Итак, фестиваль! Слово-то какое, звучит-то как! Слышатся в нём и древнегреческий дух соревновательства и яркое сияние огней карнавалов в Рио-де-Жанейро, и новые, неожиданные возможности, и встречи с интереснейшими людьми и старыми друзьями... Так или приблизительно так, во всяком случае, представляют себе фестивали обычные люди, мало на них бывавшие или не бывавшие вовсе. Что ж, недалеко от правды! И не беда, если не всегда на фестивале гремит салют, столы не ломятся от дармовых ананасов и рябчиков, а добираться от электрички приходится пешком. Ведь главное в фестивале — не размах и внешняя эффектность, а дух.

Если говорить о фестивалях авторской песни, то среди них самым известным, самым почётным, самым громогласным, самым культовым, самым... Самым-самым, бесспорно, является легендарная "Груша" — чуть ли не единственный всемирный ежегодный фестиваль.

А вначале было событие печальное и трагическое в шестьдесят седьмом году, спасая тонущих детей, погиб основатель знаменитого в те времена трио "Поющие бобры", студент Куйбышевского авиаинститута Валерий Грушин. Его друзья предложили организовать в память о нем фестиваль туристской песни. На следующий год в Жигулях, в Каменной Чаше прошел первый фестиваль, на который собралось около 600 человек. Несмотря на проливной дождь (что сразу же стало неизменной приметой Грушинских фестивалей), песни не смолкали всю ночь — те самые песни, которые пелись раньше вместе с Валеркой. Следующие фестивали было решено проводить на Мастрюковских озерах. Там же (остановка электрички "Платформа 135-й километр") они проводятся и сейчас.

Очень скоро Грушинский стал собирать десятки, а затем и сотни тысяч людей не только из союзных республик, но и из-за рубежа. Такая массовая неконтролируемая акция в стране, где "наш рулевой" — КПСС — стремилась все, даже мысли рядового гражданина, держать под своим контролем, была, конечно, делом из ряда вон выходящим и, с точки зрения властей, немыслимым. Однако фестиваль был настолько известным и масштабным, что "прикрыть" его втихую они не решались — нужен был повод И он нашелся: в 1980-м "Грушинку" запретили "в связи с проведением Московской Олимпиады". Целых шесть лет после этого не спускали на воду плавучую сцену в форме гитары — отличительный знак и символ "Груши" И только в разгар перестройки под Самарой вновь легально собрались КСПшники.

Нынешняя "Груша" мало похожа на ту, какой она была три десятка лет назад. Здесь "тусуются" представители практически всех современных молодежных течений: рэйверы и кришнаиты, байкеры и толкиенисты, пара— мото-, дельтапланеристы со своим оборудованием. "Каэспешники", которыми и ради которых, собственно, и затевался этот фестиваль, здесь сегодня чуть ли не в меньшинстве. Да и гитару теперь уже не в каждой палатке найдешь — многие приезжают не столько из любви к жанру, сколько из желания приятно провести время на свежем воздухе. Законодателем "песенной моды" Грушинского и последней инстанцией одобрения лауреатов всегда была "Гора" — естественный амфитеатр на склоне холма, вместивший на последнем фестивале более двухсот тридцати тысяч зрителей.

Итоговый ночной концерт — основное событие фестиваля. Плавучая сцена ярко освещена прожекторами и озвучена громогласными репродукторами. Невидимая для поющих "Гора" — сидящая на склоне огромная толпа зрителей (точнее, болельщиков) — активно включается в действие даже не аплодисментами, а ревом и свистом, нередко подогретыми горячительными напитками. Это уже не концерт авторской песни — это супершоу, живущее по закону толпы, где ценят только умеющих ошарашить, оглушить или рассмешить. Сентиментальным и застенчивым авторам здесь не место. Непризнанные и отвергнутые торопливым жюри, они ютятся возле своих палаток. "Гора — это святое", — безапелляционно говорят организаторы фестиваля. Составители концертной программы вольно или невольно вынуждены идти на поводу у "Горы", заботиться о том, чтобы ей было не скучно, чтобы легендарный Кукин и иже с ним обязательно попели, но недолго, ибо старомодны и не сценичны, чтобы лауреаты, которых еще вчера никто не знал, а завтра мало кто вспомнит, также особо не задерживались на сцене — пусть сперва станут знаменитыми. Любимцы же публики пускай порезвятся вволю, и чтобы можно было в такт похлопать и потопать... Имеем право!

Вот и получается, что поэтам, авторам на главном фестивале авторской песни делать как бы и нечего. Они могут показать мэтрам свои песни и стихи только на творческих мастерских, для которых никогда не хватает места и времени. Грустная, антиутопическая картинка. Правда, найден компромисс: еще в 1996 году отцы-основатели фестиваля ввели в строй так называемый "второй канал" Грушинского, о котором, правда, широкой "небардовской" публике мало что известно. Будучи камерным по масштабу и имея массу альтернатив в виде "гитары" и других эстрад, ВК может не оглядываться на вкусы и запросы кого бы то ни было, кроме тех, кто на нем работает Здесь остаются в силе прежние строгие критерии оценки мастерства — поэтического, музыкального, исполнительского, — а также уровня самобытности, личности. Если "Гора" терпима к практически любому уровню качества текста и музыки, будучи критичной лишь к "упаковке", то "Второй канал" как раз весьма разборчив в качественном уровне песни. К тому же он приемлет все жанры, кроме слабых — банальных, беспомощных. Потому-то сюда и собираются не поклонники, а последователи тех, кто некогда делал и "Грушу", и другие фестивали и слеты, да и, собственно, саму авторскую песню.

Мы привыкли, что Россия пока во многом, если не во всем, идет на несколько шагов (читай лет) впереди Украины. Это верно и в отношении проведения песенных фестивалей, только тут у нас наблюдается "отставание" со знаком "плюс. " Отечественные "родичи" "Груши" гораздо чище (и это вовсе не бахвальство) и по стилю, и по критериям оценки конкурсантов, да и по уровню последних, едва ли не выше будут. Когда наши барды рассказывают о последних своих фестивалях российским коллегам, те смотрят на них с явной завистью. Сегодня только от нас самих зависит, "догоним" ли мы громогласную и блистательную "Грушу", или останемся самими собой. У нас есть, пожалуй, все и для того, и для другого. Только очень хочется, чтобы не пришлось когда-нибудь вспомнить слова классика о том, что, мол, "что-то главное пропало".