С тех пор как авторская песня вышла из "подполья" и обрела долгожданную свободу, прошло больше десяти лет.

Но что с этой свободой делать, никто по-прежнему не знает...

В одной только Москве насчитывается сегодня не менее десятка бард-клубов, где происходит регулярная тусовка, диффузно перетекающая из одного клуба в другой. "Гнездо глухаря", "МоМент", "Гульбарий", "Орбита", "Беседка", "Субмарина", "Перекрёсток"...

Главная черта сегодняшней авторской песни (АП) — смешение жанров: бард, рок, фолк, кантри, джаз. Новые авторы не ограничились тремя аккордами, завещанными великим Окуджавой. Они ударили по струнам и запели нечто, с точки зрения "старичков", совершенно безобразное. Некоторые, нарушив незыблемые традиции, даже умудрились закончить музыкальные вузы, научились писать к своим песням аранжировки и запели под "минусовку".

Куда же движется авторская песня? Об этом мы и решили поговорить с теми, кто сегодня продолжает творить в этом столь популярном когда-то жанре.

Виктор ПОПОВ, актёр Театра песни Елены Камбуровой, лауреат фестиваля имени Валерия Грушина, в просторечии — "Грушинки":

— Авторской песни, на которой "выросли" слушатели 60-80-х, больше не существует. Зато появилось многое другое — новые имена, новые авторы и их поклонники, новые фестивали. Никто и подумать не мог, что даже в тех городах, где не существовало клубов АП, вдруг станут проводить слёты. Яркий пример — Куликово поле, где в июне уже в третий раз соберётся совершенно новый и абсолютно некоммерческий, в отличие от "Грушинки", фестиваль. Хотя альтернативу "Груше", самому известному слёту страны, пока ещё никому сделать не удалось. Народ по инерции продолжает ездить в Самару, хотя от духа фестиваля, как мы это понимали, можно сказать, ничего не осталось. Став коммерческим, он превратился в тусовку неизвестно зачем собравшихся людей. Туда уже и рокеры, и попса едут. Вот только Пугачёва с Киркоровым пока не приезжали. Все эти чужеродные личности вытеснили творчество как таковое. Выходя на сцену "Грушинки", автор просто вынужден опускать собственную планку, ориентироваться на общий уровень собравшейся толпы. Как-то раз на моей памяти Сергей Никитин спел новую песню... На горе повисла жуткая пауза, а потом раздался свист. Ничего нового этот слушатель уже не воспринимает. Он хочет в лучшем случае, чтобы ему спели про дырочку в правом боку, которую он хорошо помнит с детства.

— Ладно, "Грушинка" — это отдельная песня. Все, кто бывал там в последние годы, поняли, чего стоят личные симпатии тамошнего жюри. Хотя мне не совсем понятно, почему всеми любимые и признанные классики, профессионалы и ценители авторской песни, не дают возможности пробиться новичкам. Трудно поверить в то, что они так боятся конкуренции со стороны молодых и талантливых.

— Не веришь? А это так и есть. Кормушка маленькая, на всех не хватит. Не пускать никого — разумно. Единственным преимуществом классиков нашего жанра перед десятками других авторов является то, что они родились на сколько-то там лет раньше. Любой из них, приди он в АП десятком лет позже, уже не сумел бы пробиться в мэтры. Нет, я не спорю, прекрасная песня "У Пэгги жил весёлый гусь..." Но сколько же можно её повторять? Еле-еле пробился Андрюша Козловский, слава Богу, признали его, несмотря на то, что в его музыкальных решениях больше рока и джаза. Это отдельное направление бардовской песни. Разница между настоящим роком и бардовским в том, что, работая в любом ритме, бард не опускается ниже какого-то определённого уровня по качеству стихов, которые он поёт. Именно этим АП и отличается от любой другой песни. Изначально было так: стихи первичны, а музыка вторична.

— Что же происходит с текстами? В чём разница между героем песен двадцатилетней давности и сегодняшним?

— Герой "старой" АП — это такой романтик-мыслитель. Он верит в какие-то свои идеалы и утверждает законы, по которым живёт. Современный герой? Ёрник!

— То есть?

— Ёрник — это человек, для которого нет святых тем. Функция у него такая — над всем ёрничать, более или менее удачно. Всё это из истории нашей страны вытекает роковым образом. Митяев иронизирует слегка, и в основном над собой. Мищуки — уже более грубо. Иващенко с Васильевым — пока ещё преданы своему иронично-романтическому герою. Ну а самый большой ёрник — Тимур Шаов. Он уже откровенно издевается. А в чистом виде лирического героя больше не существует. Так, как пела Вера Матвеева, уже никто не споёт.

Виктор ЛУФЕРОВ, поэт, бард, художественный руководитель Театра песни "Перекрёсток":

— Героя нашего жанра и 20 лет назад было трудно определить. Зачастую это люди диаметрально противоположные. У Окуджавы — один герой, у Галича — другой. Новелла Матвеева вообще создавала свой, отстранённый от действительности мир с завуалированной социальной реальностью, тогда как Высоцкий... У меня всегда такое ощущение было, как будто у него нож за голенищем торчал. Какой уж тут собирательный образ героя! Это вообще чушь, что поэзию что-то объединяет. Поэзия интимна и индивидуальна. А сегодня пишет и поёт любой кому не лень. Взять хотя бы фестиваль в Коломенском, который проходил прошлым летом. Там же человек по 200 ежедневно прослушивало жюри. Новых авторов в стране сотни тысяч, и пропустить через свои уши весь этот поток физически невозможно. Я заметил поразительную вещь. Вдруг оказалось, что в стране огромное количество людей, свободно владеющих стихосложением. На очень приличном уровне владеющих! Вот я их, людей этих, слушаю-слушаю внимательно... И всё вроде красиво и по делу... А пустота! Прекрасная форма при недостатке содержания. Не знаю, чем это объяснить.

— Одни говорят — "закат жанра", другие — "расцвет". А на самом деле?

— До того, как в СССР произошло массовое увлечение бардовской песней, никаких аналогов такого мощного движения не было. Или мы просто о них не знаем. Те же романсы. Их писали все, от дворян до приказчиков... А авторская песня вообще обладала монопольным правом на новизну. Ещё не было рока. Как только он появился (во многом благодаря авторской песне), часть аудитории перетекла туда. Расцвет... Закат... Не знаю. С любым видом искусства происходят некие волновые изменения. От того, что у театра какое-то время назад произошёл резкий упадок, он же не перестал существовать! Время прошло, опять начался подъём.

— Вы считаете, что рок появился благодаря авторской песне?

— До Цоя этой же дорогой шли Галич и Высоцкий. Рокеры во многом как бы "стоят на плечах" у этих свободных людей — своих предшественников.

— То есть те слушатели, которые толпами ходили на бардов, а потом ушли к рокерам, они просто по ошибке затесались в бардовскую компанию? На самом деле им с самого начала было нужно что-то другое?

— Конечно!

— Выходит, это была ошибка?

— Это было грандиозное совпадение социальных и прочих факторов. Нам просто казалось, что у нас много слушателей.

— А та публика, которая никуда не переметнулась? Что с ней? Она по два раза в неделю приходит в бард-кафе, глушит там водку и не даёт никому слушать песни... Ведь есть же такие клубы в Москве? Вроде бы народ там должен к высокой поэзии прикасаться, а на самом деле — кабак. Они-то зачем приходят туда?

— Подобные клубы и любители АП есть. Думаю, что такой слушатель — зомби. Просто бывают зомби с плохими привычками, а бывают с хорошими. Они — зомби с хорошей привычкой слушать бардовскую песню. И действительно искренне уверены, что любят наш жанр. Вот только никогда не пойдут они напрягаться и слушать новые песни. Зато про дырку в боку подпоют, поскольку помнят текст.

— Говорят, авторская песня снова вошла в моду?

Андрей АНПИЛОВ, поэт, бард, художник:

— Мне кажется, этот очередной виток — побочное явление моды на всё советское, которая сейчас началась. Не только авторская песня, но и Кристаллинская с Утёсовым. Это уже как предмет стиля. Тот же проект "Песни нашего века", который так удачно пошёл, там барды поют хором старые песни Визбора, которые народ знает наизусть и может подпевать (телевидение, Концертный зал "Россия", зал встаёт, все обнимаются...). Песни юности, вариация на тему "Ой, мороз-мороз".

— Куда же они подевались, эти люди, которых было не оттащить от любимых бардов? Тысячами же ходили слушать АП в 90-х годах, и где они все?

— Думаю, эти люди просто получили возможность удачно проявить себя в жизни. В карьере и так далее. Для этого им совсем не нужно постоянно "браться за руки". Они ушли в бизнес, в политику, просто в реальную жизнь. В какой-то мере АП была молодёжной субкультурой. А все молодёжные сообщества рассыпаются, как только их участники начинают заниматься своей жизнью...

— Так кто же такой твой сегодняшний слушатель? Кто сегодня нуждается в АП?

— Эти люди... они скорее похожи на читателей. Они даже в зале сидят почти как в библиотеке. Собственно, и мне их понимание дороже аплодисментов.

— Появилось множество новых авторов, которые гораздо лучше Визбора владеют игрой на гитаре. И не только на ней, но и на скрипке, флейте и банджо. Вообще, музыкально образованные люди. Сначала они просто свои кассеты стали писать с аранжировками. А потом и петь со сцены под "минусовку". Это как? Нравится?

— "Минусовка"? Да ради Бога. Если в этом есть художественный смысл. Но для меня самого это неприемлемо. Лучше всего — честная работа. Если ты не работаешь с оркестром, на сцену его с собой не приводишь, лучше не морочить голову слушателю. Сколько есть голоса, столько пусть и будет. А у других получается порой вполне симпатично.

— Виктор Попов сказал, что современный герой — ёрник. Пожалуй, это факт. Как ты думаешь, почему? Откуда эта тотальная ирония?

— От слабости. Это такая боязнь позитивных утверждений. Признаваясь в любви, становишься беззащитен. Нужно иметь силу, чтобы отвечать за свои высказывания. Мало кто может себе позволить быть сильным. Ироничным легче.

...Вот такая она, современная авторская песня. И хоть поют её под "минусовку", попсой она всё равно не становится. И хоть "Груша" насквозь коммерческая, а народ (зомби то бишь) всё равно туда едет. И в бард-кафешках по всей Москве дым стоит коромыслом, и кто-то поёт что-то про землеройку, про акулу, про "Вниз по Золотухе...", про "Пароходик сердца...". И если хотите знать моё мнение, говорить о том, что жанр авторской песни когда-нибудь исчезнет, не столько рано, сколько... поздно. Поздно уже. Уже никуда она от нас не денется.