная экспрессии "Прощай, прощай, сияние небес", неожиданные "Два голоса", "Сентябрь", спетый словно на стыке погод – еще мажорной летней и уже слегка минорной осенней, ностальгически-щемящий "Воздухоплавательный парк"...

Однажды Гладков сказал: "Надо найти достойный эквивалент прекрасному стиху. Это неимоверно трудно. – И повторил: – Достойный".

Возможно, вскоре мы услышим новую пластинку: "Песни Григория Гладкова на стихи Александра Кушнера": Это не мои домыслы, а реальное предложение фирмы "Мелодия". И тогда мы все сможем убедиться лишний раз: достойный эквивалент найден.

ТРУБА, ЧАСЫ И САКСОФОН...

Как композитор-профессионал, Гладков даже чисто бардовские свои песни не может исполнять обычным способом: голос и гитара. Ему необходима как можно более интересная аранжировка каждой песни, пусть в арсенале на данный момент – пока концерт – только и есть, что голос и гитара. Но не станем забывать об артистизме Гладкова (в Ленинграде он играл в театрах-студиях "Суббота" и "Эксперимент", а в "Сказках старого волшебника" снялся в эпизоде) – и тогда мы не удивимся, а только обрадуемся, услышав, как Григорий имитирует то трубу, то саксофон; как аккорды его гитары трансформируются в тиканье часов ("Ну, прощай"), в барабанный бой ("Оловянный солдатик"), в первые такты "Маленькой ночной серенады" Моцарта ("Гофман").

Он бережен со стихом. Если позволяет себе сократить его, то так, чтобы оставались только наиглавнейшие строки ("Пойдем же вдоль Мойки..."). А иногда наоборот: показавшиеся самыми важными слова он повторит в конце песни еще и еще раз ("Два голоса": диалог о любви – бесконечен, как любовь...). Основное в стихотворении Гладков может подчеркнуть и сменой аккордов, и разнообразием ритмов, и необычным звуковым оформлением – и все это в рамках даже только одной песни ("Прощание со славой").

Не все его песни можно назвать бесспорной удачей. Но это естественно. Ведь для Гладкова естественно и другое: работа, поиски, непрерывность творчества. Творчества не только как результата – как образа жизни.

январь, 1985 г.

__________________

Статья опубликована под названием "Вот такие песни":

Ленинская смена (г. Горький). – 1985. – 15 мая (с сокр.)

Библиография. – 1998. – № 4. – С. 74–77 (с сокр.)