Предложили написать о Викторе Берковском. Я улыбнулся: в кои-то веки представилась возможность использовать служебное положение в сочетании с личной корыстью. Ведь мы с Берковским В. С. дружим с 17 лет. Вот почему я сразу вроде бы скромно отказался: дескать, неудобно. А уговаривать меня просто не успели, потому что я тут же немедленно согласился. Ибо очень хочется сказать о Викторе несколько слов, которые в обиходе как-то не принято говорить друг другу.

Никак не претендую на профессиональную оценку якобы непрофессионального (бард?!) творчества Берковского. Да и не знаю я нужных терминов. Зато знаю, откуда, почему и зачем возникли песни Берковского и откуда произошел он сам, как личность.

А произошел он из своего поколения и взрос на "товариществе". Я употребил это украинское слово не потому, что Виктор родом из Запорожья, а потому, что оно, как никакое другое, отражает для меня крепость мужских взаимоотношений. Родился он в 30-х, а родом — из 50-х. Его воспитали школьная братва и институтское братство. Все было заложено тогда: строгое понимание дружбы, нежная благодарность родителям, слегка чопорная рыцарственность к женщинам и пристальное отношение к жизни, постигающее её цену. Оглянитесь на песни Берковского, и вы увидите, что в них все это и "очнулось".

Так про песни? Мы их пели в институтскую пору в неограниченном количестве. Не сказать, чтобы хорошо, но — здорово. Лучше всего петь ночью на Крымском мосту, там красиво и никому не мешаешь. Не "рокеры" же мы были все-таки.

Впрочем, к чему бездоказательные воспоминания. Доложу о "результатах"... Директор крупнейшего в стране металлургического завода выходит в концерте самодеятельности на сцену, садится за рояль и поет написанную им песню о заводе. Лауреат Ленинской премии, доктор наук и по сегодняшний день поет в институтском хоре. А на недавнем юбилее этого хора в его музыкальный ряд встал ректор, чтобы "тряхнуть стариной". Все это наши "ребята", поколение, без которого не было бы песен Виктора Берковского.

Справедливости ради надо сказать, что душой всего этого был всегда Виктор. Есть в нем что-то такое, отчего вокруг него собираются люди. Что-то такое...

Сам он убежденный турист. Однако песни его произошли не от туристского костра. Он пошел дальше. Хотя именно в походе началась его песня с незабвенными словами Дмитрия Сухарева: "Как они шагали от военкомата с бритыми навечно головами". Какая нежная мелодия слов, какая светлая поэтика музыки. А случилось так.

Виктор с Юрой Визбором и Аркадием Мартыновским вышли где-то под Юхновом из байдарок и увидели забытое всеми поле. Поле войны, усеянное железами, касками и неизрасходованными для своей цели ржавыми снарядами. Мертвое поле на выжившей земле. Вот тогда и началась песня "Вспомните, ребята!" А потом: "Ну, что с того, что я там был!", "Сороковые — роковые". Удивительные песни послевоенного мальчика о войне. Поколение Берковского живет с чувством вины за то, что по годам не пошло тогда в бой. Берковский в своих песнях от нашего имени об этом и помнит.

В большинстве его песен чувство неоплаченного долга перед людьми: перед родителями, друзьями, любимыми. Красиво звучит, но это совестливые песни. Обратите внимание на авторов, которые вызвали в нем музыку: Слуцкий, Самойлов, Левитанский, Евтушенко, Окуджава, Сухарев. Это же люди, не погрешившие словом, люди высоких стихов, строгого счета. Например, Самойлов, Левитанский искренне признательны Берковскому. Я их хорошо знаю: просто из вежливости они такое не скажут.

Здесь надо обозначить очень важное, за что мы в первую очередь благодарны Виктору Берковскому. Я восторженно вспомнил, как мы пели на ночном Крымском мосту. Да ведь по большей части те песни были на пустяковые слова. Впрочем, на слова никто особенного внимания и не обращал. Они были чем-то вроде "наполнителя" музыки, что-то ведь "произносить" надо. Так вот: Виктор, пожалуй, первым среди бардов пошел за словом в серьезную литературу. И сегодня много в том преуспел. Выйти на уровень таких стихов? Это немало говорит о музыке. Но склонная к монополии эстрада продолжает не замечать его песен. У нее в голове "банк шлягеров". Для "широкой аудитории". Однако залы на концертах Берковского битком набиты. И все это — люди, знающие толк в песне. Куда уж "ширше"? И вообще, может, важнее дойти до человека, чем до "аншлага в кассе"? У меня ком в горле встал, когда один боевой генерал стал уверять, что он еще в 30-х, в Испании, пел "Гренаду" Берковского и Светлова.

Ну что-то я уж очень рассерьезнился. А ведь Виктор, несмотря на его гладиаторскую внешность, — веселый и компанейский человек. Видели бы вы, как они с Сергеем Никитиным писали "Али-Бабу"! На это зрелище надо было продавать билеты. Если все композиторы так радостно, так счастливо работают! (Впрочем, "Под музыку Вивальди" возникало у них несколько иначе.) А "Спляшем, Пэгги, спляшем!"? Даже очень ученые в зале Дома ученых самозабвенно подхватывают эту песню. Фу, как несолидно! А "На далекой Амазонке" начинают петь просто с первых тактов. Вообще детские песни Берковского — это нечто необычайно радостное. Они ласковы уже своей мелодией. А мелодия, как бы меня ни разубеждали, и есть душа песни.

Если уж кому и судить об этом, то, конечно, Булату Окуджаве. Не склонный к восторгам, он просто сказал: "Берковский — профессиональный композитор". Сам судить не берусь, я ведь на уровне "нравится — не нравится". Мне, правда, музыка Берковского нравится. Не исключено — потому, что он мой друг. Однако, не исключено и другое предположение: потому что он талантлив. Во всяком случае, такое мнение я слышал от очень многих.

...Написал не рецензию, а скорее благодарность. Широкими кругами зрителей-слушателей не уполномочен. А вот от наших "ребят" Берковскому — спасибо! За то, что он нас выразил, за то, что сберег в песнях воспитанное в нас родителями, за то, что написал нам удивительную песню "Альма матер". Вспомните, ребята:

Видишь, карточка помята,

В лыжных курточках щенята,

Смерти ни одной.

Волны катятся полого,

Белой скатертью дорога —

Вечер выпускной.

Вы сейчас прочитали эти слова — и тут же возникла Музыка!