Жил-был человек, пастух, звали его Рип ван Винкль. И случилась с ним презабавнейшая история: заснул он как-то раз, а проснулся – и ничего не понял. Где он? Что такое? Все другие, все иное, незнакомое. Оказывается, спал бедняга Рип не день и не два, а целых сто лет, вот и очнулся век спустя! Но что делать, жить-то надо, и стал Рип приноравливаться к новой жизни, в которой не очень-то много места оказалось для привычек, настроений и мыслей столетней... подумать только! – столетней давности!

Такова – вкратце – суть известной новеллы американского писателя прошлого столетия В. Ирвинга.

В одной из самых острых, самых пронзительных своих песен Юрий Кукин называет себя Рипом ван Винклем. Да, казалось бы, все в его песнях не из нашего времени, ну, хотя бы имена героев: Сказочник, Гном, Волшебник, Солдат Киплинга, Ковбой. Казалось бы, весь песенный мир Кукина насквозь условен: в этом мире "подарок – ответ на вопрос", и люди, "если им больно, не плачут, а смеются", в этом мире можно прыгать через "арки радуг" и знать, чем гордится цветок... Что общего имеет этот мир и эта "иная жизнь и берег дальний" двадцатого века с его далеко не сентиментальными человеческими отношениями? Впрочем, попробуем разобраться во всем по порядку.

В славные для бардовской песни 60-е годы появилось в этом течении новое имя – Юрий Кукин. Профессия – тренер по фигурному катанию (закончил Институт физкультуры имени П. Лесгафта), обучал детей. Умение играть на гитаре исчерпывалось знанием минимального количества аккордов, голос – обычный, что называется "из толпы", мелодии незатейливы и бесхитростны. Но стихи... Это ведь всегда самое ценное и важное в авторской песне. Стихи Юрия Кукина буквально ворвались в мир бардовский, несмотря на то, что повествовали они об очень негромком – дорогах, сказках, мечтах, одиночестве, необходимости тепла и доброты. В этих стихах поражал какой-то по-детски (не потому ли, что по работе так много бывал с детьми?) пристальный, наивный и мудрый взгляд на жизнь, смесь реальности и бесконечных фантазий, опыт многих лет и удивление незнания.

Герой этих песен не был веселым бродягой, как в песнях молодого Юрия Визбора, не пытался рассказать о сложности и поэтичности любви, как герой Евгения Клячкина, не пользовался возвышенной и прекрасной лексикой Булата Окуджавы, не разговаривал с миром так четко и громко, как люди из песен Александра Городницкого. Тем не менее, в песнях Юрия Кукина мы знакомились с человеком, характер которого был совершенно определенным, законченным, не побоюсь сказать – гармоничным, даже в своих бесконечных сомнениях и – подчас – комплексах, которые, казалось бы, должны создавать дисгармонию. А главное – этот человек был абсолютно узнаваем. Причем, он походил не на какого-то знакомого или приятеля. Он был – мы сами. Мы, в большей или меньшей степени забывшие про себя настоящих, – то есть про себя в детстве. Забывшие свое детство не как перечень его "составных": куклы, песочницы, машинки и мячи, а как систему непреходящих ценностей, как эталон, как мироощущение, как идеологию, если хотите. А в песнях Кукина герой был – помните Экзюпери? – родом из детства, и он не расстался с ним. Он лишился инфантильности, он возмужал и объездил полстраны, он познал любовь и обман, научился ценить верность и дружбу, но на жизнь по-прежнему смотрит "сквозь магический кристалл" детства. "Мы все родом из Кукина", – сказал один хороший человек про тех, кто любит бардовскую песню. И это не парафраз французского писателя, а совершенно самостоятельное суждение.

Так кто же он – человек из песен Кукина? Проще всего отделаться пребанальнейшим ответом: романтик! А что? Гоняется, по его же признанию, за туманом, воображает, что в глухой тайге Монмартр, ведет беседы с Гномом, Волшебником...

Но не станем торопиться. Взглянем, как преспокойно он опрокидывает извечные каноны стандартной, книжной романтики, той, что вся в призывах метаться, искать, сражаться, подчас ничего и никого не замечая вокруг. Здесь же отнюдь не героическое, не кричащее – а тихое и даже немного усталое: "Думать о других – как это просто! Вот не думать – это посложнее", здесь – "холод, дождь, мошкара, жара – не такой уж пустяк..." Хорошо, когда человек знает цену трудностям и все же не убегает, не боится их. Произведем нехитрые математические действия. Приплюсуем к этим чуть скептическим строчкам стихов еще несколько иных по настроению. Вот эти: "Я не первый думаю о счастье, и вообще – я далеко не первый, первых слишком много, слишком часто...". И вот эти: "Радости дай и печали, чтобы встречал и встречали, чтобы меня понимали и чтобы все понимал я..." – и в результате мы получим весьма приблизительный, но узнаваемый портрет: герой Юрия Кукина.

Надо сказать, что в песнях Кукина действует, живет практически один и тот же человек, не меняющийся ни с годами, ни с переменой обстоятельств. Подобную редкость можно видеть разве что в стихах Окуджавы, да и то осуществляемую с меньшей последовательностью. Конечно, никто не возьмет на себя смелость (да и право) утверждать, что герой песен – сам Юрий Кукин, но, как говорится, а все же... Именно за это – за предельную откровенность, даже исповедальность песен, за то, что в них – ничего приблизительного, а все точное, по-настоящему пережитое и выстраданное, за честность, за мужество (а это и впрямь мужество!) быть доверчивым, нежным и искренним – так любим мы песни Кукина.

Да, сказки. Да, детство. Не будем лишний раз повторять, как нужны они самому НТР-овскому веку. Важно другое: это песни именно нашего времени – с его предпочтением простых внешне, но сложнейших по сути структур, с его любовью к лаконичности, к легкой иронии. Все эти "данные" оказываются в поэзии Кукина. Посмотрим: вот строфа настолько глубокая и образная, что из каждой ее строки можно создать отдельный стих или песню: "Первым к вам войдет отчаянье, следом я – ваш Чарли Чаплин, жизнь, как тросточку, кручу я, сделав грустные глаза..." Попробуйте обобщить смысл и суть какого-то периода жизни в нескольких строчках! Трудно? А взгляните: "30 лет – это время свершений, 30 лет – это возраст вершины, 30 лет – это время свержений тех, что раньше умами вершили. 30 лет – это время улыбок, а не плач и не смех со слезами. 30 лет – это время ошибок, за которые нет наказаний...". Вам грустно? Сумейте не тратить лишних слов, а заметить с чуть печальной улыбкой: "Ветер смешает листья, люди их втопчут в грязь, и что нет вечных истин, вспомнишь в который раз...".

А теперь согласитесь, что стихи Кукина помогли вам.

Однажды, лет 20 тому, Булат Окуджава, давая концерт в Ленинграде, сказал: "А сейчас перед вами выступит Юрий Кукин – молодой автор, чьи песни уже на десять лет переросли аудиторию, то есть нас с вами". Кукин вообще не собирался выступать, а после этих слов страшно растерялся, не зная, что и делать, но публика – смеется Юрий Алексеевич – устроила прекрасный прием: кому хотелось выглядеть не понявшим грядущего десятилетия?

Годы доказали, что, конечно же, приняли Кукина прекрасно не из-за этого. А в замечании Окуджавы, кстати, была истина. Песни Кукина – при всей простоте их формы – необыкновенно глубоки, философичны, мудры, и чем больше их слушаешь, тем больше для себя – с огромной радостью и благодарностью – открываешь.

Как хорошо, что эти песни есть.

____________________

Статья также была опубликована:

Ленинская смена (г. Горький). – 1981. – 4 февр.

Кукин Ю. Дом на полпути. – М., 1991. – С. 50–52.