Возмутитель застоя "Homo novus" в переводе с латинского — "новый человек", "выскочка". Он появился в советском обществе во второй половине прошлого столетия. Определение "выскочка" больше устраивало критиков от соцреализма, осуждавших новаторство в творчестве Высоцкого. Стихи и песни Нового Человека потрясали устои общества, вселяли надежду на справедливость и лучшую участь. Голос его внезапно оборвался...

...Олимпийская биография [опущенная тут] напомнила не только о бойкоте Игр, но и о трагическом событии, происходившем в те далекие жаркие олимпийские дни в Москве. 25 июля скончался Владимир Семенович Высоцкий. Когда он умер, силовые ведомства оказались захваченными врасплох. Не дремала, пожалуй, только милиция. Шла Олимпиада, и места скопления москвичей находились под ее строгим надзором.

Была пятница. Миллионы телезрителей прильнули к экранам. Москва транслировала XXII Олимпийские игры. О кончине любимого певца — ни слова. На стадионах вовсю раздавали медали, гремели марши, и, казалось, всем было не до слухов, которые тревожно ползли по столице. Никакого официального сообщения. И только в полдень на Малой Грузинской, где жил в кооперативном доме популярный бард, начали собираться люди. К вечеру они заполнили улицу, стояли под окнами всю ночь. Утром к великому "возмутителю застоя", не заслужившему признания власти, потянулись тысячи. Река цветов текла над человеческими головами, пробиваясь к поникшему дому. Опечаленные московские барды бросали в костер свои гитары. Милиционеры, оторванные от олимпийской толпы, сникли и со слезами провожали капитана Жеглова...

...Высоцкий родился 25 января 1938 года. Закончил школу-студию МХАТа и работал на сцене Московского драмтеатра им. А.С.Пушкина. С 1964 года — в театре на Таганке. Снимался в кино. Первая большая роль — радист Володя в фильме "Вертикаль", где Высоцкий исполнил сочиненные им песни. Психологически парадоксально и смело раскрыл образ капитана Жеглова в телесериале "Место встречи изменить нельзя" (1979). Высоцкий — автор песен ко многим кинофильмам, сборника стихов "Нерв", изданного уже посмертно (1981, 1982, 1988).

В творчестве Высоцкого было много такого, что невозможно втиснуть в прокрустово ложе привычных представлений. В его песнях были и сарказм, и ирония. Советские критики находили в них "упадочнические мотивы" и "рекламу антиобщественных элементов". Стихи его не печатали, песни на радио и телевидении не исполняли, считая их "приблатненными куплетами улицы"...

Но голос его доходил до поклонников барда с магнитофонных лент и записей, сделанных на рентгеновских пленках. Его песни сразу запоминались. Если он пел о войне, то смотрел на нее глазами рядового солдата. Ему не довелось воевать, война застала его ребенком, но он был сыном военного и многое знал о фронте и тыле. Если же пел он о жизни вокруг себя, то видел ее суровые стороны, потому в голосе его было так много жесткой беспощадности.

...Володя Высоцкий имел абсолютный слух. Это отметил его учитель музыки, с которым он занимался в Германии, где проходил военную службу его отец Семен Владимирович. Отец был профессиональным военным, закончил войну в Чехословакии, а потом его часть перевели в ГДР. Туда он вызвал семью, и за несколько лет Володя хорошо выучил немецкий язык.

Вскоре семья вернулась на Большой каретный переулок, где Володя продолжал учиться в московской СШ No. 186. Окончил он ее в 1955 году. Все эти годы воспитанием мальчика занималась Евгения Степановна Лихалатова, вторая жена отца, с которым Володя жил десять лет — до двадцатилетнего возраста.

Раннее детство провел с матерью — Ниной Максимовной, с 1941 по 1943 год — в эвакуации.

После возвращения из Германии в Москву Володя переехал вместе с матерью в полученную ими новую квартиру на проспекте Мира, 76, но и после этого он продолжал часто бывать на Большой каретной.

Когда он окончил школу, отец посоветовал поступать в Московский инженерно-строительный институт. Володя легко сдал вступительный экзамен, первую учебную сессию и неожиданно ушел из института. Поступил в школу-студию МХАТа. "Сначала всегда существует дарование, оно может исчезнуть или остаться мечтой для молодого человека. Володе повезло — он пробил себе дорогу в театральном мире, и это дало толчок, без которого его талант остался бы мечтой" (Марина Влади).

Высоцкий учился играть на гитаре по самоучителю, пел не только свои, но и песни Б.Окуджавы, Я.Смелякова. И все же жалел, что не получил достаточного музыкального образования.

Он был целеустремленным человеком, трудился "на износ", обладал удивительной памятью, что ему очень помогало в поэтическом и артистическом творческом поиске.

Высоцкий весь был в движении, жил головокружительными ритмами своего времени. Новая общественная волна вынесла его на гребень. Имя его переплеталось с именами Булата Окуджавы, Андрея Вознесенского, Беллы Ахмадуллиной, Евгения Евтушенко. Совершенно естественно молодой воспитанник МХАТа нашел свое место в новаторском театре на Таганке.

Володя порой спал по четыре часа в сутки, сочинял преимущественно ночью, так как днем репетировал в театре, снимался в кино. Кстати, каскадерам в кино его дублировать не приходилось. Он прекрасно скакал на коне, плавал, неплохо боксировал, знал основы каратэ.

Несомненно, песенно-поэтическое творчество Высоцкого тесно связано с общественной ситуацией 60-х — начала 80-х годов, с житейской и творческой биографией и личными качествами. Его творчество делить на части нельзя. Стихи, гитара, голос, артистизм — все слито воедино — это Высоцкий. Дробить его творчество на жанры, чтобы легче было критиковать и разрушать песенно-поэтический феномен Высоцкого, стало изощренной модой приспособленцев от власти. Вот некоторые эпитеты, которыми награждали музыкальную сторону творчества Высоцкого: "сверхэлементарность" мелодии, гармоническая основа песен — "три затасканных аккорда", аккомпанемент песен "нехитрый гитарный перебор" и пр.

Новаторство Высоцкого в авторской песне ощущалось настолько остро, что не оставалось никакого сомнения: талант поэта-песенника синтетичен. И жанр, в котором этот талант проявился, уникален. Да, песни Высоцкого находились "на стыке" трех систем жанров: литературного, музыкального и, условно говоря, эстрадно-исполнительского.

Сплав поэзии и музыки позволил Высоцкому в эпоху застоя "докричаться" до масс, разбудить разум и души людей. Время, в которое он жил, было враждебно ему своей тишиной. И вот тут-то и раздался и вскоре зазвучал по всей стране голос барда. "Он был вызван к жизни самим временем. И никто из всех многочисленных новоявленных "мейстерзингеров" не мог сравниться с ним ни по силе его духовной мощи, ни по глубине его тоски, ни по его сарказму. Он создал в своем творчестве тот новый характер "героя", потребность в котором уже давно стала назревать в нашем обществе... Отсюда его работа на износ, отсюда же хриплый, надрывный голос — надо было успеть сказать людям так много, а сил было мало, и он был один" (Л.К.Долгополов).

Время подтвердило правоту этих слов. Сквозь тягучую пелену казенного равнодушия пробивался к своим читателям и зрителям Владимир Высоцкий. Он не был трубадурной личностью, обласканной властями. Никогда не имел специального документа, который бы облегчал ему жизнь в быту и в искусстве. Время от времени его пытались представить то диссидентом, который случайно задержался в России, то мимолетным гостем своей страны.

В 1967 году состоялся V Московский международный кинофестиваль, на котором Владимир Высоцкий познакомился с известной французской актрисой русского происхождения Мариной Влади. Брак между ними стал громкой сенсацией и благотворно повлиял на всю оставшуюся жизнь и песенное творчество Высоцкого. "Нам по тридцать лет, у нас большой опыт жизни — несколько жен и мужей, пятеро сыновей на двоих, профессиональные успехи и неудачи, взлеты и падения, слава. А мы очарованы друг другом, как дети, впервые узнающие любовь...

...Мы вместе отныне и во веки веков" (Марина Влади).

Их совместная жизнь привела Высоцкого в равновесие. Он стал спокойнее, и его загулы не выходили "за общепринятые в России рамки": Высоцкий подолгу не пьет, много работает, снимается в кино. Влади всеми силами старается сохранить его работоспособность, повысить интерес к жизни, помогая избавиться от алкогольной зависимости.

Его вдохновение подпитывается пережитыми событиями. После любой поездки по стране или за рубеж рождается стихотворение. Но ему запрещают проводить авторские вечера, редакции отказываются печатать его стихи. Цепь бесконечных унижений ковалась из года в год. Дошло до того, что в порыве отчаяния Высоцкий написал письмо Л.И.Брежневу, в котором прямо ставил вопросы о своем неопределенном положении художника-гражданина, о бездуховности современного искусства. Однако это был глас вопиющего в пустыне...

Высоцкий работал в трудное время, но все-таки остался верен себе. Он был в числе очень немногих, кто мог не только в узком кругу сказать о том, что ему "зажимают рот", говорить о том, с чем не согласен, в том числе и своему непосредственному начальству, ведающему культурой в стране. (См. письмо министру культуры СССР Демичеву)

Высоцкий просит раскрепостить его творчество, что даст ему возможность "принести значительно больше пользы обществу". В письме нет ни слова об улучшении условий жизни, получении должности, материальных благ.

Рассматривая это обращение, Отдел культуры ЦК КПСС, который курировал П.Н.Демичев, вынес заключение, что артисту Высоцкому надо сначала пройти аттестацию, чтобы получить право выступать с концертами...

После такого "холодного душа" можно опустить руки. Но Высоцкий держался. Его союзником был юмор, который ограждал от проникновения в душу нежелательных "друзей".

Вокруг меня смыкается кольцо —

Меня хватают, вовлекают в пляску,—

Так-так, мое нормальное лицо

Все, вероятно, приняли за маску.

Высоцкий затянут в паутину времени, главная опасность которого — стать как все. Его называют не поэтом, не бардом, а "автором и исполнителем песен", а он подает заявление с просьбой принять его в Союз писателей. Последняя даже не рассматривалась — нет печатных работ. А тем временем его песни звучали в фильмах, спектаклях, то есть литературно завизированы.

Ему не нужны были льготы Союза, различные Дома творчества, писательские звания. Необходимо было главное — признание его личности.

Его признали за рубежом. Он побывал в США, Канаде, Мексике, на Таити. Наездами жил во Франции. Выступления перед прессой или эмигрантами разочаровывали тех, кто ждал признаний в "притеснениях", творимых в СССР. Ему предлагали все — и официальное признание, и деньги. Но Родиной он не торговал, говорил о ней только хорошие слова. Подтверждение этому — его стихи и песни.

Сердце его не выдержало.

Еще в Москве, после приезда из Германии, в 1949 году, при медицинском осмотре у Володи обнаружили шумы в сердце. К 16 годам эти явления исчезли. А в последние годы жизни он скрывал, что у него болело сердце. Вел жизнь напряженнейшую, водка усугубляла положение, периодические лечения от алкогольной зависимости не давали стабильного результата.

Будучи в предынфарктном состоянии, он улетел на Таити, в свой последний концерт. Накануне усиленно готовился — он ничего не умел делать вполсилы. Но сил у него не оставалось.

Врачи не могли ему помочь. Первый инфаркт оказался последним...

Время не изгладило из памяти песни Высоцкого. Они вошли в нашу культуру, звучат, донося его голос и неповторимую манеру исполнения. За ними угадывается добрая душа "рубахи-парня", "своего в доску" закадычного приятеля. У него развитый слух на язык улицы. Песни Высоцкого — прорыв к каждому.

Спортивные байки к нему приходили с городских дворов, трибун стадионов, от друзей. Очистившись талантом, они песней возвращались к людям, "пиратски" тиражировались на лентах магнитофона, минуя Главное управление по охране государственных тайн в печати (Главлит). У главлитовских снобов они вызывали, мягко говоря, прохладную реакцию. Да, любили его не все, но знал каждый. У него нет злых песен, он затащил в поэзию человека с обычного московского двора, где проводят время ветераны и обычные работяги. Он пел об уголовниках и от имени фронтовиков, шоферов, летчиков, моряков, строителей; спортсменов — боксеров, альпинистов, штангистов, конькобежцев, футболистов, шахматистов...

Высоцкий точно определял тип спортсмена, от лица которого он пел. Вот его мнение, например, об альпинизме: "Атмосфера в горах, особенно среди альпинистов, совсем другая, чем на равнине. Существует какая-то свобода выбора пути — куда идти?.. Все зависит от тебя. Слово "дружба" там, в горах, сохранилось в первозданном смысле... в одной связке идешь, и все зависит от тебя, а у тебя — от него". Наиболее ярко эти мысли выражены в песнях "Альпийские стрелки", "Песня о друге", "Вершина", "Прощание с горами" в кинофильме "Вертикаль".

У слушателей возникает убеждение, что Высоцкий поет каждый раз про себя. Все песни написаны от первого лица. Так, посвящая песенную балладу "Вратарь" Льву Яшину, он стоит на страже футбольных ворот, приводит в отчаяние фоторепортера, ждущего момента, когда он пропустит гол, — не вышло.

С юмором поет про конькобежца-спринтера, которого заставили бежать на длинную дистанцию, на которой всплывают последствия неправильной замены: "Я рванул на десять тыщ, как на пятьсот, — и спекся..."

Оптимистична песня "Штангисты", посвященная другому знаменитому спортсмену В.Алексееву и описывающая внутренние переживания этого тяжа — "Я подхожу к тяжелому снаряду с тяжелым чувством: вдруг не подниму!"

В январе 1972 года он написал "Честь шахматной короны", песню-балладу в двух частях — "Подготовка" и "Игра". Она исполнялась им неоднократно и завоевала большую популярность.

Из интервью известного кинорежиссера Станислава Сергеевича Говорухина (журнал "Шахматы в СССР", No. 10, 1990):

"Володя вообще-то не играл в шахматы (так же, как, скажем, и на бильярде. В фильме "Место встречи изменить нельзя" мы учили его держать кий — для дуэли Жеглова с Копченым). Однажды, незадолго до матча Спасский — Фишер, мы отдыхали с ним в Большево, в Доме творчества кинематографистов. Начали было сочинять детектив, но сюжет шел со скрипом, и в конце концов все это у нас рассыпалось.

Плюнули мы на сценарий — каждый занялся своим делом: я катался на лыжах, а он с утра садился за бумагу. На столе пачка "Винстона", его любимых сигарет, — и писал. В этом заключался весь его отдых... Спустя некоторое время Володя буркнул:

— Расскажите мне про шахматы.

"Ага, — подумал я, — скоро появится песня про мои любимые шахматы". Он как раз находился в спортивной полосе своего творчества.

Я стал объяснять: игра начинается с дебюта... начала бывают разные... например, королевский гамбит, староиндийская защита... Чтобы предостеречь его от ошибок в будущей песне, я рассказал, что любители, в отличие от профессионалов, называют ладью турой, слона — офицером...

— Хватит, — сказал Володя. — Этого достаточно!

Я обиделся — с таким шахматным багажом приступить к песне о шахматах?

Он замолк на полтора дня, что-то писал легкими крупными буквами, брал гитару, пощипывал струны. Именно так — не подбирал мелодию, а как бы просто пощипывал струну, глядя куда-то в одну точку. На второй день к вечеру песня была готова. Она называлась "Честь шахматной короны". Она меня поначалу разочаровала. Не знаю уж, чего я ожидал, помню, даже обиделся за шахматы. Ну что это за ерунда, в самом деле:

Мы сыграли с Талем десять партий —

В преферанс, в очко и на бильярде, —

Таль сказал: "Такой не подведет!"?

Через неделю мы сели с Володей в поезд. Я ехал в Одессу, он — в Киев. У него там были два концерта. Конечно же, я задержался в Киеве и пошел с ним на концерт. На нем он впервые решил попробовать на публике "Шахматную корону". Что творилось с публикой! Люди корчились от смеха — и я вместе с ними, — сползали со стульев на пол...

Смешное нельзя показывать одному человеку, смешное надо проверять на большой и дружелюбно настроенной аудитории. После истории с "Шахматной короной" я это хорошо понял.

И конечно, не надо ему было ничего знать о шахматах. Потому что это песня не о шахматах, а о жизни. Нет у Высоцкого песен о море, о небе, о земле. Все они — о нашей жизни. О нас".

Во второй половине 60-х годов в число сильнейших шахматистов мира вошел Роберт Джеймс Фишер (США). В Советском Союзе недооценили новую восходящую звезду. Это был "Homo novus" в шахматном мире, которому предстояло изменить отношение к древней игре. Талантливый юноша с необыкновенной легкостью ломал устоявшиеся традиции и быстро приблизился к границам "Королевства-64", где безраздельно правили советские гроссмейстеры во главе с X чемпионом мира Борисом Спасским. Фишер принял лидерство на себя с 1969 года, вопреки тому, что советские мэтры пророчили, что от Бобби — так уменьшительно-покровительственно его называли — останутся лишь воспоминания, как только он попадет под огонь советской шахматной машины.

Между тем Бобби невозмутимо приближался к трону, он брал один приз за другим, причем в весьма престижных турнирах: Гаванна (1965), Санта-Монико (1966), Охрид и Монте-Карло (1967)... Федерация шахмат США поставила юношу на 1-ю доску своей олимпийской команды. Обладая статусом игрока № 1, на Всемирных шахматных олимпиадах (а они проводятся каждые два года) он сражается на первой доске команды против сильнейших шахматистов мира.

На Олимпиадах 1960, 1962, 1966, 1970 годов он одержал 40 побед, 18 встреч закончил вничью и только семь партий проиграл.

В "Королевстве-64" забеспокоились — начался очередной цикл матчей претендентов на шахматный трон. Угроза шла от повзрослевшего Бобби — ему захотелось примерить корону чемпиона. Началась "фишеробоязнь": анализируются партии американца, готовятся "сюрпризы" в его любимых дебютах, "накачиваются мускулы" в физической подготовке...

Смешно? Сейчас будет. Он разгромил М.Тайманова и Б.Ларсена, известных гроссмейстеров, стоящих на его пути, с одинаковым сухим счетом — 6:0!

Но оптимисты не унывали. Они считали, что триумфальное шествие Фишера остановит Тигран Петросян, прозванный "железным" за то, что редко проигрывал. Увы! Все, что мог сделать Петросян, это навязать вязкую позиционную игру рвущемуся к чемпионским лаврам американцу. Фишер быстро разобрался в ситуации и начал диктовать свои правила. Соперник проиграл со счетом 6,5: 2,5. В соответствии с правилами ФИДЕ Фишер получил право сыграть матч с чемпионом мира Борисом Спасским. Поднялся ажиотаж...

..."Пришелец" с американского Нового Света появился в Рейкьявике (Исландия) в первой половине июля 1972. Он приехал на матч с опозданием на 9 дней. Спасский его уже ждал.

Я кричал: "Вы что там, обалдели,

Уронили шахматный престиж!"

"Да! — сказали в нашем спортотделе. —

Вот прекрасно, ты и защитишь.

Но учти, что Фишер очень ярок,

Даже спит с доскою, сила в нем.

Он играет чисто, без помарок..."

Ничего, я тоже не подарок,

У меня в запасе ход конем.

Ох вы, мускулы стальные,

Пальцы цепкие мои.

Эх, резные, расписные,

Деревянные ладьи.

Герой стихов Высоцкого все время находится как бы в ситуации, которая его испытывает. От него требуется не только ум, благородство и человечность, но и умение действовать, во многих сферах спортивной деятельности с полным напряжением сил, чтобы все преодолеть. Любимый образ Высоцкого — конь, а в поэтической системе — преодоление трудностей и препятствий, иногда — комфорта, выгод конформизма. Неприятие существующего порядка вещей ярко, например, выражено в "Охоте на волков" (1968). Стихотворение-песня сложилось тогда мгновенно, как созревшая реакция на злобные статьи в его адрес. Сила воздействия этого поэтического документа эпохи так велика, что она затмила все самиздатовские вирши и песни "магнитофонной литературы"...

...Новый фурор вызвала "Честь шахматной короны". Она ободрила советских любителей шахмат, а когда Фишер на старте проиграл кряду две партии, болельщики и вовсе воодушевились, отвергая "капризного Бобби" как серьезного претендента на мировую корону...

Друг мой, футболист, учил: "Не бойся,

Он к таким партнерам не привык.

За тылы и центр не беспокойся,

А играй по краю напрямик..."

Я налег на бег на стометровке.

В бане вес согнал, отлично сплю,

Были по хоккею тренировки...

Словом, после этой подготовки

Я его без мата задавлю.

Ох вы, крепкие ладони,

Мышцы сильные спины.

Ох вы, кони мои, кони,

Эх вы, милые слоны.

Высоцкий проявляет обостренный интерес к условным, фантастическим формам изображения. Ясно, что это — реакция на внедрявшиеся в советскую поэзию "заданность тематики произведений", декоративность, на приземленность официального правдоподобия. Она стала ярко проявляться после публикации "Мастера и Маргариты" М.А.Булгакова, которого Высоцкий называл своим любимым писателем.

В стихотворении "Честь шахматной короны" ирония и фантастика отстраняют приевшиеся "реальности", обнажают стереотипы мышления. Поэт чувствует нравственную ущербность классовых постулатов соцреализма, оглушая гротесково-фантастическим вопросом: может ли попасть на матч с Фишером персонаж, который норовит заменить шахматы боксом?

"Не спеши и, главное, не горбись, —

Так боксер беседовал со мной, —

В ближний бой не лезь, работай в корпус,

Помни, что коронный твой — прямой".

Честь короны шахматной на карте,

Он от пораженья не уйдет.

Мы сыграли с Талем десять партий

В преферанс, в очко и на бильярде.

Таль сказал: "Такой не подведет".

Ох, рельеф мускулатуры!

Дельтавидные сильны.

Что мне легкие фигуры,

Эти кони и слоны?

Герой литературы соцреализма 60-70 годов был актуализирован на "самоотверженную борьбу с недостатками, на преодоление проблем, возникавших из-за нравственного несовершенства людей". Новое поколение советских людей выросло в социалистическом обществе, и тезис борьбы с пережитками капитализма оказался несостоятельным. Но появились пережитки социализма. Уже срочно требовался образ нравственно несовершенного конформиста, приспособившегося к социалистическому образу жизни. "Инженерам человеческих душ" предстояло его обличать.

И в буфете, для других закрытом,

Повар успокоил: "Не робей,

Да с таким прекрасным аппетитом

Ты проглотишь всех его коней.

Так что вот, бери с собой шампуры,

Главное — питание, старик.

Но не ешь тяжелые фигуры:

Для желудка те фигуры — дуры.

Вот слоны годятся на шашлык".

Будет тихо все и глухо,

А на всякий там цейтнот

Существуют силы духа

И красивый апперкот.

У Высоцкого пародийный повар-конформист совсем не тот, который приспосабливается к режиму власти. Его кредо жизненно и неистребимо и укладывается в два слова: благополучие и достаток. Не об этом ли мечтал каждый советский человек?

Нравственный тупик сатирического повара не в том, что работает в буфете, "для других закрытом", где воплотился пантагрюэлевский рай. Трагедия в том, что ему приходится все делать с оглядкой, питаться слухами о том, чем живет мир за пределами его кругозора.

...Экс-чемпион мира Михаил Таль не случайно фигурирует в "Чести шахматной короны". Он входил в элиту советского спорта, но не имел своих честно заработанных долларов, хотя десятилетиями выигрывал на зарубежных турнирах тысячи.

Получив пакет с долларами и конверт с банковским чеком, он возвращался в свой отель и должен был прямиком идти в номер, где его с нетерпением ожидал "сотрудник", отбирающий в пользу государства до 90 процентов (!) гонорара.

Эта чудовищная система дала первую трещину, после того как Таль твердо решил оставить принадлежащий ему конверт. Подвиг экс-чемпиона был по душе Высоцкому...

Играл ли Таль с Высоцким? Гроссмейстер оставил такие воспоминания, проливающие свет на этот вопрос: "Никогда не мог предположить, что мои встречи с Владимиром Высоцким, знакомство с этим удивительным человеком, будут представлять интерес для читателя, иначе еще тогда, в дни знакомства, записал бы все подробнее. Но кто же знал...

А познакомились мы с ним при следующих обстоятельствах. Было это весной 1963 года. Незадолго до этого мне предложили участвовать в матче на первенство мира Ботвинник — Петросян в роли шахматного обозревателя газеты "Советский спорт". Решили предоставить мне возможность отыграться, поскольку предыдущий матч Ботвинник — Таль комментировал Петросян.

Тогда имя молодого артиста Владимира Высоцкого было уже достаточно известным. Естественно, с прибавлением уймы легенд, но имя было у всех на слуху.

Как выяснилось, комментатор матча имеет больше свободного времени, чем его участник, и когда мне предложили пойти в какую-то компанию и сказали, что там будет Володя Высоцкий, я, конечно же, время нашел.

Нас представили друг другу, и через две минуты у меня сложилось ощущение, что знакомы мы с ним тысячу лет. Не было абсолютно никакой назойливости. Просто человек входил к тебе на правах очень старого друга, и было это заразительно и предельно взаимно.

Там было очень много людей, всех я не запомнил. Хотел Володя этого или не хотел, но он всегда был в центре внимания. С настойчивостью провинциала практически каждый входящий на третьей, пятой, десятой минутах просил Володю что-то спеть. И Володя категорически никому не отказывал. Некоторые песни я полностью запомнил с той поры.

Иногда Володя "уходил". Он присутствовал, но "уходил" абсолютно. Взгляд исподлобья, скорее всего, устремленный в себя. Смотрит — не видит. Односложные ответы. Мне сказали: человек занят. Ну а ночью или наутро появлялась новая песня.

Он не подавлял, а приближал людей к себе. Подавления не было. Такое впечатление, будто бравада его иногда носила мимикрический характер. По виду он был застенчивый человек.

Думаю, что друзей у Володи было много. Но при всей его, если хотите, общедоступности дистанцию держал. К себе туда, внутрь, он пускал очень немногих. Я не думаю, что меня он туда пускал. Его доминанта — колоссальная доброжелательность. Для него любой человек был хорош, очень хорош, — до тех пор, пока тому не удавалось доказать обратное.

О чем были наши разговоры... А о чем его песни? Обо всем буквально. Он в этих случаях, как говорят шахматисты, охотно играл черными. Любой разговор, на любую тему поддерживал, подхватывал, развивал. Он обладал совершенно великолепным даром — красиво заводиться. Если его что-то увлекало — а увлекало его очень многое, — то разговор шел на колоссальном нерве. Не на крике, а на нерве.

Во время выступлений мне часто задают вопрос, как я попал в его песню и правда ли, что сыграл с ним "десять партий — в преферанс, в очко и на бильярде". В песню я, вероятно, попал из-за рифмы, потому что "мы сыграли с Флором...", наверное, не звучало. Во все упомянутые в ней игры мы с Высоцким не играли. Но мало кто знает, что мы с ним сыграли две партии в шахматы. Я хорошо помню, что во второй я все время норовил предложить ничью...

Песню, по-моему, я услышал вскоре после ее написания. Фишер со Спасским еще не сели тогда за шахматный столик. Реакция — колоссально!

Потом наши встречи стали значительно реже. И Володя был больше занят, и я не часто приезжал в Москву. Несколько раз звонил ему. Бывал на спектаклях.

Когда я слушал новые песни, — а записи распространялись с огромной скоростью, — в них всегда находил теплоту и совершенно невероятную доверительность, которая так проявлялась в наших отношениях весной 1963 года".

Перед исполнением цикла "Честь шахматной короны" Высоцкий со сцены говорил: "Все мы ожидаем исхода поединка Спасского с Фишером — если он состоится, конечно. Все мы нервничаем — будет эта встреча или не будет. У всех нас есть мысли по этому поводу. Все думают: "Ах, если бы я!.." Некоторые люди даже видят сны. Один человек мне рассказывал, как ему приснился сон, как он играл с Фишером. Это меня натолкнуло на мысль написать песню".

И вот наступило глубокое разочарование.

...Борис Спасский проиграл матч на первенство мира. Роберт Фишер разгромил его со счетом 12,5:8,5 (семь побед, одиннадцать ничьих и только три проигрыша). Спасский ожесточенно сопротивлялся, стараясь перехватить в игре инициативу. Но тщетно!

Опоздание на матч в Рейкьявик команда, сопровождавшая Фишера, объяснила финансовыми затруднениями. Это выбило из седла его соперника, ввело в шоковое состояние судей и организаторов поединка. Дальше творилось что-то невероятное: Фишер проиграл первую партию и не явился на вторую (из-за шума телекамер в игровом зале — жалоба Фишера) — это тоже "ноль очков"...

В песне Высоцкого отражена уверенность болельщиков в превосходстве Спасского: "Мне же неумение поможет", "Эх, спасибо заводскому другу — научил, как ходят..." и "Выяснилось тоже — я с испугу разыграл классический дебют!"

Последняя строка говорит, что Высоцкий хорошо знал сатирический роман И.Ильфа и Е.Петрова "12 стульев". В нем описано, как неунывающий плут О.Бендер, выдав себя за гроссмейстера, дает сеанс одновременной игры в деревне Васюки. Выяснилось, что у него возникло восемнадцать "испанских партий", в двенадцати началах — сложилась защита Филидора. А он играл в шахматы второй раз в жизни.

Так и у Высоцкого, но этот литературный прием взят им из жизни. Как взят из жизни и сленг любителей шахмат московских дворов. Например: "королева" — ферзь, "вилка" — двойной удар, "туры" — ладьи, "офицеры" — слоны, "фишки" — пешки, "Шифер" — Фишер и т.д.

Стало привычным говорить о Высоцком, что он в песнях воспроизводил "мгновенный отклик "улицы" на случившееся", причем в стремительной, ритмически жесткой и богатой интонациями форме. Она намеренно проста и приближена к разговорной речи, к сленгу той среды, в которой обитает герой. Однако импровизированная обработка его монолога обманчива. За ней скрывается лицо "плебейски" обаятельного автора — умное, шутовски-хитрое и доверчивое. Для Высоцкого стихи не столько поэтическое видение события, сколько выражение своей человеческой сущности. В последнем куплете строка "Эх, корову привезем" не так уж нейтральна. Это намек на историю борьбы между А.Алехиным и М.Эйве. Пятый чемпион мира Эйве царствовал в 1935-37 годах, выиграв матч у Алехина со счетом 15,5:14,5. Чтобы вернуть корону, Алехин перестал пить. Готовясь к матчу-реваншу, соблюдал режим, довольствовался молоком от коровы и вернул чемпионское звание — 15,5:9,5...

Строки "Выпало ходить ему, задире, Говорят, он белыми мастак. Сделал ход с е2 на е4, Что-то мне знакомое... так-так!.." подтверждают сказанное. Дело в том, что в первой партии белыми играл Спасский и сделал первый ход не е2 — е4, а d2 — d4. Для Фишера это было неожиданным. Но суть не в этом. Первую партию Фишер проиграл из-за поспешно сделанного 29-го хода:... Cd2:h2?? Ставим два вопросительных знака — в шахматной нотации это означает грубую ошибку.

Удачный старт Спасского вскоре обернулся ловушкой, которой заманил Фишер чемпиона мира на непроходимую тропу...

Эдвар Меднис, американский гроссмейстер, комментировавший матч, писал: "Феномен Фишера нельзя считать чем-то застывшим. Когда уже казалось, что он может до бесконечности пользоваться своим ограниченным репертуаром в матче со Спасским, он внес в него сенсационные изменения. С алехинским коварством он застал Спасского врасплох...

Вижу, он нацеливает вилку,

Хочет есть. И я бы съел ферзя...

Эх, под эту закусь да бутылку!

Но во время матча пить нельзя.

Высоцкий написал и спел более 600 песен. Обращаясь к вечным вопросам бытия, он идет от привычных, порой тривиальных ситуаций и поднимает их значение до вечного...

Некоторые "ответственные работники" от советской культуры пренебрежительно и высокомерно отнеслись к творчеству Высоцкого. Он не был орденоносцем, не имел звания "заслуженный" или "народный". Только после смерти ему присвоили Государственную премию...

Проходят годы, но песенное его творчество все так же волнует, как трогает его уникальный голос нерасторжимостью, связывающей чувство и слово. Поэт-романтик, бескомпромиссный максималист, он искал в шахматном цикле "Честь шахматной короны" не трактовку дебютов после хода е2 — е4, а выражение времени в конкретном событии, волновавшем людей. "Владимир Высоцкий редко играл в шахматы... и плохо. Но к шахматам относился с пиететом, был в курсе основных соревнований. В шахматах, как везде и всегда, его интересовало человеческое", — вспоминает его близкий друг актер театра на Таганке Всеволод Абдулов.

Шахматы вообще не имели для него подавляющего значения. Думается, что ему и не надо было ничего глубоко знать о них. Зачем ему было, например, разбираться в замысловатом дебюте Понциани или контргамбите Альдина, защите Бенони или английском начале... Ведь пел он не о шахматах, а о жизни.

Отец Марины Влади был страстным шахматистом. Он, Владимир Поляков-Байдаров, летчик-доброволец, попавший во Францию еще в первую мировую войну с русским экспедиционным корпусом, любил шахматы, видя в них отражение тактических и стратегических планов противоборствующих сторон. Он воевал в армии генерала де Голля против фашистов, а в часы затишья играл в шахматы, пытаясь сбросить напряжение.

Марина не унаследовала от отца этого дара, но научилась играть и иногда проводила время за доской. В 1957 году, она, впервые приехав в Россию, купила изящные шахматы из уральского камня — дань отцу и память о стране, в которой нашла своего друга.

Однако в доме в Мэзон-Лаффит (Франция) поделка уральских мастеров не стала поводом для шахматных сражений, но зато хорошо вписалась в уютный интерьер гостиной. Правда, был зафиксирован, не без помощи репортера, момент семейной встречи за доской. Снимок, запечатлевший Высоцкого и Влади за шахматной доской, обошел французские журналы: читателям светской хроники безумно хотелось узнать, чем увлекаются звезды...

Во время гастролей Таганки во Франции осенью 1977 года в Марселе в числе прочих спектаклей показывали "Гамлета". Самый первый спектакль чуть не сорвался из-за опоздания Высоцкого. Любимов в панике... Наконец кто-то вспомнил, что Владимир Семенович хвалил одну приморскую таверну-кабачок, где у него завелись друзья из портовых рабочих и иностранных матросов. Бегом в таверну — и действительно: многоголосый шум, а в центре Высоцкий с гитарой! Вокруг него буйная стихия, где царит "полный голос "русского Вийона". В тот же вечер он блестяще сыграл спектакль, получив восторженные овации от благодарных зрителей и суровое непечатное порицание от своего главного режиссера...

А еще был переполненный зал в Париже, в "Элизе Монмартр", где без перевода было понятно, о чем на высокой эмоциональной ноте поет Владимир Высоцкий. Парижане приняли песенный монолог советского поэта, и Париж — этот театр улиц — стал для него своим городом.

У Марины же началась опасная игра с властью. Наступили челночные поездки между домами, расположенными в Москве и Париже, зарубежные гастроли. Все это приятно усложняло творческую жизнь и вызывало "зубную боль" у "советских идеологов", теряющих контроль за бардом, вдруг глотнувшим без их разрешения глоток свободы...

Время, в котором жил и творил Высоцкий, никаких исторических поворотов не знало — "совершенствовался" социализм. Общество затягивалось тиной, превращаясь в застойное болото.

Высоцкому нужен был свежий ветер. Возмутитель застоя сразу же попал в категорию людей, которых называли "невыездными". Когда был сломан этот барьер и он побывал в "джунглях Запада", у него сложилось свое мнение о тех людях, которые эмигрировали из страны.

Высоцкий не избегал встреч со своими соплеменниками — эмигрантами из России, ибо понимал сложности переплетения людских судеб. В одном из самых удачных его фильмов "Служили два товарища" (1968) он снялся в роли белого офицера, который после кровопролитных боев с красными решается на пароходе навсегда покинуть Россию. Преданный красавец-конь остается на берегу, но увидев, что уплывает хозяин, бросается в море вслед за пароходом.

Офицер, дошедший до отчаянья, что жизнь теряет смысл, вдруг осознает, что жизнь без России невозможна, и он кончает счеты с ней. "Какие песни пел я ей про Север дальний! Я думал: "Вот чуть-чуть, и будем мы на ты", но я напрасно пел о полосе нейтральной — ей глубоко плевать, какие там цветы". Эти строки Высоцкого отвечали на провокационный вопрос: не уехать ли на Запад?

Он понимал, что сам по себе Запад кардинально ничего не изменит в его жизни, а без России у него возникнут неведомые доселе обязанности. Ужаснее всего, что и там он будет изгоем, но потерявшим корни, не способным в силу этого к творчеству. Для Высоцкого поэта-певца это смертельно. Он понимает, что это будет судьбой коня, не выдержавшего потери родного. Высоцкий жил во "внутренней эмиграции", находясь душой на одной и сердцем на другой стороне искусственно разделенной планеты...

В песне "Игра" цикла "Честь шахматной короны" поединок с Фишером закончился вничью. В действительности результат был другой. И не потому, что Высоцкий сочинял ее накануне матча и, естественно, не мог предсказать его исход. Хотя в Советском Союзе считали, что Фишер обречен.

Внутренне поэт не сомневался, кому отдать предпочтение, но душа его требовала умиротворения, любви и согласия...

Высоцкий знаком с теорией: в песне упоминается староиндийская защита. Но она упоминается не для расшифровки того, какую партию (дебют) разыграли соперники. Во времена Высоцкого вновь вспыхнул индо-пакистанский конфликт из-за Кашмира. Он завязывался давно, сложно и никак не развязывался — как и староиндийская защита в шахматах. Она стала популярной в практике, а в теории актуальной. Изобретенная в конце XIX столетия и получившая название в 20-х годах прошлого века от С.Тарковера, она заняла прочное место в репертуаре мастеров и гроссмейстеров. Ее применяют для ведения сложной маневренной игры, чтобы переиграть противника...

В матче, как известно, победил Фишер. После двух поражений следующие 11 партий (!) он провел сильно и уверенно. Захватив лидерство, американец финишировал с отрывом в 4 очка!

***

...Двадцать лет спустя в 1992 году, когда все уже успокоились и стали забывать этот матч, раздался гром среди ясного неба. В эпоху царствования Каспарова легендарный Фишер, прервав обет молчания, согласился за крупную сумму сыграть матч с тем же Спасским. Нашлись спонсоры. Но это уже фарс: растренированный Фишер и Спасский, потерявший много из того, что умел... Фишер "тряхнул стариной" и показал, что он вполне на уровне "новых шахмат". Спасский проиграл ряд принципиальных партий, а затем и матч — 5:10.

***

...Высоцкого обуревали страсти лицедейства. Он создал в своем творчестве тот новый характер "Homo novus", потребность в котором уже стала назревать в 60-70 годах прошлого столетия. Время, в котором жил и творил поэт, было враждебно ему своей застойной мыслью, когда "Линяют страсти под луной в обыденной воздушной жиже..." И само обилие в цикле "Честь шахматной короны" разнообразных ролевых персонажей самых необычных субъектов речи, соседствующих с традиционными, оказывается у него общим принципом реакции на советскую действительность, которая дошла до обычного человеческого возраста, после чего наступило небытие. Высоцкий продолжает жить...