Часов в семь утра автора и ведущего "Фонтан-клуба" на "1+1" Валерия Хаита разбудил телефонный звонок. Женский голос в трубке без предисловий радостно выпалил: "Он оказался мужчиной!" Валерий Исакович замер от неожиданности. После паузы обладательница женского голоса, администратор Иванна добавила: "Он летит!"

...За двое суток гастрольной карусели Леонид Сергеев успел слетать из Москвы в Читу, проехать еще 600 км по снежной пустыне, потом все то же самое — обратно... Самолет из Читы задержали на 11 часов. В результате Леонид попал домой лишь под утро. А в девять утра уже летел в Киев. Поистине и в мирное время есть место подвигу!

"Что ж ты сразу не сказал, что ты – свой?"

Друзья в шутку называют Леонида Сергеева "самым крупным бардом СНГ". Он не обижается, а воплощает в жизнь лозунг "Хорошего человека должно быть много".

— Происходит странная вещь: авторская песня всегда была популярной, а теперь вдруг... стала модной. По крайней мере, в Москве. Бард-кафе открываются, как грибы после дождя. И народ записывается за месяц, чтобы туда попасть.

— Лёня, бардов всегда ценили именно за то, что они поют "с душой", подключают "нутро". Вам сейчас приходится давать по 15 концертов в месяц: на такой скорости "нутро" не выхолащивается?

— Да нет. Пока. Хотя, мне не верится, что "пока". И в сотый раз поешь песню, как в первый. Высшая степень исполнительски-творческого... чего-то там – это когда начинаешь петь для себя песню, которую ты написал двадцать лет назад.

— ...мастерства?

— Нет, это не мастерство. Мастерство — это спеть не хуже, чем ты пел год, десять лет назад. А тут совершенно другое! Поешь — и вроде слова те же, и вроде знаешь, чем дело закончится — а все равно поешь, как бы продираясь через что-то, и сам ждешь: "А что же, что случится?" Когда сам увлечешься...

— (Вкрадчиво.) Может, это уже склероз?..

— Нее!!! (Хохот.) Это было бы слишком просто! (Вдруг с грузинским акцентом.) "Я вспоминаю-вспоминаю, чем кончится, а вспомнить не могу! Второй час пою!"

К размышлению

Сергеев Леонид Александрович, 1953 г.р. Окончил истфак Казанского университета. Историк, журналист. Работал в газетах, на радио, ТВ, куда попал благодаря легендарной передаче "Веселые ребята". В сегодняшней авторской песне Сергеев единственный, кого я рискнула бы назвать продолжателем традиций Юрия Визбора. Не только потому, что в его творчестве соединились трогательная лирика и юмор, но потому, что он один (после Визбора) умеет писать "песни-репортажи".

— Как-то вы рассказывали о своей первой встрече с Юрием Визбором...

— О да, это мемуарная история! В 79-м году Визбор приехал с концертом в Казань. Я тогда только начал работать в "Вечерней Казани". Созвонился с ним, пришел брать интервью. Такой "корреспондентик" со своими глупыми вопросами. Меня встретил натуральный барин — вальяжный, мощный, с трубкой. Он мне такую "пургу" гнал! О кино, театре, о творческих планах, о радиостанции "Юность" и журнале "Кругозор" — и все так красиво, масштабно! С каждым его предложением я вдавливал себя в стул и становился все меньше, меньше. Наш фотограф прыгал вокруг него, щелкал — в общем, официоз страшный... Я ушел от него внешне радостный, а внутренне "никакой". А вечером — концерт. Вот тут я испытал сильнейшее чувство, сравнимое с приземлением на голову с десятого этажа. Дикое чувство ревности, белой зависти... Я слышал его интонации, его слова, его мысли — и понимал, что это мои мысли, мои слова, я должен это говорить! А я вот сижу где-то в пятом ряду, а он стоит на сцене и уже все это говорит! Концерт закончился, я вместе с толпой выходящих из зала двигаюсь мимо сцены, там стоит Вовка Муравьев, наш казанский организатор и личный друг Визбора, подзывает меня: "Иди сюда!" Встает Визбор (совершенно другой человек, живой, не "дистанционный"!) и говорит: "Что ж ты мне сразу не сказал, что ты — свой?! А я смотрю, корреспондент пришел, я ему "ля-ля, тополя", а ты ж — наш!" И тут началось уже совершенно другое общение...

— Вот что значит "Близнец" по гороскопу!

— Наверное... Хотя, я потом и себя часто ловил на том, что когда к тебе приходит человек и начинает задавать какие-то глобально дурацкие вопросы, ты так же глобально дурацки ему и отвечаешь. А когда с человеком знаком, когда ты видишь, что это "твой" человек — то, естественно, и порядок отношений совершенно другой.

"Еще не вечер, Россия!"

— Как ваши профсоюзные дела? Помнится, пару месяцев назад ваши коллеги по цеху с энтузиазмом кричали: "Ура, секция бардов — в профсоюзе работников шоу-индустрии! Теперь Лёня — наш начальник!"

— Ну ты что, это же шутка была! Чтобы меня — и приставить к какой-то должности?! Хватит, мы это уже проходили!

— Проходили — и сбежали?

— Конечно!

— Почему?

— И-и, не царское это дело — людьми руководить! Надо быть в свободном... полете!

К размышлению

Потрудившись на благо разных СМИ, Л.С. дошел в журналистской карьере до должности заместителя главного редактора радиостанции "Юность", а 10 лет назад вдруг бросил все и ушел "на вольные хлеба". Иногда "набегами" возвращается к работе на ТВ, в частности, полтора года вел на российском канале СТС ток-шоу "Слово за слово".

— Есть ли у вас планы, касающиеся телевидения?

— Да вот, снялся в "пилоте" нового проекта. Должен был пять дней в неделю выходить в эфир в утреннем блоке на РТР (они хотят полностью поменять утреннюю сетку вещания). Весь блок — "Доброе утро, Россия!", а эта передача должна была называться "Еще не вечер, Россия!" — юмористически-развлекательное представление программ РТР. Сидит ведущий, глупости морозит, потом идет сюжетец из какой-нибудь программы, скажем, "Два рояля" или "Белый попугай", потом опять ведущий появляется в кадре и жизнерадостно молотит очередную порцию глупостей... Главное, что мне думать не надо — там команда сценаристов во главе с Пелишенко. Пришел, "отыграл лицом" — и все. Но вот пока реализация этого проекта затягивается.

"А папа у нас вообще не поет!"

— Как-то ваша дочь Ириша заявила в "Пока все дома", что лучше всех в семье поет она, "а папа у нас вообще не поет"...

— По-моему, она придерживается этой точки зрения и сейчас.

— А что, папа дома действительно не поет?

— Конечно, нет! Если петь еще и дома (смеется), тогда вообще не останется уголков, где можно просто тихонько посидеть.

— А где же репетировать?

— Все многократно прокручивается в голове. Едешь в метро, бубнишь себе под нос. Потом, когда никого нет, возьмешь в руки гитару, поковыряешь, "с ненавистью" отложишь — и ждешь концерта, чтобы попробовать... Причем, если взять премьерное исполнение песни и, скажем, десятое — это же небо и земля! На премьере неуверенный человек робко предлагает: "Вот смотрите, что у меня получилось..." А через десять выступлений он уже утверждает: "Я считаю, что это так!"

— А точно ли от этого песня становится лучше?

— Во всяком случае, во "внешних очертаниях"... Знаешь, можно бабахнуть на стол ведро с картошкой в мундире: "Нате, ешьте!" А можно красиво разложить, сервировать, чтобы человек, помимо гастрономического удовольствия, получил еще и эстетическое.

— Не думаю, что это такая уж четкая ассоциация...

— Ну, можем другую избрать. Можно подать к пиву живого рака (хэ-хэ!), а можно его все-таки отварить, засунуть ему какую-нибудь петрушку в клюв. Это все равно будут раки с пивом, но разница!..

В соавторстве с Чеховым

— Лёня, а как родилась идея писать мини-оперы? Это же ваш фирменный жанр. Наверное, авторское изобретение?

— Первые "оперы" я услышал от Саши Лобановского (есть такой питерский автор, который говорит: "У меня три тысячи песен, из них полторы тысячи — на сексуальные темы. Сексуально-лирические, сексуально-петриотические, сексуально-шуточные"). Он утверждает, что он автор песни "Мы вдруг садимся за рояль, снимаем с клавишей вуаль и зажигаем свечи" и, по-моему, до сих пор оспаривает у Звездинского авторство песни "Осень". Прославился он тем, что еще году в 75-м первым в Советском Союзе сказал: "Я буду жить только на свои песни". Ушел со всех работ и стал ездить с подпольными концертами. Его давили, писали разоблачающие статьи вроде "Тунеядец с гитарой"...

Мое с ним знакомство случилось в 76-м году в Минске, на моем первом в жизни фестивале. Там был такой ценитель авторской песни Эрик Фрайман, который отчего-то положил на меня глаз. А я был совсем еще "зеленый"; робкий, "белый и пушистый". Он позвал нас с Лобановским к себе домой, записать песни. Вот там-то я и услышал от Лобановского, как он называл, мини-зонг-рок-оперу. Как сейчас помню, называлась она "Установление отцовства". Не скажу, что я сразу ухватился за эту форму, но отметил про себя: необычно, интересно — в одно песенное пространство втиснуть много разных героев.

Первая опера "Хоккей", была написана в 78-м, потом "Шахматы". А там и передача "Веселые ребята" подоспела — появилась "Снимается кино". Потом пришел черед "Свадеб" (трам-тарарам!) — пять штук! Шутка ли...

— Никто не пытался воплотить ваши оперы "на театре"?

— Где-то делали капустник по "Свадьбам"... Но я это давно уже вижу в форме мультфильма... А недавно мне Анатолий Васильевич Ромашин выдал такую вещь, что я чуть со стула не упал: "Я, говорит, давно хочу поставить со своими студентами водевиль: чеховскую "Свадьбу" вместе с вашими "Свадьбами". Я приятно затащился. Но как это можно соединить, не представляю!

— А что, из чеховского "Предложения" сделали "А чой-то ты во фраке?", так почему бы "Свадьбы" не соединить?! И авторы на афише: "Чехов & Сергеев".

— Только я Ромашину после этого так и не перезвонил.

— По-че-му?!

— Я ж скромный! Не при технике будь сказано...

К размышлению

А надо ли размышлять, господа? Ведь, если верить Леониду Сергееву, "Размышление есть одноразовый укол ума в место, часто оказывающееся не тем".