А. ПЫЖЬЯНОВ: Почти все, что мы хотели здесь сказать, мы сказали вчера своей программой. Что можно добавить? "Жаворонок" — это последняя наша работа, а первой были "Этюды со скрипкой", пятнадцати минутная композиция: поэма "Ля-минор" Межелайтиса и собственный аккомпанемент, 1978 год. Следующая композиция на базе поэзии Д.Хармса. Большое значение для нас имела встреча 1978 г. на БАМе с московским ансамблем "Берендеи". Нам понравилось их отношение к материалу, манера подачи песен Матвеевой и так далее. Какое-то время мы занимались копированием матвеевских песен. Следующим этапом была композиция, или спектакль – как угодно, по творчеству А. Грина и Н. Матвеевой. В период подготовки этой программы мы смогли встретиться с Н. Н. Матвеевой, что очень нам помогло в работе. После Грина были "Мастера", куда вошли "Зодчие" Д. Кедрина, блок памяти Б. Пастернака, "Питер Брейгель старший" Н. Матвеевой и др. Последняя работа – "Жаворонок", программа по поэзии Сосноры.

В последнее время мы все чаще рискуем писать музыку на стихи других поэтов, в частности, программа по В. Сосноре – целиком на нашу музыку. И еще несколько слов о композиции. Если у нас в какой-то фрагмент вставляются те или иные стихи, то это – не связка. Мы стараемся избегать повторов, и если стихи сказали об одном, то песня не комментирует содержание, а ведет дальше. Хотя и редко, но иногда приходится в какой-то мере изменять структуру того или иного стихотворения. Если мы и делаем это, то лишь в такой мере, насколько позволяет собственный вкус, и кроме того, мы считаем, что допустимо (и необходимо) в рамках того, что мы хотим сказать. Ведь, выходя на сцену, важно не только подать материал, донести то, что хотел сказать поэт, но и определить свое отношение, иначе, зачем мы на сцене. Мы никогда не пытаемся говорить в зал: ты вот такой-то, а я вот такой-то. Мы никогда не задаем залу вопросов, на которые сразу есть ясные ответы и потому не хотим использовать стандартные ходы, которые подчас вроде бы напрашиваются сами.

Музыку у нас сочиняют все, такое вот оригинальное явление. Вернее, кем-то приносится некая заготовка, от которой порой в результате коллективной работы ничего не остается. И музыку, и все вообще, что мы делаем на сцене, мы стараемся подчинить слову.

Мы не считаем, что достигли уже какого-то очень высокого исполнительского уровня и считаем, что в этом плане нам еще работать и работать. Нам иногда говорят: "Вас хорошо знают в Томске, у вас прекрасные возможности. Почему вы не наберете профессионалов-музыкантов и т.д.?" Может, с точки зрения качества звучания и тому подобного это кому-то и представляется необходимым, зато у нас – коллектив, которому не надо ничего объяснять, где никто не скажет: "Этого я не хочу петь". И не потому, что уважает дисциплину, хотя, конечно, и не без этого. Это трудно объяснить, люди дышат одним и тем же.

С. МИШТАЛЬ: Попробую, как эмоциональный зритель передать свое восприятие вас. Я хорошо помню приезд во Владивосток в 82 г. и просто искренне, от всей души поздравляю вас с удивительным новым качеством вашего творчества, обращением к залу. Первое наше знакомство оставило у меня впечатление, что вы очень замкнутый коллектив: вы выходите на сцену и говорите нам: "Ух, как мы здорово это знаем, ух, как мы здорово поем, как это у нас хорошо получается!". А первое впечатление тогда было ошеломляющим. Я первый концерт посмотрела: обалдеть! Красиво! Второй послушала – красиво. А на третий не пошла – красиво, а не ко мне. Т.е., вы были сами по себе, а я, как зритель, все-таки сама по себе. И вот второе свидание, и – радостное откровение. Ваша информация о новосибирских, кемеровских семинарах, о пущинских слетах, видимо, дает к этому ключ. Вам пришлось общаться с такими же коллективами, пройти определенную школу, и это вас раскрыло к нам, к тем, кому вы это несете. И вот эта последняя ваша программа была настолько направленной прямо на меня, что вы меня просто втянули в то, что делали. Я не могу высказать словами все, что я чувствовала, но я знаю, что вы достигли очень сильного, тесного контакта с залом, с теми, для кого вы все это делали. Я невольно стала участницей вашего действия, прониклась тем, что вы говорили и живу всем этим до сих пор.

Л.СТЕПАНОВ: Наш любимый классик Кузьма Петрович Прутков сказал однажды: "Похвала так же нужна таланту, как канифоль – смычку виртуоза". Я хочу выразить большую благодарность ансамблю "Секунда" за вчерашний концерт, вообще за то впечатление, которое они на нас произвели. Оказалось, что, не смотря на всю нашу непохожесть, я почувствовал, что мы не одиноки. И за это большое спасибо!

Редакция от имени клуба присоединяется к предыдущему оратору. (имеется ввиду редакция стенгазеты КСП "Поиск" (г. Владивосток) "Альма матер", материал по-видимому был там опубликован – прим. ред. "Печатного двора")