Премия им. Булата Шалвовича была утверждена кем и когда – мне ну совершенно неизвестно, но финансовый источник – это президентский фонд, из которого в частности извлекаются и обычные ежегодные президентские премии. Это бывшие государственные премии, которыми награждаются 10 человек. А кроме этого, премией им. Булата Окуджавы награждается 1 человек ежегодно. В прошлом году это был Александр Городницкий. В этом году было 3 претендента – Новелла Матвеева, Дмитрий Сухарев и Ваш покорный слуга. Дмитрий Сухарев отказался в пользу покорного, Новеллу Матвееву сняли, поскольку она недавно получила очень престижную, замечательную премию им. Пушкина. Так что остался я один как перст. А поскольку премия из президентского фонда, то предполагалось, что вручить её должен сам и. о.

В администрации президента долго не могли решить: либо и. о. вручает премии в конце февраля – начале марта, либо 12 июня – в День России. А надо сказать, что 12 июня ещё и день кончины Булата Шалвовича. Так уж совпало, что Булат Шалвович несколько испортил этот великий всенародный праздник. Да, кстати, родился Окуджава в День Победы.

Так вот. В конце февраля я был в Москве (в настоящее время Ю. Ким живёт в Иерусалиме – прим. ред.), не специально, уверяю вас, хотя и слышал, что выхожу в лауреаты. Однажды утром раздаётся звонок, и приятный голос приглашает приехать в Кремль. На церемонию мне разрешили пригласить столько гостей, сколько захочу. Сдал я паспортные данные на всех приглашённых, а за 2 дня объявили – гости отменяются. Всё мероприятие решили провести в рамках встречи И. О. с нашей интеллигенцией.

Так что отправился в путь-дорогу я один. Вход в Кремль для приглашённых не через Спасские ворота, а рядом – через калиточку. Там стоят 2 солдата, при них штатский, и вот через эту калиточку туда обратно снуют всякие люди, в т. ч. и будущие лауреаты. Тут и я прошмыгнул. Мне сказали – ступай направо – я и пошёл направо вдоль кремлёвской стены. И знаете – узнал этот переход. Слева идёт длинное жёлтое здание и довольно узкий двор, который я много раз видел в хронике. Сталин там проходил и всякие прочие. Иду я по священным камням получать премию им. Булата Окуджавы. Ничего, приятное чувство! Вхожу я, значит, в торец следующего желтого здания, там уже всех встречают устроители. Здрасьте-здрасьте. Вам туда-сюда. Пошёл я туда, куда послали.

Там на втором этаже такая площадочка. Стоит столик – здесь вы регистрируетесь. Справа другой – здесь вам вручают премию в конверте. Положил я премию в карман и уже собирался уходить, но тут вспомнил – должны ещё вручать свидетельство. Я остался. Затем меня проводили в какой-то музей, там кругом одни мундиры с орденами и без. Исторические, доисторические и т. д. А в музее уже ходила – мыкалась небольшая группа будущих лауреатов. Среди них я увидел Александра Моисеевича Володина. Мы кинулись друг другу в объятия. А там Дашкевич подошёл, а там ещё и ещё, стали здороваться. Затем подошёл молодой человек и говорит: "Пора идти".

И мы пошли в Екатерининский зал. Это трехъярусный большой круглый бело-голубой зал с куполом на вершине. В зале расставлены стульчики беленькие человек на 40. На эти стульчики в первые ряды уселись будущие лауреаты. А сзади расселись приглашённые. Они входили ещё в Ельцинский президентский Совет творческой интеллигенции: Олег Табаков, Михаил Ульянов, Олег Янковский и т. д., и т. д.

Кроме стульчиков в зале установили три трибунки. За одной никто не стоял, за другой стояла дама распорядительница, а центральная трибунка была пустая.

Ровно в 11 часов боковые двери распахнулись, оркестр, сидевший на заднем ряду врезал гимн России. Тут целая туча СМИ, как их теперь называют, направила свои камеры на вход, и высокий, в хорошем костюме, подтянутый, очень собранный – вошёл Он. Вошёл, пошёл к трибуне. Начал сразу, без всякой бумажки. Доверительный и очень искренний тон. Мне он напомнил преподавателя физкультуры. Но учтите, в очень хорошей школе. Абсолютно подкупающая доверительная интонация. Не такая, как у Ельцина. Речь абсолютно интеллигентная, с чувством собственного достоинства, с хорошим чувством юмора. Немножко импровизировал, иногда даже неудачно. Речи его – первая и заключительная сводились к одному: трудно. Культура в нашей стране финансировалась по остаточному принципу. Это я знаю. Это порочно совершенно, и мы с этим будем бороться. Приглашаю Вас, значит, помогать мне и пр., и пр.

Дальше он стал вручать первые 10 президентских премий. Там были Володин, Баталов, Андрей Петров и другие. Все с короткими ответными речами выступали. А когда мне вручили премию Окуджавы, я сказал, что смотрюсь здесь на общем фоне несколько эксклюзивно. Все, понимаешь, в серии, а я именной. Сказал, что готов выступить где-то с песней, но по такому случаю у меня песни нет. Но я думаю, что может быть и по этому поводу вещь. Получается, намекнул, что возможно когда-нибудь и вторую премию дадут. Потом я сказал, что воспринимаю эту премию, как привет от Булата Шалвовича, которому я всегда был многим обязан, а теперь, когда его нет, ещё и премией обязан.

И знаете, мы в те годы далёкие-глухие когда-то мечтали о переменах, но то, что Киму премию имени Б. Окуджавы будет вручать первое лицо государства даже не представлялось. Так что можно сказать, что времена действительно сильно изменились.

Записал В. Леплер