Однажды в Колонном зале Дома Союзов шел эстрадный концерт. Все, как всегда: конферансье, артисты, приливы и отливы аплодисментов, вызовы, поклоны... Вот только впервые на сцене, куда поднимались исключительно знаменитости, аккредитованные в Москонцерте, должен был появиться неведомый этой влиятельной организации представитель авторской песни.

— Бард, — объявили устроители шокированному конферансье, — ничего не поделаешь, новые времена, идем в ногу с общественным мнением.

Вадим Егоров — это имя конферансье ничего не говорило, и он поглядывал на спокойно настраивавшего гитару незнакомца с некоторой опаской — не выкинул бы чего. На всякий случай предупредил:

— Две песни — не больше.

— А если будут вызывать?

— Не будут, — отрезал конферансье. — Это все-таки, молодой человек, Колонный зал, а не клуб в Чухломе.

Бард меланхолически кивнул и продолжал перебирать струны, прислушиваясь к звучанию инструмента.

Выйдя к микрофону, конферансье возгласил:

— Автор и исполнитель песен Вадим... Андреев!

В зале скупо прошелестели хлопки. Встретившись с выходившим из-за кулис Егоровым, конферансье бросил на него насмешливый взгляд, — мол, жди бисирования — и тут же, даже присев от неожиданности, обернулся: тишина притихшего зала взорвалась аплодисментами — автора узнали в лицо.

Нуждается ли эта сценка в комментариях? Год назад, возможно, они были бы необходимы. Однако в последнее время авторская песня особенно смело шагнула в недоступные дотоле залы. Закрутились диски с песнями Ю. Визбора, Ю. Кима, А. Городницкого, В. Долиной и других мастеров этого, еще в недавнем прошлом неприкаянного, жанра. И даже телевидение, долго оберегавшее массового зрителя от вторжения на домашний экран музыкально-поэтических "неформалов", наконец разомкнуло круг недоверия...

Вадим Егоров вот уже два десятка лет известен любителям авторской песни. После 1964 года, когда им была написана одна из первых песен "Я вас люблю, мои дожди", он дал, наверно, не менее тысячи концертов во многих больших и малых городах страны — и в огромных залах, и на погранзаставах, и на БАМе, выступал за рубежом.

А началось все в стенах Московского педагогического института им. В. И. Ленина, этой колыбели авторской песни. Именно отсюда вышли Ада Якушева, Юрий Визбор, Юлий Ким и другие барды первого поколения — тогда еще птенцы, которым только предстояло собраться в "певчую стаю", ведомую "вожаком Булатом", как поется в одной из песен Егорова. Вадим выступал на институтских концертах самодеятельности, печатал стихи в многотиражке "Ленинец", обретал место в студенческом фольклоре столицы. На пятом курсе он стал признанным поэтическим лидером института.

Думаю, в юности он менее всего видел свое поэтическое будущее в качестве автора песен. Очевидно, как и другим бардам, ему представлялся открытым путь в большую поэзию, он верил в успех на собственно литературном поприще. Но, говоря его же стихами:

Кем стали мы? Каких вершин

нам жизнь достигнуть разрешила?

Действительность под свой аршин

нас подвела и разложила —

всех по ранжиру. А потом

окольцевала не без пользы

кого семьей, кого постом,

кого ударом ниже пояса.

Членом Союза писателей он не стал. У него были две-три небольшие подборки стихотворений в журналах, фирма "Мелодия" выпустила диск-гигант с песнями Егорова. Вот и все. Впрочем, разве стал членом СП бард номер один Владимир Высоцкий? А Юрий Визбор? Гитара в руках бардов оказалась более оперативным инструментом для самовыражения, чем буксующая, громоздкая и изрядно проржавевшая в годы застоя издательская машина, включавшая все тормоза, как только в ее кузове оказывалось нечто нестандартное, "взрывоопасное".

В сегодняшнем активе Вадима Егорова более 160 песен. Среди них немало "народных", которые нередко поют, даже не ведая, кто их автор: "Дожди", "Следы", "Облака", "Монолог сына", "Прадеды" и особенно "Друзья уходят" — этот своеобразный гимн дружбе и верности, в котором есть удивительные по теплоте и проникновенности строки:

Но не прервать связующую нить,

Она дрожит во мне и не сдается.

Друзья уходят – кто же остается?

Друзья уходят – кем их заменить?..

Конечно, можно сказать, что Егорову доступны все виды авторской песни — и лирика ("Не торопи", "Девочка и мальчик", большой цикл романсов), и острая сатира ("Сохо", "Научно-полевой романс"), и шутка (детский цикл, пародии), и обращение к истории ("Тютчев", "Пушкин в Михайловском"), военная тема ("Панамки", "Облака", "Воронки"). Я лично особенно люблю его "московский цикл" — "Кадаши", "Над Новодевичьим", "Александровский сад", "Патриаршие пруды". Он удивительно тонко ощущает прелесть старомосковских улиц и бульваров, изящно передает их музыкальное звучание.

Как и многие мастера бардовской песни (А. Городницкий, В. Берковский, Д. Сухарев, А. Дулов), Вадим Егоров — научный работник, он — кандидат психологических наук, заведующий лабораторией НИИ дефектологии АПН СССР. Ежедневная работа в институте, выступления в Москве, воскресные концерты в других городах, собственно поэтическое творчество (по словам Вадима, последние годы он пишет в основном в поездах, самолетах и гостиницах) — трудно представить, как удается ему сочетать все это.

...Перед тем, как писать о Егорове, я задал ему два достаточно банальных вопроса: "Что вы больше всего любите?" Он улыбнулся: "Молоко, мед и женщин – разумеется, в лице своей жены". "А что не любите?" Мой собеседник задумался на мгновение и убежденно сказал:

— Глупых не люблю. Несколько лет назад один редактор на телевидении споткнулся в моей песне "Кадаши" на следующих строчках:

Над Москвою-рекой шар закатный и алый

и Кремля купола так горят – хоть туши...

— Ну почему обязательно купола? Что, в Кремле звезд нет? — поморщился тот. — А уж "горят — хоть туши" — это совсем ни в какие ворота. Где это вы слышали о пожаре в Кремле?

...Будем надеяться, что Вадим Егоров и его друзья по "певчей стае" в нынешние времена все реже будут встречаться с литературно-музыкальными скалозубами. К этому идет.