"Лыжи у печки стоят, гаснет закат за горой. Месяц кончается март, скоро нам ехать домой..." – кто не слышал "Домбайского вальса"! Автор этой песни – Юрий Визбор. Его имя знакомо многим.

Юрий Визбор – человек неожиданный. Мы знаем его как актера двух десятков кинолент ("Июльский дождь", "Ты и я", "Ночная смена", "Красная палатка", "Семнадцать мгновений весны"), как сценариста многих документальных фильмов, не раз награжденных на всесоюзных и международных фестивалях, как автора сборника рассказов, нескольких пьес, инсценировок, как одного из основателей радиостанции "Юность" и журнала "Кругозор". Многим он знаком в качестве горнолыжника (он инструктор горнолыжного спорта) и альпиниста. Кое-кто в курсе, что Визбор имеет диплом радиста первого класса, диплом пилота, а некоторые даже учились у него, когда он преподавал в сельской школе.

И все мы поем – вот уже более двух десятилетий – его замечательные песни: добрые, умные, грустные и смешные. И всегда очень честные.

Недавно наш внештатный корреспондент встретился с Юрием Визбором. Разговор шел о проблемах и путях развития самодеятельной песни, хотя, надо заметить, с ним можно говорить буквально обо всем на свете...

– Юрий Иосифович, вы – один из основателей того своеобразного явления, которое именуется самодеятельной песней. Как Вы объяснили бы тем, кто с этим явлением не знаком, что это такое? Откуда, почему, зачем возникла необходимость в существовании такой песни?

– Видите ли, нужно начать с того, что самодеятельных авторов не бывает. Есть просто авторы. И есть те, кто таковыми называться не может, хотя и производит порой кое-какую продукцию.

В конце 50-х годов в профессиональной песне образовался некий вакуум: сороковые годы – прекрасная пора военных песен – минули, а те нехитрые произведения, которые пришли им вослед, никак не являлись их заменой в художественном отношении. А песни были нужны! Пришлось взять в руки гитару непрофессионалам. Эту песню стали называть по-разному: студенческая, авторская, туристская, бардовская... Булат Окуджава и Новелла Матвеева внесли высокую поэзию в гитарную песню. Стало ясно, что она шире, не ограничивается, как могло показаться, только туристской тематикой.

– В чем Вы видите отличие самодеятельной песни от профессиональной?

– Не стоит, наверное, противопоставлять их друг другу. Самодеятельная песня – это часть советской песни как направления, с ее гражданственностью, патриотизмом, лиризмом. С другой стороны есть аспекты, которые отличают ее. Образно говоря: профессиональная песня – это "песня во фраке", а самодеятельная – "песня в свитере". Бардовская песня, например, пишется, для "своих" и исполняется чаще всего в какой-то небольшой компании. Этот круг – студенты, туристы. Состав может быть любым, но главное, что ценности в этом кругу – определенные, единые для всех. Счастье для автора и слушателей, если песня выходит за рамки такого круга – это происходит тогда, когда она настоящая, без фальши. Непременное условие ее существования – доверительность. Кстати, профессиональная песня все чаще заимствует у самодеятельной эту интонацию негромкого разговора.

Второй момент состоит в том, что автор бардовской песни един во всех лицах: композитор, поэт, исполнитель, актер. А в профессиональной песне сегодня, когда она "разъята", текст пишет один, музыку другой, аранжирует третий, записывает четвертый, поет пятый... От этого песня, на мой взгляд, теряет свою индивидуальность.

Конечно, в самодеятельной песне, по-своему архаичной, легко найти недостатки: в стихах, в голосе, во владении гитарой... Однако, как ни странно, эта "монополия", которой обладает автор бардовской песни, является притягательной, потому что ничто так не говорит о душе человека, как песня...

– Как вы думаете, что нового привнесла в песню вообще песня авторская?

– Было время, когда только она привносила всю романтическую струю. Вот Городницкий – один из столпов этой высокой, чистой и исключительно честной романтики. Окуджава очень откровенно поднял вопросы и проблемы послевоенного поколения. К тому же бардовская песня обладает очень современным голосом. Пример тому – Ада Якушева со своей совершенно прозрачной поэзией...

– Вы являетесь председателем жюри многих фестивалей самодеятельной песни. Как Вы оцениваете подобные мероприятия? Кстати, девиз многих из них – слова поэта Дмитрия Сухарева: "Мы живы, покуда поем, пока наши песни не лживы..."

– Должен сказать, что своеобразным сколом самодеятельной песни являются всесоюзные фестивали, которые долгое время проводили куйбышевские областные организации. Сюда, на фестивали памяти Валерия Грушина, съезжались практически авторы из всех городов. Создавалась определенная картина состояния песни, ее тенденций, течений. У фестиваля этого, как и у других, были, конечно, недостатки. Однако, как мне кажется, дело это исключительно интересное.

Приходится поражаться: песни сочиняют буквально везде! Почти нет городов, где отсутствуют клубы самодеятельной песни. Очень сильные авторы есть в Горьком, Минске, Златоусте, Челябинске, Киеве. Прекрасные авторы в Москве, Ленинграде. Сильный клуб во Владивостоке...

Мы, "старики", как-то пытаемся помогать молодым, которые сейчас решают вопросы, нами давно, хотя бы в силу возраста, решенные. И они, эти вопросы, в общем-то не такие уж сложные...

– Своей основной работой Вы считаете журналистику, документальное кино. Чем Вы заняты сейчас?

– Будет картина (с песнями) о северном горняцком городе Кировске. Закончил сценарий художественного фильма – об альпинистах, называется "Альтернатива". Хочется верить в его киножизнь.

– А Ваши роли в кино!

– Об этом я сейчас не мечтаю. После Бормана столько предложений было сыграть всяких бандитов, негодяев! Ролей особо интересных нет, да и хлеб этот слишком черствый, чтобы заниматься такой работой походя.

...Однажды ему задали вопрос: "Откуда берется вдохновение?" Неожиданно резко, но очень, думается, точно Визбор ответил: "Вдохновение появляется тогда, когда появляется в нем необходимость".

Этот человек хорошо знает, что такое работа, труд – тяжелый и радостный. Понятие, которое совершенно чуждо его личности – это понятие дилетантства.

На одном из тех, давних уже горьковских концертов он прочитал вслух чью-то записку. "Верите ли Вы в счастье?" – спрашивал автор этой записки. Визбор не удивился такому вопросу, не улыбнулся легкомысленно и необязательно, не пожал недоуменно плечами. Он сказал спокойно и просто: "Конечно. А во что же тогда верить?"

____________________________

Статья также опубликована:

Большая Волга (г. Горький). – 1983. – 8 сент.